"Все держится на коррупции": заключенный из Ростовской области – о тюремных реалиях

"Пытают на этапах, "шьют" дела, ломают арестантов, теперь еще и чтобы отправить на войну. И все держится на коррупции". Бывший заключенный подробно рассказал сайту Кавказ.Реалии, как устроена жизнь в исправительных учреждениях Ростовской области и других регионов России.

Примечание: в интересах безопасности людей, о которых редакции рассказал наш собеседник и которые до сих пор отбывают свои сроки, мы не раскрываем их настоящие имена, номера колоний, следственных изоляторов и другие узнаваемые детали.

"Угрозы, пытки, провокации, избиения от балды, унижения, коррупция, доведение до отчаяния, чтобы человек с удовольствием побежал в [ЧВК] "Вагнер" убивать украинцев, – в разной степени это есть везде, абсолютно везде. Сотрудники ФСИН, эфэсбэшники, следаки – любой человек системы в том или ином замешан, а некоторые и вовсе звери. А не выводить на прогулку месяцами, в баню или в душ, я вас умоляю, это не в качестве наказания – это нормальное явление в местах заключения" – с этого начинает свой рассказ бывший заключенный Владимир. Он провел свой срок в двух следственных изоляторах и одной колонии Ростовской области.

История Владимира

"Преступники – они отличаются друг от друга, – говорит наш собеседник. – Есть нормальные, вашим читателям, наверное, этого не понять. А есть другие, которые с детства мечтали попасть в "систему" (в исправительное учреждение. – Прим. ред.), а потом ходить и хвастаться этим. Это по сути для преступника стыдно. Если ты попался, значит, ты сделал что-то неправильно. Хотя в России сейчас это далеко не так. Сейчас, если ты сидишь, это не значит, что ты сделал что-то неправильно. Ты ничего не сделал, ничего плохого, вернее, сделал много чего хорошего. И таких там сейчас очень много. Меня Господь отвел, я просидел всего лишь год и восемь месяцев по части 2 статьи 163 ("Вымогательство, совершенное группой лиц, либо с применением насилия, либо в крупном размере"). А пытались еще пришить организацию преступного сообщества, причинение тяжкого вреда... У меня сумасшедший был бы срок".

По словам Владимира, его посадили по ложным показаниям одной из свидетельниц защиты после давления и угроз со стороны следствия.

"И все менты знают, что тот или этот парень не виноват. Я туда "заезжаю" (попадаю в исправительное учреждение. – Прим. ред.), один [следователь] открывает мое дело, видит там всюду "неустановленные лица". Спрашивает меня: "Как так?" Я молча стою на морозе. Его коллега отвечает, мол, что ты, первый день работаешь? Сейчас будут установлены и все будет нормально: подожди, сейчас и свидетели найдутся, и вещдоки подкинут, и все, что надо, нарисуют без проблем. Они прямо рядом со мной стоят и это говорят, у них камеры у всех висят нагрудные. Они почему-то не боятся. Я не могу понять, по какой причине. Хихикают, говорят так спокойно", – вспоминает Владимир свое первое СИЗО.

Полтора месяца из назначенного срока он провел в колонии, большую же часть – в следственных изоляторах. Он рассказывает, что хорошо, если окружение в камере нормальное, тогда все по-домашнему: игры, общение, кино, книги. И важно, чтобы был "ход" – коррумпированный способ достать с воли то, что необходимо арестанту.

"Как бы это страшно ни звучало, но коррупция помогает арестантам, – продолжает Владимир. – Но с другой стороны, не будь коррупции, в тюрьмах не было бы так жестоко и так страшно. Тем не менее коррупция помогает: у тебя и связь есть, и покушать, и одежда теплая. Это мы говорим "коррупция", а у них [у сотрудников ФСИН] это самый натуральный бизнес. А иногда нет "хода", как сейчас в Ульяновске или где-то на севере, где больше всего закручивают гайки ради этой войны братоубийственной, чтобы заключенные сами бежали вербоваться с мыслью "все лучше, чем тюрьма". Вот там нет "хода", это делают специально".

По словам собеседника, встречаются среди сотрудников ФСИН и порядочные люди, но они долго не задерживаются: "Им жалко арестантов, они злятся на своих коллег за этот беспредел, стараются арестантам хоть как-то помочь. Даже доходило до того, что из камеры в камеру помогали передавать телефоны. Под видеонаблюдением берет телефон из одной камеры, прячет и относит в другую. Бывало, помогали. Но таких потом или выдавливают, или подставляют, дело заводят на них".

Условия содержания

Первым соседом Владимира по камере, как он позже выяснил, был убийца, зарубивший топором свою невесту. Он не знал этого, а сокамерник долго не раскрывал свою статью, что считается поведением "не по понятиям". Арестантов специально сажают в камеры так, чтобы могли возникнуть конфликты, рассказывает собеседник, чтобы создать искусственный повод для наказаний, часто – для избиений. Это называется "наработка".

