В первую коронавирусную волну Дагестан стал одним из первых регионов, о ситуации в котором начали говорить на федеральном уровне, называя происходящее "катастрофой" и "войной". Не хватало врачей, не хватало средств индивидуальной защиты, не хватало коек.
Сейчас в республике всё, по официальным данным, под контролем. При этом ежедневно от коронавируса умирают от 10 до 20 человек. Как сообщал Минздрав, по состоянию на 25 августа ковидных больных принимают 64 медицинских организации. Всего на лечении в стационарах республики находятся 4329 пациентов с внебольничной пневмонией и подозрением на COVID-19.
Руководитель проекта "Монитор пациента", защищающего права нуждающихся в медицинской помощи, Зияутдин Увайсов рассказал Кавказ.Реалии о том, с какими проблемами сталкиваются в Дагестане больные коронавирусом, почему у ПЦР-тестов такая низкая точность и сколько стоит сертификат о вакцинации.
– Какая сейчас по факту ситуация с заболеваемостью коронавирусом в Дагестане?
– В настоящее время ситуация очень тяжёлая. Я считаю, что статистика очень занижена, что мы не видим реальных показателей смертности и заболеваемости.
– Можно ли оценивать, насколько они занижены?
– Точных данных у меня, конечно, нет, но мы видим, к примеру, что ежедневно в России умирает около 800 человек и что этот показатель изо дня в день практически не меняется. Так не бывает. В Дагестане – точно так же, количество смертей – одно и то же. И я спрашивал врачей, они говорят, что статистика занижена, что сейчас умирают больше.
– Несколько недель назад на карантин были закрыты несколько сёл. Это говорит о том, что сейчас ситуация ухудшается?
– Нет, это не показатель. Они регулярно закрываются. В основном это те сёла, в которых не было вспышки инфекции в первый раз.
– Прошлой весной были большие проблемы с обеспечением врачей средствами индивидуальной защиты. Я помню, что вы очень сильно им помогали. Почему эти проблемы возникли?
– О том, что пандемия неминуема, стало понятно с февраля. В Дагестане тоже началась подготовка заранее. И сразу же появилась нехватка средств индивидуальной защиты для всех медиков. Но не только я, другие люди, блогеры, начали собирать деньги для их покупки. Проблема была в приобретении именно лицензированных СИЗ, предназначенных для работы в красных зонах. А остальные официально покупать было нельзя. Но люди сами их покупали. Руководство говорило, что проблем нет, что всё хорошо, но если кто-то хочет помочь, то это приветствуется. Мы передали респираторы и очки, купленные на собранные нами средства – около 500 тысяч рублей, на станции скорой помощи, потому что в самих красных зонах ситуация с ними была ещё более-менее.
– Сейчас ситуация выправилась?
– Сейчас глобальной проблемы нет, но временами нам всё равно поступают сигналы. Тем не менее они не носят массового характера.
– Средства индивидуальной защиты – это единственное, чего не хватало в больницах?
В сёлах собирали деньги и сами ездили заполнять баллоны строительным кислородом
– Всего не хватало. Но с ИВЛ я не слышал, чтобы проблемы были. Был скандал, что по завышенным ценам их купили. Но главная проблема – с лекарствами. Их не просто было невозможно получить бесплатно, но и в целом невозможно достать. То есть лекарство, которое стоит 10–15 тысяч рублей, можно было купить за 170 тысяч рублей. Сёла сами покупали кислород. Они собирали деньги и сами ездили заполнять баллоны строительным кислородом. И сейчас тоже с обеспеченностью кислородом есть проблемы. Деньги, потраченные на лекарства, по закону можно компенсировать после. Однако в аптеках официально лекарства не продают, только из-под полы, через знакомых можно достать. Поэтому никаких чеков люди не получают и, соответственно, потом не могут претендовать на компенсации.
– Как обстоят дела с койками? Отказываются ли госпитализировать людей?
