Сегодня президент России Владимир Путин будет отвечать на вопросы журналистов во время большой ежегодной пресс-конференции. Мероприятие пройдет в очном формате в московском Манеже.
В этом году на пресс-конференцию Путина не было свободной аккредитации – Кремль сам выбирал и приглашал представителей тех или иных СМИ. Всего в списке оказались 507 человек, больше половины из них – журналисты из регионов. Среди аккредитованных – журналисты Радио Свобода, телеканала "Дождь" и "Медузы", признанных в РФ СМИ-"иноагентами". В то же время журналистов "Новой газеты" не пригласили. Ограничения по аккредитации власти объяснили антикоронавирусными мерами.
Перед пресс-конференцией Кавказ.Реалии узнал у работающих на Северном Кавказе журналистов, что бы они спросили у Путина, если бы такая возможность появилась.
Александра Ларинцева, собкор "Коммерсанта" по Ставрополью, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии:
– Не хотел бы Путин добровольно покинуть президентское кресло? Например, так поступила его коллега Ангела Меркель, возглавлявшая Германию в течение шестнадцати лет. Ее уважали, но успели от нее устать. Может, и Путин передумает участвовать в очередных выборах?
Идрис Юсупов, корреспондент дагестанской газеты "Новое дело":
– Мой вопрос – о том, почему нет результатов расследования и привлечения к ответственности виновных по делам об убийстве братьев Гасангусеновых в 2016 году, по делу об убийстве невестки Маматхана Байсултанова в 2006 году, по делам об убийствах журналистов: учредителя "Черновика" Хаджимурада Камалова (он был убит в 2011 году. – Прим. ред.), заместителя главного редактора "Нового Дела" Ахмеднаби Ахмеднабиева (убит в 2013 году. – Прим. ред), журналиста Орхана Джемаля, режиссера Александра Расторгуева и оператора Кирилла Радченко, убитых в 2018 году.
К этим темам добавились вопросы об уничтожении институтов гражданского общества, пытках, произволе правоохранительной системы и поголовном объявлении [людей] "экстремистами" и "террористами" и в Дагестане, и уже по всей России.
Пожелавшая сохранить анонимность журналистка из Чечни:
– Я бы ничего не спрашивала, потому что все эти конференции и прямые линии – театр одного актера, от которого нет никакой практической пользы. Спрашивать про коррупцию, нарушения прав человека у того, кто напрямую за это ответственен, и знать при этом, что ответ будет в лучшем случае бородатым анекдотом, в худшем – рассказом о том, каким хорошим человеком был Ахмат Кадыров, я не вижу никакого смысла. Можно называть это пассивностью, благодаря которой ничего в регионе и стране не изменится, но идите к черту, мы вас не звали!
Если бы боженька на пять минут сделал бы так, что Путин не мог бы соврать, я бы спросила вот что: есть ли у тех, кто решает что происходит в стране, намерение перестать эксплуатировать Северный Кавказ как полигон для испытания новых манипуляций с россиянами и использовать как страшилку для народа со скрепами? Если да, то какой план? Если нет – как долго еще?
И еще один вопрос: зачем Путин так долго держит Кадырова главой региона, если он раздражает всю Россию?
Рамазан Раджабов, главный редактор газеты "Молодежь Дагестана":
– Я бы хотел обратить внимание президента на уголовное дело дагестанского журналиста Абдулмумина Гаджиева. Его преследуют за интервью с человеком, которого впоследствии обвинили в финансировании терроризма. Это абсурд, так как в момент интервью обвинений не было. На процессе ни один свидетель не дал показания против Гаджиева. То есть человека судят за выполнение профессиональных обязанностей.
Андрей Кошик, журналист из Краснодара:
– Владимир Владимирович, жалеете ли вы о решениях февраля-марта 2014 года? Понятно, что события в Крыму и в Донбассе, помноженные на агрессивную эмоциональную накрутку на телеканалах, на некоторое время подняли ваш рейтинг внутри страны. За ними последовали жесткие санкции, экономическая ситуация в России сегодня – и это очевидно – намного хуже, чем семь лет назад. Не только из-за санкций, но в том числе из-за них, телевизор стремительно проигрывает холодильнику. Понимаю, что искренне ответить на этот вопрос сложно, как и любому человеку трудно признать неправоту. Если вернуться в начало 2014 года, вы, зная о последствиях, поступили бы так же?
Бэлла Шахмирза, журналистка из Карачаево-Черкесии:
– Очень часто управленцы, которые живут в Москве, меряют все по "московским" меркам и не представляют, как живут и работают люди в регионах, особенно таких бедных, как Карачаево-Черкесия. Как вы думаете, что поможет наладить диалог между такими регионами и людьми из Москвы, которые в теории должны развивать территории, но при этом совсем не понимают местных особенностей?
Алена Докшокова, журналистка из Кабардино-Балкарии:
– Когда будут работать законы России, независимо от региональных "особенностей" на Кавказе? Имею в виду вопросы домашнего насилия, чтобы пострадавшая не упиралась лбом в стену "у них так принято, пусть сами разбираются"? Понимаю, что закона о домашнем насилии в нашей стране пока нет, но хотя бы чтобы соблюдались элементарные нормы правоприменения на всей территории.
Руслан А., журналист информационного портала "Фортанга" из Ингушетии:
– Владимир Владимирович! Жители Ингушетии обеспокоены неисполнением закона "О реабилитации репрессированных народов". Почему один из важнейших для страны законов до сих пор не исполнен?
Бадма Бюрчиев, журналист из Калмыкии:
– Почему в Калмыкию, регион, который находится на грани экономической и экологической катастрофы, администрация президента решила назначить бывшего кикбоксера без какого-либо бэкграунда на руководящих должностях (глава Калмыкии Бату Хасиков – многократный чемпион мира по кикбоксу. – Прим. ред.)? Такая же история с главой администрации Элисты. За какие заслуги нам назначили Трапезникова (Дмитрий Трапезников – бывший глава так называемой "ДНР". – Прим. ред.)?
В чем тайный смысл такой политики? Кому из чиновников в Москве стало легче от того, что в Элисте значительно чаще стали случаться отключения света, перебои с водой и взрывы газа? Какую выгоду получил федеральный центр от того, что при Хасикове госдолг республики вырос в несколько раз?
***
Владимир Путин ежегодно с 2001 года проводит две большие пресс-конференции в прямом эфире – летом он общается с россиянами в формате "прямой линии", а в конце года – с журналистами.
