Число зарегистрированных случаев изнасилования в Дагестане за год сократилось на 70% – в 2023 году там подали лишь десять заявлений в полицию, отчитались силовики. При этом еще четыре года назад в республике зафиксировали пик подобных жалоб, об изнасиловании тогда заявили 56 человек. Однако на республику все еще приходится десятая часть таких случаев, что выглядит существенным на фоне соседних Чечни и Ингушетии. Отражает ли официальная статистика реальное положение дел? Редакция Кавказ.Реалии поговорила об этом с правозащитниками и пострадавшими от насилия, имена которых мы были вынуждены изменить из соображений безопасности.
Прогрессивный Дагестан?
В 2023 году в России было совершено 3 096 изнасилований, следует из официальной статистики. Всего 93 из них приходятся на Северо-Кавказский федеральный округ. Лидером тут стал Ставропольский край (55), следом идет Карачаево-Черкесия (14), на третьем месте оказался Дагестан. В Чечне за год не зарегистрировали ни одного случая, в соседней Ингушетии – один.
За последние годы статистика по изнасилованиям в Дагестане показывает резкие скачки. Если в 2019 году их было 19, то в 2020 – уже 56. В следующие два года силовики зарегистрировали 39 и 36 случаев соответственно. Соседи же показывают более-менее стабильную динамику: с 2020 по 2022 годы в Ингушетии зафиксировали восемь изнасилований и покушений на него, в Чечне – два.
Проблема стала более видимой, появилось желание бороться
Ситуация с отражением реального числа преступлений по ст. 131 УК РФ в этих двух республиках сложнее, чем в Дагестане, считает сотрудница правозащитной организации, занимающейся помощью женщинам Северного Кавказа. Она поговорила с редакцией на условиях анонимности из-за репрессивного российского законодательства в отношении "нежелательных" организаций.
"Ввиду того, что преступнику часто удается избежать наказания и огласки, изнасилований меньше не становится. Чаще всего угроза исходит от родных и соседей – они заставляют жертву молчать. Скачок, который мы видим в Дагестане, связан не столько с тем, что изнасилований стало больше, но и с тем, что пострадавшие начали говорить об этом и обращаться в полицию. Проблема стала более видимой, появилось желание бороться", – считает правозащитница.
В Чечне и Ингушетии не принято "выносить" такие случаи из семьи, убеждена активистка и правозащитный блогер Марьям Алиева: "Дагестан все-таки немного прогрессивнее, здесь эта тема стала обсуждаться. В Чечне или Ингушетии до сих пор нельзя обсуждать [изнасилования], это закрыто, табуировано и решается тихо".
"Пыталась узнать, не "испортили" ли меня"
Случаи замалчивания проблемы сексуального насилия есть и в Дагестане, конечно. Мадине 31 год, она замужем, у нее двое детей. С детства ее домогался двоюродный брат. Это происходило долго, до окончания школы. В итоге Мадина не выдержала и пошла искать помощи у матери.
"Мама сказала, что про такие вещи вообще никому говорить нельзя. Очень переживала, что кто-то узнает, и пойдут слухи по соседям – меня же нужно было выдавать замуж. Она прямо стала спрашивать, что делал брат, чтобы узнать, не "испортили" ли меня. Это было ужасно. Больше я про это никому не решилась рассказать", – вспоминает Мадина.
Заговорить о домогательствах она решилась только спустя десять лет, со своей подругой. Та рассказала ей много похожих историй. Никто из девушек не обращался в полицию: кто-то боялся позора, кому-то угрожали "убийством чести" их же насильники.
"Сейчас девочки смелее, я это вижу. У меня самой есть дочь, и я очень хочу, чтобы она не боялась ничего мне рассказывать – я помогу ей, защищу. И накажу обидчика", – утверждает Мадина.
Путь тех, кто решил бороться, тоже может быть непростым. Уроженка Дагестана Аминат потратила несколько лет на то, чтобы через суд доказать вину бывшего мужа в сексуализированных действиях в отношении их общих дочерей.