– В первую волну это было. Известно много случаев. Кроме того, скапливались огромные очереди – можно было оказаться в ней пятидесятым, то есть уходило полдня, чтобы госпитализировали. Почему была эта проблема? Чиновники не хотели докладывать наверх, что проблема есть. Ведь получается, что они виноваты в том, что её не предупредили.
– Есть ли сейчас мобильные госпитали в Дагестане?
– Мобильные госпитали есть. Их же уже построили, не выкидывать же. Два военных госпиталя по-моему. Может, их свернут, когда уже всё совсем закончится, перепрофилируют или ещё что-то с ними сделают. Но сейчас они пока что действуют.
– Существует ли в Дагестане проблема с получением врачами ковидных надбавок?
– Да. Эта проблема связана с тем, что в первую и вторую волну почти все врачи переболели. Были проблемы с тестированием, находились формальные поводы признать его недействительным. Поэтому у большей части медиков, которые умерли, а их около 50, нет подтверждения, что они болели коронавирусной инфекцией. Соответственно, их родственники не могут получить компенсаций. Мы подали в суд по нескольким таким случаям, по одному из них было отказано в возбуждении уголовного дела в досудебном порядке, другое дошло до суда, но суд отказал в удовлетворении иска. И есть гражданский иск, что врачи не обеспечены средствами индивидуальной защиты. Врачу была назначена компенсация в три миллиона рублей, но сейчас это решение отменили. Мы занимаемся этим делом совместно с "Правовой инициативой". Намерены дойти до Европейского суда.
– С какими жалобами к вам обращаются сейчас люди?
– Основное – это необеспечение лекарственными препаратами при нахождении в стационаре. Главная проблема в том, что лекарства нужны "здесь и сейчас", потому что, если их не будет, это грозит высокими рисками, в том числе даже смертью. Людям нужно писать заявления, но они не знают, как всё это оформить.
– Обеспечивают ли лекарствами тех, кто лечится дома?
– В основном – нет.
– Это проблема каких-то конкретных населённых пунктов и медицинских учреждений или общая для республики?
Там, где есть заболеваемость, сразу возникает проблема с обеспеченностью лекарствами
– Я думаю, это везде. В Махачкале точно есть. А так, думаю, если в целом есть заболеваемость в районе, то и проблема эта есть. Просто в тех районах, где в первую волну много переболело, сейчас заболевших намного меньше. А там, где заболеваемость есть, сразу возникает проблема с обеспеченностью лекарствами. Но вообще-то и ковид-госпиталей не так много. До того, как началась третья волна, по факту это была только Первая городская больница в Махачкале.
– Почему эта проблема до сих пор не решена?
– В прошлом году можно было списать её на форс-мажор, который при этом тоже требует адекватных действий. Сейчас в основном это проблемы с финансированием и проблемы с закупками.
– Кто за это несёт ответственность?
– Это ответственность Министерства здравоохранения и руководителей медицинских учреждений, за которые в целом тоже отвечает Минздрав.
– Нехватка лекарств – единственная сейчас актуальная проблема?
– Нет. Также есть проблема в том, что лечение не проводится согласно стандартам, не проводится надлежащая диагностика. Например, не везде делается анализ крови, который показывает, что идёт процесс тромбообразования. В некоторых больницах вообще нет возможности для его проведения.
- Хватает ли врачей? Заставляют ли их работать по несколько смен подряд?
– Острая нехватка врачей ощущалась в первую волну, поскольку они болели. Многие врачи умерли из-за того, что несмотря на то, что они должны были быть отстранены от работы из-за пожилого возраста, всё равно выходили на смены, заражались и умирали.
– Сейчас такой проблемы уже нет?
– Сейчас как минимум она не озвучивается. Может, где-то и есть.
– Раньше среди жителей Северного Кавказа возникали споры о необходимости вскрытия после смерти от коронавируса из-за несоответствия этого нормам ислама. Сейчас уже таких споров нет?
