"Украинский след" и террор. Уголовные дела о поджогах военкоматов на юге России

В 2022 году в России зафиксировали 77 поджогов военкоматов – об этом заявил судья Центрального окружного военного суда Артем Макаров во время рассмотрения очередного такого дела. Каждый десятый случай пришелся на южные регионы – в Волгоградской области, например, комиссариаты пытались поджечь трижды.

Изначально следствие рассматривало такие инциденты как уничтожение чужого имущества и хулиганство, за что грозило максимум до семи лет лишения свободы. Но после объявления мобилизации атаки на военкоматы квалифицируют как теракт, наказание за который – до 20 лет колонии. Правозащитники и юристы отмечают надуманность этой квалификации и неправдоподобность "украинского следа" в таких делах.

Первые поджоги и приговоры

Первый с начала войны против Украины поджог военкомата на юге России произошел в мае 2022 года в городе Гуково Ростовской области. По версии следствия, 19-летний Владислав Матвиенко нашел объявление о подработке, где ему за три тысячи рублей предложили стать "оператором". В его задачи якобы входила видеосъемка поджога здания военного комиссариата, которым должен был заняться его напарник. Заявляется, что молодые люди сперва потренировались бросать "коктейли Молотова", а в ночь на 13 мая выполнили "задание".

"На расстоянии 150 метров от тыльной стороны военного комиссариата, он остался наблюдать, а Д. подошел к воротам военного комиссариата и бросил горящий "коктейль Молотова". Он услышал звук стекла и увидел вспышку. Д. сразу побежал в его сторону. Пробежав некоторое расстояние, они остановились и попрощались. Он на такси поехал домой, где лег спать", – говорится в приговоре.

При этом сразу после случившегося заявлялось об одном поджигателе, но в приговоре указано, что личность напарника Матвиенко не установлена, а уголовное дело в отношение него выделено в отдельное производство.

В суде Матвиенко полностью признал вину, но от дачи показаний отказался. 24 января городской суд признал его виновным в хулиганстве и умышленном уничтожении чужого имущества и назначил четыре года колонии общего режима.

15 мая стало известно о пожаре в подсобке военного комиссариата по Советскому, Ворошиловскому и Кировскому районам Волгограда. На месте также обнаружили осколки бутылки от "коктейля Молотова". Подозреваемому Денису Сердюку также предъявили обвинение по более "мягким" статьям УК РФ: хулиганство и уничтожение имущества. Как и Матвиенко, признавший вину Сердюк получил четыре года лишения свободы. Гражданская супруга волгоградца рассказала журналистам, что не верит в то, что он поджег военкомат.

Новая волна поджогов началась после 21 сентября, когда в России объявили мобилизацию. В ночь на 26 сентября военкомат подожгли в Урюпинске Волгоградской области – по данным телеграм-канала Baza, это сделал 35-летний Михаил Филатов, которого задержал полицейский патруль. Урюпинец заявил силовикам, что таким образом хотел выразить протест против мобилизации.

"Каждый протестует так, как считает правильным. Кто-то протестует дома на кухне, кто-то пьяный во дворе с друзьями, кто-то в комментариях, кто-то либерально, с цветочками. Я свой протест против мобилизации и войны выражаю так", – гласила сделанная накануне акции запись на странице Филатова во "ВКонтакте". Его уголовное дело еще не поступило в суд.

25 сентября, опасаясь мобилизации, военкомат попытался поджечь краснодарец Олег Важдаев. Одна из бутылок с зажигательной смесью не разбилась, а вторая загорелась перед зданием. Его задержали через четыре дня. Как позже рассказал адвокату обвиняемый, в отделе полиции его пытали током, вынудив подписать показания об "украинском заказчике" поджога.

Изначально уголовное дело возбудили по факту поджога, вменив ущерб на 40 млн рублей – столько стоит все здание военкомата, которое никак не пострадало. Санкции этой статьи предусматривали штраф или до двух лет лишения свободы. После появления в истории "заказчика" из Украины Важдаева обвинили в теракте, теперь ему грозит от десяти лет колонии.

Здание администрации в хуторе Куликовском Волгоградской области, в котором хранились связанные с воинским учетом документы, попытались поджечь в ночь на 29 сентября. Сообщалось, что к акции якобы причастны двое мужчин, один из них – 23-летний местный житель, был арестован. Местное издание "Высота 102" со ссылкой на собственный источник писало о возбуждении уголовного дела об умышленном уничтожении чужого имущества. О приговоре по этому делу пока ничего неизвестно.

6 октября в здание военкомата Горячего Ключа под Краснодаром бросили несколько бутылок с зажигательной смесью – этот момент попал на видео. Огонь до прибытия МЧС сумели потушить сторож и дежурившие на месте солдаты срочной службы. СМИ писали, что к поджогу может быть причастна 42-летняя краснодарка, но источники сайта Кавказ.Реалии опровергли эту информацию, сообщив о задержании 34-летнего Бориса Гончаренко. В настоящий момент он помещен в СИЗО №5 в здании УФСБ Краснодара – его обвинили в теракте.

