Верховный суд России 14 декабря продолжил рассматривать иск Генеральной прокуратуры о ликвидации внесенного в реестр "иностранных агентов" общества "Международный Мемориал". Еще один иск – от московской прокуратуры – о ликвидации Правозащитного центра "Мемориал" (тоже внесен Минюстом в список "иноагентов". – Прим.) 16 декабря рассмотрит Мосгорсуд. В Дагестане работает отделение правозащитного центра. В преддверии судебных решений Кавказ.Реалии поговорил с людьми, которым помог "Мемориал" в республике.
Аминат Супянова, жительница поселка Временный, пострадавшая от спецоперации
– С 18 сентября по 26 ноября 2014 года, как всем известно, у нас была спецоперация по уничтожению боевиков. Мы ни одного трупа не видели, но шла масштабная операция. Были взорваны и снесены дома. Были факты мародерства и грабежа в квартирах и частных владениях. Были вырублены сады, выкопаны уникальные террасные сооружения, где выращивали виноград, персики и хурму.
В ходе спецоперации мы несколько раз писали и в федеральные каналы, и в оппозиционные СМИ. Откликнулись на эту просьбу только "Кавполит", "Черновик" и "Новое дело". Были обращения в правительство Дагестана, к чиновникам, к депутатам, в прокуратуру, в военную прокуратуру, в Следственный комитет. Все инстанции мы прошли. Все говорили: "Оставьте это дело. Вам ничего не возместят". Даже прозвучала такая фраза: "Нечего было взращивать боевиков".
Мы смогли доказать государству, что за каждое деяние человек должен отвечать
Мы позвонили в офис "Мемориала" в Махачкале. Нам назначили встречу. Она должна была состояться 2 октября 2014 года. Из села нас не выпускали, но мы – это около двадцати женщин – договорились и придумали причину, что мы якобы едем на соболезнования. Даже придумали кодовое слово "панихида", чтобы выехать из этого поселка. В разговорах между собой мы спрашивали: "Вы едете на панихиду?" Мы договорились, что выйдем из поселка, встретимся и пойдем вместе к правозащитникам. Но мы, дурочки, не знали, что наши телефоны прослушиваются. Нас из села не выпустили, встреча прогорела.
Вечером 6 октября под видом активной части спецоперации нас вынудили покинуть поселок. Мы своими силами добирались до Гимры. После этого мы с женщинами решили поехать в "Мемориал". Нас там встретил Сиражудин Дациев (бывший глава дагестанского офиса "Мемориала". – Прим.).
"Мемориал" с нами с того дня. Они нам во всем помогали, консультировали, куда обратиться, куда какое письмо написать. В начале декабря мы смогли провести в село "мемориальцев". Мы их переодели и провели в поселок, как будто они наши, местные. Они снимали тайно то, что тут происходило. После них сюда приехала масштабная комиссия. Их тоже переодели в черное, платки надели, волосы спрятали и провели как местных.
Десятки жителей Временного обнаружили, что их дома практически были разорены силовиками
Прошло семь лет. У меня даже слов не хватает рассказать, что они [правозащитники] для нас сделали. В 2014-м готовили документы на получение компенсаций, но у нас ничего не получалось. Потом подключилась юрист "Мемориала" Марина Агальцова, и мы решили обратиться в суд на сельскую, районную администрацию, а также правительство Дагестана, МЧС и МВД. Мы с ними судились. Обратились в прокуратуру. Прокуратура написала представление министру МВД. Мы выиграли процесс, и пошла работа.
Людей не по нашей вине пришлось поделить на первый и второй поток. Благодаря "Мемориалу" люди первого потока получили компенсации за уничтоженное движимое имущество. Если бы это оставили на правительстве Дагестана, на районной администрации, оно бы так и лежало.
Я очень благодарна "Мемориалу", потому что мы смогли доказать государству, что за каждое деяние человек должен отвечать.