Фальсификации историй болезни сейчас носят массовый характер
– На самом деле для того, чтобы выявить недостатки лечения, необходимости вскрытия нет. Достаточно других посмертных анализов. Этот вопрос возник, чтобы перенести ответственность. Выявить проблему и установить, стало ли причиной смерти коронавирусного пациента халатное лечение, достаточно легко. Это же не смерть после операции, где необходимо установить, что было сделано неправильно. А здесь нужно лишь проверять истории болезни, а по ним – соответствие лечения стандартам. Но тут можно столкнуться с их фальсификацией, которые сейчас носят массовый характер. Пока мы заявления по этому поводу не писали, но будем. Даже у выздоравливающих пациентов: врачи видят, что человек жалуется, и начинают менять ему историю болезни.
– И этим грешат не отдельные медучреждения, а везде?
– У нас уже установлен факт этого в Кизилюртовской больнице. Но жалобы поступают и из других больниц.
– Дагестан – один из аутсайдеров рейтинга вакцинации. Почему люди не хотят вакцинироваться?
– Есть несколько причин. Одна из них – это недоверие системе здравоохранения. Нет нормального разъяснения, почему нужна вакцинация, и люди поэтому ей не доверяют. Нет разъяснений рисков вакцинации. Во всём этом есть налёт бюрократии. Чиновники не хотят говорить о нехорошем, о проблемах, которые есть, поэтому люди считают, что вакцинация приводит либо к последствиям сразу же после прививки, либо к отложенным, которые проявятся спустя несколько лет. А на официальных сайтах нельзя увидеть, что всё открыто, что каждый случай побочных эффектов расследуется.
– Почему в Дагестане, впрочем, как и в других регионах, очень много людей, имеющих все симптомы коронавирусной инфекции, но при этом их ПЦР-тест – отрицательный?
– Прежде всего нарушается процедура взятия теста. Когда тест берут за рубежом, то биоматериал берут очень глубоко. Много нарушений в хранении и в транспортировке биоматериала. Это до сих пор неотлаженный процесс. Почему? Они не придают этому большого значения и не заморачиваются. В принципе самому человеку не особо важно, какой у него диагноз, за исключением врачей, которым выплачивались компенсации. Ну или тех, кто ищет повод не вакцинироваться – многие из тех, кто "прошёл" вакцинацию, просто купили сертификаты. То есть в Дагестане и так мало тех, кто вакцинировался, но примерно половина из них – с купленными сертификатами.
– Как вы вообще относитесь к обязательной вакцинации?
Если кого-то и ловят с фальшивыми сертификатами, то только для того, чтобы отчитаться
– Это неправильный подход – обязательной вакцинацией людей настраивают против неё. В новостях передают: вот, в Москве задержали шесть человек с фальшивыми сертификатами! А здесь? Даже если кого-то ловят, то только чтобы показать, отчитаться. Продадут 150 тысяч сертификатов – и пять-шесть человек поймают, чтобы показать, что ведут борьбу. И то, за это практически нет наказания. В Дагестане всё это легче делать – через знакомых, родственников, коллег. Сертификат в итоге настоящий, не фальшивый.
– Сколько сейчас стоит сертификат о вакцинации на чёрном рынке?
– Пять тысяч рублей.
– В Чечне с этим стали бороться таким образом, что заставляли снимать на камеру весь процесс от вскрытия ампулы до укола.
– В Чечне что хотят, то они и делают. Здесь же люди могут сказать, что они не хотят, чтобы их снимали на камеру. А там их заставят в любом случае.
***
По данным Министерства здравоохранения Дагестана, в республике вакцинировано от коронавируса 354 547 человек, из них 252 878 человек получили обе дозы прививки, 101 669 – первую дозу вакцины. Таким образом, в республике официально привито 26% от подлежащего вакцинации контингента, то есть 60% взрослого населения Дагестана.