"Поначалу как будто никто не слышал нас даже. В полиции заявление хоть и приняли, но число по-человечески не признавали. Как будто ты позоришь честь семьи и грязь выносишь на общее обозрение", – вспоминает Аминат.
Позже отношение со стороны следователей стало более лояльным, но недоверие к показаниям дочерей сохранилось, говорит женщина: "Все проверяли очень тщательно, часто допрашивали дочерей, пытались уловить подростковые домыслы и обиды за жестокое отношение и жесткое воспитание. Назначали дополнительные допросы для уточнения тех или других деталей, а в итоге это были повторные допросы с теми же вопросами, только с немного измененной формулировкой".
Угрозы убийством
В 2019 году блогерка и активистка Марьям Алиева выпустила книгу "Не молчи" с историями сексуализированного насилия над кавказскими девушками.
"Тогда там все скрывали, а когда я подняла тему, начали вопить, что мусульмане никогда в жизни такое не сделают. Но потом тема раскачалась, и стали часто "публичить" подобные случаи насилия. Появились флешмоб "Я не хотела умирать" и инициатива "Ты не одна", начали работать кризисные центры", – говорит автор книги.
Не от тебя зависит, изнасилуют тебя или нет
Алиева уверена, что огласка сыграла важную роль в начавшемся процессе – женщины стали обращаться за помощью.
"Правоохранительные органы стали в соцсетях активнее работать. Они тоже стали писать о таких случаях. Стало понятно, что делать, если [девушка] попала в такую ситуацию, появилась надежда. Отношение к жертвам тоже стало меняться: не от тебя зависит, изнасилуют тебя или нет. Это зависит только от насильника", – считает активистка.
Согласно исследованию проекта "НеТабу" за 2022 год, в полицию обращаются лишь 3% жертв сексуализированного насилия. В официальную статистику поступают только зарегистрированные заявления о насилии – в действительности таких случаев может быть в разы больше. Поэтому отчеты властей со скептицизмом воспринимают не только правозащитники, но и сами жертвы.
"Я не особо верю этой статистике. У меня много знакомых женщин из Чечни и Ингушетии, моих ровесниц и старше. Большинство рассказывали о насилии, в том числе и о сексуальном – даже мужья в браке насиловали", – говорит Мадина.
На нежелание жертв идти к силовикам влияют иногда и сами насильники, говорит на условиях анонимности правозащитница, знакомая с ситуацией. По ее словам, изнасилованным женщинам часто угрожают "убийством чести", особенно часто, по словам спикера, это случается в Чечне.
- У женщины в Ингушетии прав традиционно меньше, чем у мужчины: она может сталкиваться с насилием со стороны партнера, травлей и давлением родственников. Все это усугубляется позицией близких "не выносить сор из избы" – с подобным же принципом сообщающие о насилии женщины сталкиваются в полиции. Сайт Кавказ.Реалии рассказывает истории жительниц Ингушетии, которые столкнулись с безразличием полиции к насилию в их семьях.
- На Северном Кавказе растет число изнасилований, убийства по мотивам чести зачастую остаются безнаказанным, а проблема детских браков все еще актуальна – таковы выводы недавно опубликованного доклада о домашнем насилии в Дагестане, Чечне и Ингушетии. С его автором – исследовательницей Саидой Сиражудиновой – поговорила корреспондентка Кавказ.Реалии.
- Юристу северокавказского филиала правозащитной организации "Команда против пыток" (КПП) Магомеду Аламову угрожали за помощь 28-летней Марине Яндиевой, которую он вывез из Ингушетии в Минеральные Воды. Ставшая жертвой домашнего насилия девушка обратилась в кризисную группу "СК SOS", те подключили коллегу из КПП. В ответ на это влиятельная в республике семья Яндиевой выдвинула ультиматум: если Марина не вернется домой, Магомед и его родные будут убиты.