Магомед Алигаджиев, житель Унцукульского района, пострадавший от затопления при строительстве Ирганайской ГЭС
– Работа "Мемориала" по нашему делу началась два года назад. Их юрист Марина Агальцова приезжала во Временный поселок, чтобы встретиться с пострадавшими. А я хорошо знал местную группу активисток. Честно говоря, большого доверия адвокатам не было, поэтому не хотел с ними работать. Но активистки из Временного сказали, что их адвокат добилась определенных успехов. Я захотел с ней встретиться еще и потому, что у нас не было денег на оплату работы адвокатов, а они работают для нас бесплатно. Мы с ней встретились, спустя несколько месяцев она позвонила и сказала, что будет заниматься нашими делами.
Благодаря "Мемориалу" наша проблема была поднята в федеральных СМИ. Потом к нам начали приезжать разные журналисты, фильм был снят. Это получило хорошую огласку.
"Мемориал" помогает обездоленным, бедным – тем, у кого нет возможности защищать свои права другими методами
Адвокат стала писать запросы и всех доставать, но получала отписки. Она предложила подать иск о бездействии чиновников. Она спросила, сможем ли мы человек сто обратиться? В итоге получилось набрать 567 жалоб. Пресненский суд отказался рассмотреть этот иск, но Мосгорсуд обязал его изучить это дело. В итоге вынесли довольно глупое решение. В нем сказано, что нет бездействия чиновников, потому что и сроков [по выплате компенсаций] не было. А то, что, согласно закону, никто не может быть лишен имущества, иначе как по решению суда или с предварительным справедливым равноценным возмещением, – это осталось за бортом."Мемориал" это решение обжаловал в Мосгорсуде, заседание еще не назначено.
До "Мемориала" попытки получить компенсации были разрозненные. Мы занимались только тем, что писали письма: в прокуратуру, в правительство. Когда были прямые линии президента, мы подключали людей, организовали туда массовые звонки. Каждый прямой эфир президента мы участвовали. Когда это получило освещение в СМИ, Меликов прислал к нам людей. Они от его имени сказали, что он берет ситуацию под личный контроль. Создали рабочую группу.
Магомед Алигаджиев
Участие "Мемориала" в этом деле решающее. Мы стучались в закрытые двери, никто нам даже мотивированного ответа не давал. У всех были стандартные ответы – отписки. После вмешательства "Мемориала" этот процесс набрал совсем другие обороты. Именно поэтому зампредседателя правительства России дал четыре поручения по этому делу в прошлом и в этом году по реализации этих мероприятий. Эта проблема была озвучена на заседании у Максима Решетникова (министр экономического развития. – Прим.). Он подписал письмо Михаилу Мишустину (председатель правительства России. – Прим.).
Благодаря "Мемориалу" эта тема приобрела огласку, и возмущение людей дошло до руководителей, до министерств, поэтому пошел процесс подготовки документов. А так ничего не делалось. "Мемориал" помогает обездоленным, бедным – тем, у кого нет возможности защищать свои права другими методами. Если его закроют, это будет большой удар и большая потеря для людей.
Даниял Алхасов – при поддержке "Мемориала" добился снятия себя с профилактического учета МВД по категории "экстремист"
– Проблема была в том, что районной полиции не нравилось, что я хожу с бородой. Я соблюдаю религию. Наверное, они это все связывали воедино. Участковый мне пару раз говорил, что его начальники меня заметили и делают ему замечание, требуя, чтобы я сбрил бороду. Этот участковый сказал, что меня вызывают в отдел. Учитывая, какая ситуация была с Сирией, я не стал противодействовать и пошел, раз пригласили, хотя не надо было этого делать.
Я понял, что полицейские заходят слишком далеко, и обратился к "Мемориалу"
Они стали грубо разговаривать, говорит, что я "ваххабист", начали показывать видеоролики с участием моих земляков. Меня стали обвинять в том, к чему я отношения не имею. Стали вменять, что я в такую-то мечеть ходил пару раз. В Буйнакске есть мечеть "типа ваххабитская". Я там пару раз был: останавливался на намаз, когда проезжал мимо. Собралось на меня, по мнению полиции, большое досье неправильного поведения, на основе чего они начали процесс внесения меня в профилактический список. Они снимали отпечатки, походку, видео с голосом.
Про учет я узнал в Махачкале. Меня остановили на каком-то посту и отвезли в Советское РОВД. Там сняли отпечатки и отпустили. Через какое-то время они стали говорить, чтобы я привел жену. Естественно, я ее туда не привел. Они отправили домой УАЗ с работниками, забрали её из дома и привезли сами. После этого я понял, что полицейские зашли слишком далеко, и обратился к "Мемориалу".