Жест отчаяния

Один и тот же поджог военкомата силовики могут расценивать и как уничтожение имущества, и как теракт – все зависит от умысла, с которым действовал обвиняемый, рассказал корреспонденту Кавказ.Реалии адвокат Феликс Вертегель, представляющий интересы Гончаренко.

При этом юрист центра защиты прав человека "Мемориал", попросивший не указывать его имени, считает, что если бутылка с зажигательной смесью была лишь брошена на крыльцо военкомата, то дело могут квалифицировать как умышленное повреждение или уничтожение имущества. Совершенно иначе рассматривается ситуация, когда поджог осуществлялся в нескольких местах с явной целью сжечь военкомат. Формально такие действия могут подпадать под состав теракта.

"На квалификацию влияют показания обвиняемого о его мотивах и целях. Заявил ли он, например, что совершил эти действия, демонстрируя властям протест против мобилизации, или с целью уничтожить документы, чтобы сорвать призыв. При наличии таких показаний вменяют теракт", – заявляет эксперт.

Большинство атак на военкоматы не причинили сколько-нибудь существенный ущерб. В основном дело касается повреждения оконных рам, входных дверей, возгорания в одном или двух помещениях здания, обращает внимание в беседе с изданием Кавказ.Реалии сотрудничающий с правозащитным проектом Avtozak LIVE адвокат Дмитрий Захватов.

"Разумеется, квалификация по статье "теракт" никакого отношения к закону не имеет, поскольку теракт посягает на жизнь, здоровье, личную неприкосновенность граждан и совершается с умыслом дестабилизации деятельности органов власти для воздействия на их решения, – цитирует эксперт определение. – Поджоги военкоматов, скорее, представляют собой особый вид выражения мнения посредством порчи государственного имущества".

Россияне прибегают к ним в качестве последнего довода, поскольку власть все последние годы затыкала оппозиции рот, а суды и следствие распространяли произвол и беззаконие, уверен Захватов. Поджоги военкоматов, по его мнению, скорее жест отчаяния, нежели расчетливая попытка повлиять на что-либо. Можно ли наказывать человека за незаконное действие, которое совершается в ответ на еще большее беззаконие, задается вопросом эксперт.

Без украинского следа

С тем, что поджоги военкоматов нельзя квалифицировать как теракты, согласен и лидер антивоенного волгоградского движения "Дозор" Евгений Кочегин. Он подчеркивает: такие атаки всегда происходят поздней ночью, когда здание пусто, их исполнители подчеркнуто старались избежать каких-либо жертв.

"Это форма акционизма, таким образом человек выражает несогласие с войной и мобилизацией. В нынешних реалиях это наиболее резонансно, новости о поджогах военкоматов расходятся на всю Россию. Поэтому власти делают все, чтобы каждый отдельный случай не вдохновил других, именно поэтому подозреваемым вменяют "драконовскую" статью о теракте", – объясняет активист.

В России запретили митинги, в одиночных пикетах многие сегодня не видят смысла – такие акции становятся для несогласных наиболее эффективной формой протеста, говорит Кочегин. По его убеждению, люди не видят другого формата сопротивления – это выплеск эмоций, которые копятся, но не могут быть выражены в мирных протестных акциях.

При этом руководитель "Дозора" не верит в связь поджигателей с украинскими спецслужбами, о которой зачастую заявляют силовики. В этом бы случае поджоги подготавливались более основательно и причинили бы больший вред, а сами поджигатели сразу бы уехали из страны.

"Если в первую волну мобилизации забирали и тех, кто по наивности надеялся "заработать" на войне, не оценивая все ее риски, сейчас таких уже не осталось. Те россияне, которые сегодня дома, а не на фронте, добровольно мобилизоваться не будут. Оказавшись в безвыходном положении, они также будут радикально сопротивляться", – подытожил собеседник.

***

Почти весь 2022 год россияне выходили на антивоенные акции, заявляя о несогласии с вторжением в Украину. На юге России массовые публичные акции сменились одиночными пикетами и листовками на подъездах, а к началу мобилизации протест приобрел партизанские формы – поджоги военкоматов, диверсии на железной дороге.

Несогласие с внешней политикой выражают жители всех российских регионов: первый протестный митинг за долгие годы руководства Рамзана Кадырова прошел даже в Чечне.

При этом в регионах юга России и Северного Кавказа продолжаются репрессии в отношении противников войны. Сайт Кавказ.Реалии ведет мониторинг таких случаев. К административной ответственности за "дискредитацию" армии в южных регионах привлекались полицейский, диакон и священник Русской православной церкви, школьный учитель и преподаватель вуза, сотрудница ФСИН и представители других профессий.