В Санкт-Петербурге поставят документальный спектакль "Голоса", в основу которого легли истории лесбиянок и трансгендерных женщин, сбежавших из Чечни. 2 декабря состоялась его первая читка. "Кавказ.Реалии" поговорил с создателями и зрителями постановки.
В сентябре Российская ЛГБТ-сеть сообщила, что с апреля 2017 года, когда "Новая газета" сообщила о массовом преследовании гомосексуалов в Чечне, им удалось эвакуировать из республики 130 человек: сто мужчин и тридцать женщин.
"Брат умолял меня застрелиться"
"Так вышло, что мы с коллегой столкнулись с девушками-беженками из Чечни – они говорили, что хотят, чтобы их истории услышали, чтобы как можно больше людей узнали, что происходит сейчас в Чечне", – объясняет режиссер спектакля Женя Муха.
"Если про геев еще была какая-то информация, то про женщин ее практически нет, – добавляет директор проекта Йосеф Мар. – С женщинами ведется в разы меньше работы, потому что гораздо меньше механизмов помочь им, их сложнее вывезти оттуда".
В спектакле восемь героинь: пять девушек из Чечни (их имена засекречены, они представлены как V, W, X, Y и Z), правозащитница, чтец Корана и кейс-менеджер, который работал в программе по эвакуации гомосексуалов из ЧР. Только четыре героини и чтец Корана находятся на сцене, реплики остальных героев звучат в аудиоформате. Фоном идут нарезки видео – архивные съемки из Чечни.
По словам режиссера, костяк всей пьесы – это выдержки из Корана и Сунны. "Он [чтец] некий такой надперсонаж, который зачитывает [цитаты из Корана], и героини вспоминают, что у них происходило на тему любви, семьи, боли, мечты, – описывает режиссер. – Периодически они иллюстрируют свои истории игровыми элементами, показывая их через куклы, кубики и лоскутки ткани. Например, сцена, когда одна из героинь рассказывает, как ее изнасиловал родной дядя, показана через кукол, детских пупсов. Когда она говорит, что ее бы убили и закопали, она накрывает их черной тканью".
Все девушки оказались очень разными, отмечает Женя Муха. Героиня W ощущала себя лесбиянкой с раннего детства – в школе была влюблена в одноклассницу. Родные пытались ее лечить: водили в мечеть изгонять бесов. W сбегала из дома, мать и братья хотели убить ее, но спасло вмешательство отца. "Я не верю, что Всевышний хочет, чтобы людей убивали из-за того, что они любят других людей. То, что я люблю девушек и то, что мне нравятся девушки – это не мой выбор! Я не выбирала быть такой", – настаивает W.
X тоже лесбиянка. "Она очень сложная и во многом противоречит сама себе, – признается режиссер. – То говорит, что ей нравится мусульманская одежда на ее девушке, то, что она не приемлет никакой мусульманской одежды. Утверждает, что считает нормой бить свою девушку".
По словам Йосефа Мара, во время их бесед X называла себя лидером чеченской "ЛБТ-тусовки" и уверяла, что помогала девушкам, которых преследовали силовики, но, по информации V, все было наоборот. '[V] сказала, что та подставляла девушек в Чечне, но мы не можем знать, что из этого правда, мы просто приводим слова обеих", – подчеркивает директор проекта.
Героини V на сцене нет, ее судьба неизвестна, возможно, она уже погибла — ее могли убить или довести до самоубийства. В спектакле звучит только аудио: журналистка Аида Мирмаксумова зачитывает выдержки из публичных докладов, относящихся к V, и отрывки из ее интервью.
"Брат зашел ко мне в комнату, сел передо мной и отдал мне пистолет, – рассказывала она. – Он говорил: я дал слово отцу не убивать тебя, умоляю, застрели себя, если ты застрелишься, все закончится".
Мусульманка, мечтающая о традиционной семье
Героини Y и Z – трангендерные женщины, они родились в мужских телах, но с детства ощущали себя девочками. Y хотела бы выйти замуж за человека, который примет ее такой, какая она есть, и завести детей.
"Она очень верующая, ислам занимает важную часть в ее жизни. Впрочем, для них всех ислам – важная часть, но она мечтает именно о традиционной семье", – уточняет Женя Муха. Y сожалеет, что ей пришлось уехать из Чечни. Она не считает чеченцев жестокими, по ее мнению, все дело в традициях. "Я знаю, что мама никогда не примет меня, если я сделаю операцию. Ради нее не сделаю ее никогда", – говорит Y.
Героиня Z уехала из ЧР еще до того, как местные силовики начали активно преследовать гомосексуалов. "Нет, по Кавказу не скучаю. И негативные воспоминания… Я стремилась с Кавказа уехать", – не скрывает она. Z начала гормонотерапию и мечтает об операции по коррекции биологического пола.
В Чечню она наведывалась один раз – на похороны матери. Появилась там уже "как девочка", чем вызвала гнев родственников.
Два других персонажа – правозащитница и кейс-менеджер – тоже звучат только в аудио. "Там влияние оказывают не только родственники и адаты, но и политические силы, которые преследуют ЛГБТ. Они прикрываются опять же адатами и не считают убийства преступлениями, потому что живут так, как должны жить чеченцы", – резюмирует кейс-менеджер.
"Определенные силы в Чечне захватили Россию"
На шеф-редактора портала "Парни ПЛЮС" Виталия Беспалова сильное впечатление произвела двойственность ситуации: спасшиеся от гибели женщины все равно во многом согласны с устоями региона, из которого бежали. "Казалось бы, если ты пострадала от этой системы, ты должна быть против нее, а получается, что ты жизнь вне того региона подстраиваешь под систему, от которой пострадала, – рассуждает Беспалов. – Это касается взглядов некоторых героинь на то, как должна выглядеть женщина и что она должна подчиняться мужчине".
Журналист обращает внимание и на несоответствие кавказских обычаев Корану, который говорит о том, что мужчина должен оберегать женщину и призывает к любви к родным. "И на этом фоне девушки рассказывают о том, как их семьи пытались их убить", – недоумевает Виталий.
По словам Беспалова, читка спектакля прошла в обстановке строжайшей секретности: место проведения зрителям сообщили лишь в день мероприятия, вход был только по спискам. От этого появлялось ощущение, что участвуешь в чем-то незаконном, признается он.
"Организаторов не виню, т.к. это была вынужденная мера, но во время спектакля я чувствовал незащищенность, – добавляет репортер. – И думал о том, что Чечня в свое время боролась за независимость, а получилось наоборот: определенные силы в Чечне захватили всю остальную Россию, и мы, находясь в Петербурге, вынуждены делать документальные спектакли в подполье".