Ежедневные положенные прогулки на деле становятся в лучшем случае ежемесячными. И делается это не в наказание, а потому что часто в СИЗО и колониях не хватает сотрудников и им просто лень.

"Знаете вот эти условия "европейские", когда тебя кормят приемлемо, выводят на прогулку регулярно и тебе не надо выносить эту "броню" (дверь камеры. – Прим. ред.) ногами? А я не знаю, – смеется Владимир. – Вместо этого ругаешь по маме-папе и на чем свет стоит этих, извините, мусоров, чтобы они раз в месяц хотя бы вывели тебя из душной камеры погулять, воздухом подышать. А сидишь-то годами".

Вопрос гигиены решают так: если в камере имеется пластиковая бутылка, ее подвешивают над унитазом, встают на него и моются.

"А в карцере у меня муха другом была. Я уже начинал с ума сходить, и она – единственная, с кем можно было общаться... Ни присесть, ни прилечь, холод собачий, – описывает собеседник. – Я узнал, что снег пошел в Ростове, когда был в карцере. Окно высоко-высоко, его никто не может закрыть годами, там между двумя решетками стекло – оно то ли разбилось, то ли приоткрылось. Листья, палки, снег, холод 24 часа семь дней в неделю. И ты там на 15 суток. Я сидел и мечтал о бане, чтоб в парилке 500 потов сошло. Почему я сейчас за [сокамерника] Рахима сильно переживаю? Он такой худенький пацан, и он замерзал все время".

Рахим и "мусульмане-террористы"

После того как Владимира перевели в камеру большей вместимостью, к нему стали часто подселять обвиняемых по террористическим статьям. Все та же "наработка", объясняет он. Чаще всего это были дагестанцы или ингуши, иногда крымские татары: "Чеченцев не было, сами понимаете, с ними не церемонятся, [подозреваемых в причастности к террористической деятельности в республике] ликвидируют моментально".

В 2020 году Владимир насчитал в своем СИЗО порядка 400 арестантов, среди которых, по его словам, более 300 человек "шли по двести пятой" (статья 205 УК РФ "Террористический акт". – Прим. ред.). Среди таких сокамерников был Рахим, парень, за которого наш собеседник хлопочет даже спустя годы после своего освобождения.

"Душевный такой пацан. Очень хороший, смелый. Не по годам рассудительный, умный, даже мудрый. Ему сейчас 28 лет, наверное, уже. Мы с ним и на молитвы друг друга поднимали, в общем, полная идиллия, как должно быть в этом мире", – говорит Владимир.

По его словам, Рахима обвинили в связях с группировкой "Исламское государство" и подготовке теракта: "Чтоб вы понимали, он со своими якобы подельниками познакомился уже на суде. У него в деле проходила посуда. У кого-то оружие, экстремистская литература, а у него – посуда и мука. Вот из чего он якобы планировал сделать взрывное устройство".

Владимир рассказывает, как брали подельников Рахима. Их, как значится в материалах уголовного дела, у него было трое.

"Когда брали одного из них, штурмовой отряд убил мать и брата подозреваемого. Эти "сопутствующие потери" силовики объяснили позже тем, что подозреваемый был вооружен и стрелял по спецназу. Однако разбор ситуации постфактум показал, что ближайшее оружие, охотничье ружье, хранилось в кладовом строении на участке подозреваемого, а сам он в момент штурма находился с матерью и братом в доме, – говорит собеседник. – Но этот подозреваемый перед судом не предстал. Во время штурма он был тяжело ранен и не выжил".

Раскрыть детали того, как брали остальных подозреваемых, мы не можем, но там есть еще одна смерть, а также пытки, обеспечившие признание одного из фигурантов дела, ныне осужденного и отбывающего срок.

Рахим же сейчас находится в одной из колоний, где, по рассказам Владимира, особенно жестоко обращаются с мусульманами. С января его держали в карцере, затем ненадолго выпустили, но затем снова вернули – поводом послужило "чтение молитвы, которое заключенному запрещено".

Наш собеседник также подтверждает многочисленные сведения о применении пыток в учреждениях ФСИН России, которые нередко закачиваются гибелью арестантов или осужденных.

Например, пытка током, когда к мочкам ушей, языку или к гениталиям крепят клеммы или подводят провода и крутят ручку полевого телефона. Иногда такую пытку еще называют "звонок Путину", рассказывает Владимир: "Одного так пытали, потом приносят в хату (в камеру. – Прим. ред.), кладут на шконку, а у него пар или дым изо рта. Жутко. Добивались у этого мусульманина признания в террористической деятельности".

Другой вид пыток: вставить человеку в прямую кишку трубу, через нее продеть колючую проволоку, вынуть трубу и резко выдернуть проволоку. Если "перестараются", говорит Владимир, человек умирает, так и не дав мучителям признательных показаний.