На фото – жители дагестанского села Гимры, где, как считается, распространен более радикальный ислам. Почти все жители села находятся в списках "потенциальных экстремистов"
Правозащитники вели дело пошагово, говорили, какие документы собирать, сопровождали полностью меня юридически. Мы обратились в районный суд, и он обязал РОВД снять меня с учета. Те подали апелляцию в Верховный суд Дагестана, и он подтвердил решение суда первой инстанции. Когда суд обязал их снять меня с учета, мне прислали ответ, что профилактического учета по категории "экстремист" нет. По результатам моего дела глава МВД Дагестана тоже заявил, что такого учета нет.
Но я до сих пор на учете, хотя – по суду – уже сняли. Оперы с Буйнакского РОВД звонили в Москву, где я работал. Два или три раза я сталкивался с этим. В прошлом году я был в Новом Уренгое, там меня вызвали в отдел по наводке дагестанских сотрудников. Адвокаты "Мемориала" Мурад Магомедов и Галина Тарасова сделали свою работу на высоком уровне. Официальное снятие меня с учета – это результат их работы.
Муртазали Гасангусенов – добивается наказания для силовиков, виновных в убийстве его двух сыновей
– У нас был первый адвокат Саид Ибрагимов, и он оказался "красным адвокатом" (который сотрудничал со следствием в деле. – Прим.). Когда я это понял, я от него отказался. Он мне тогда сказал: "Куда ты прешь против танка без штык-ножа?" Меня это разозлило, я сказал: "Буду идти против этого танка и найду способ остановить его".
Без "Мемориала" я бы ничего не смог добиться. Это единственный орган, который защищает простых людей и добивается справедливости
Да, моих сыновей никто не вернет, но я остановлю этот танк, чтобы других детей не убивали. Я обратился к "Мемориалу", и они сразу же взялись за дело. При адвокате Ибрагимове я еще не был даже потерпевшим. Никакого движения не было, наоборот, он уничтожал наши улики. Первый позитивный результат работы "Мемориала" был в том, что меня признали потерпевшим. Благодаря "Мемориалу" мне удалось снять клеймо боевиков и террористов с моих сыновей. Это произошло через год и три месяца после их убийства. Я очень благодарен "Мемориалу" за то, что он для меня сделал.
Муртузали Гасангусенов на одном из многочисленных пикетов, Махачкала
Из-за того, что они занимались этим делом, их правозащитника Сиражудина Дациева избили, он попал в больницу. Ему не давали покоя, ему пришлось уехать с семьей. Сожгли их машину. Пугали адвокатов, говорили: "У вас дети есть". Делали все, чтобы "Мемориал" не занимался моим делом. Но они не испугались и продолжали работать, пока не нашли мне "Комитет против пыток".
При "Мемориале" моих сыновей не только признали невиновными в покушении на силовиков, но еще возбудили уголовное дело по факту их убийства. Без "Мемориала" я бы ничего не смог добиться. Это единственный орган, который защищает простых людей и добивается справедливости. "Мемориал" написал в Европейский суд по правам человека. Тот обязал Россию расследовать убийство детей и, говорят, обязал выплатить компенсацию. Пока ничего не сделано. Но благодаря "Мемориалу" я сегодня могу сказать Саиду Ибрагимову и всем остальным: "Танк убийц детей остановлен".
Your browser doesn’t support HTML5
"Моих сыновей расстреляли силовики". Борьба Муртазали
***
Международное историко-просветительское общество "Мемориал" было внесено в реестр некоммерческих организаций – "иноагентов" в 2016 году. Правозащитный центр "Мемориал" попал в тот же список за два года до этого, став одним из первых НКО, признанных в России "иностранными агентами". В ноябре Генеральная прокуратура России обратилась в Верховный суд с требованием ликвидировать правозащитную организацию "Международный Мемориал", а прокуратура Москвы направила в Мосгорсуд иск о ликвидации Правозащитного центра "Мемориал" за некие систематические нарушения законодательства об "иностранных агентах".