"Если меня с моей статьей [о вымогательстве] пытали током, то что там с обвиняемыми по террористическим статьям делали…" – продолжает Владимир, показывая собственные шрамы после побоев.

Пытки на этапах

Дагестан, Чечня, Красноярск, Воронеж, сейчас еще Волгоград – когда люди проходят этапом через эти места, всему арестантскому сообществу становится известно о жестоком обращении сотрудников тех учреждений.

"Там везде ломают. Бьют, унижают, везде "красные" эти. "Красные" – каста арестантов, бывшие полицейские или провинившиеся арестанты, за которым есть "гадкие" поступки. К примеру, они на воле написали заявление на кого-то. В нашей среде это считается проступком. Такой человек попадает в "жертвы", он не будет иметь с нами равного слова, не будет иметь права сидеть за общим столом, будет есть только после того, как все поели. И вот эти "красные" вдруг главенствуют, представляете? – часть этой информации Владимир получил тем самым "ходом", а часть рассказали осужденные, прошедшие эти места и со следами пыток попавшие в его камеру. – И вот такие гады дорвались до власти, равносильно, что им погоны дали. И они [c надзирателями] мучают ребят".

Один из тех, кого, по словам нашего собеседника, подвергли пыткам и унижениям на этапе, – молодой человек по имени Закир. Его осудили по статье о разбойном нападении. Но на самом деле, утверждает Владимир, причиной преследования стало то, что Закир с другом "настучали по башке одному барыге, чтобы тот наркоту не толкал, а барыга, конечно же, работал с "погонами" – то есть под покровительством полицейских.

Закиру не повезло. Как только эпатируемых вывели из вагона для перевозки зэков, его выбрали для показательной экзекуции: отвели в отдельное помещение, где уже собрались несколько сотрудников и "красных", посадили на пол по центру, обступили кругом и стали бить. Один из полицейских достал пенис из штанов и сказал, что сейчас настучит им Закиру по лбу, а остальным заключенным поведает иную версию.

Две недели молодой человек провисел в этой комнате, растянутый за руки и ноги. Все это время его не кормили, не водили в туалет и периодически били, пересказывает Владимир. Однажды рука заключенного выскользнула из петли, вторую он смог высвободить и рухнул на пол. Увидев, что Закир развязался, его еще раз избили, после чего посадили на лавочку и пригрозили: "Двинешься – мы тебя просто завалим".

"И он, говорит, сел и даже дышать боялся. Но благо, его не изнасиловали. Он еле-еле досидел [пытку]", – рассказал Владимир.

Сейчас Закир находится в одной из колоний Ульяновской области.

Крымские

Владимир также рассказал сайту Кавказ.Реалии историю Валентина Хорошаева, с которым познакомился в одном из СИЗО.

Крымчанин получил семь лет и три месяца колонии строгого режима по обвинениям в подготовке теракта, незаконном хранении оружия, боеприпасов и взрывных устройств. По словам самого Хорошаева, которые пересказал наш собеседник, взрывные устройства ему подкинули в момент задержания, а взяли его за то, что в одном из телеграм-каналов он написал: "Путин – ***ло". О том, что дело сфабриковано, Валентин Хорошаев и еще трое крымчан, осужденных вместе с ним по тем же обвинениям, заявляли на протяжении всего следствия и позже в суде.

"Крымские – отдельная история. Все, с кем я познакомился в СИЗО, человек восемь-девять, были интеллигентнейшими людьми. Школьный учитель был, например. За что их брали? Думаете, они говорили, что Крым не российский? Они этого вслух не произносили, их гребли только за факт того, что они крымчане", – продолжает Владимир.

Из его рассказа следует, что крымских татар, с которыми ему доводилось общаться в местах лишения свободы, обвиняли в терроризме без разбора: молодой ли, старый, слепой, с инвалидностью. Порой над уликами по их делам "смеялись" всем СИЗО, отмечает собеседник. Например, у незрячего 60-летнего якобы организатора теракта нашли экстремистскую литературу "для личного пользования", написанную не шрифтом Брайля.

• После захвата заложников в ростовском СИЗО №1 пятерых арестованных уроженцев Чечни и Дагестана вывезли в другой изолятор, где их могут подвергать пыткам, сообщили правозащитники. Сайту Кавказ.Реалии удалось поговорить с родными двух пропавших заключенных.
• В России растет число политических заключенных. Если в январе 2024 года, по подсчетам правозащитного центра "Мемориал", такой статус имел 641 осужденный, то на начало июля – уже 776. Большую часть из них (431) преследуют по религиозным мотивам, остальных (355) – по политическим. Практически каждый десятый политзаключенный в России – уроженец юга или Северного Кавказа (86 человек). Подробный анализ списка незаконно осужденных и обзор самых громких дел – в материале сайта Кавказ.Реалии.