Адвокаты чеченца из Сараева Ахмеда Алтамирова обжаловали в Комитете ООН по правам человека его вероятную экстрадицию в Россию. На родине 24-летнего Алтамирова обвиняют в участии в незаконных вооруженных формированиях в Сирии.
12 сентября по запросу ФСБ России Украина экстрадировала уроженца Ингушетии Тимура Тумгоева.
31 августа в Россию из Польши депортировали уроженца Чечни Азамата Байдуева, но уже 1 сентября сотрудники правоохранительных органов задержали его в родном селе. По сообщению пресс-службы чеченского МВД, мужчина якобы уже дал признательные показания о том, что ранее выезжал в Сирию и вступил там в ряды боевиков, и в ходе одного из вооруженных столкновений получил огнестрельное ранение.
Об участившейся практике депортации и экстрадиции Настоящее время поговорил с чеченским блогером, беженцем Тумсо Абдурахмановым.
Тумсо Абдурахманов – уроженец Чеченской республики. Бежал из России в 2015 году после конфликта с родственником Рамзана Кадырова (по его словам, Исламу Кадырову, двоюродному брату главы республики, не понравилась "салафитская" борода Абдурахманова, и во время многочасового допроса в отделе полиции его заставляли признаться, что он ваххабит и воевал в Сирии). Просил убежище в Грузии, но после отказа переехал в Польшу. Ведет ютуб-канал, в котором критикует чеченскую власть. В конце августа опубликовал свой разговор с председателем парламента Чечни Магомедом Даудовым (Лордом). За сутки ролик вышел на первое место по количеству просмотров в российском сегменте ютуба.
– Есть ли какая-то информация об Азамате Байдуеве? Где он, как он?
– Нет. Честно говоря, связи никакой я не поддерживал, я знаю лишь то, что можно узнать из официальных источников. Из официальных источников мы знаем, что он задержан и находится, по-моему, в Урус-Мартановском РОВД. Прокадыровские аккаунты об этом уже заявили. Но я не был с ним знаком, ни лично, ни заочно. Единственное, когда его здесь задержали, информация об этом сразу облетела практически всех чеченцев. И второй раз, когда об этом все заговорили, когда Азамата уже задержали в Чечне.
– Сейчас решается вопрос об экстрадиции чеченца из Боснии [Ахмеда Алтамирова].
– Там принято решение министром Юстиции о его экстрадиции. Проводились акции протеста перед посольствами Боснии в европейских странах: в Германии, во Франции и в Швеции. В Стокгольме чеченский активист Мансур Садулаев, основатель благотворительной ассоциации "ВайИнФонд", объявил сухую голодовку. Он пять дней стоял перед посольством, голодал, на пятый день он был госпитализирован. Но, каких-то результатов эти акции не дали абсолютно, боснийская власть на это никак не отреагировала и решение об экстрадиции чеченского парня Ахмеда Алтамирова до сих пор в силе.
Ингуша Османа Яндиева экстрадировала Словакия по прямому запросу России. Сейчас он находится в изоляторе в российской тюрьме. 12 сентября из Украины был также экстрадирован [ингуш Тимур] Тумгоев.
Эти моменты очень тревожные, потому что мы видим, что Словакия и Украина выдали двоих вопреки Вето Комитета по правам человека ООН. Мы видим, что уже идет нарушение международного законодательства, игнорируются международные институты, это очень тревожный сигнал.
Меня беспокоит то, что вопросы с правами человека в России используются европейскими лидерами просто как инструмент для шантажа России, российских политиков на каких-то саммитах, встречах, чтобы просто в лицо Путину сказать, мол, "у вас там плохо". Но когда дело касается чеченских беженцев, или в общем кавказских, эти страны почему-то принимают решения, что там все нормально с правами человека. Эти двойные стандарты меня беспокоят.
– Официальная версия задержания в Чечне Байдуева – участие в незаконных вооруженных формированиях в Сирии. Он был объявлен в розыск по линии Интерпола?
– Нет. Если бы он был объявлен в розыск, это была бы экстрадиция, а он был просто депортирован. Россия не запрашивала его. Просто его лишили статуса беженца в Польше в рамках миграционного законодательства, потому что посчитали, что он представляет угрозу государству. Но я понятия не имею, разыскивали ли его вообще. Я знаю, что его не запрашивали, то есть у него не было экстрадиционного процесса.
– После таких инцидентов, не кажется ли вам, что европейские спецслужбы сотрудничают с российскими?
– В Германии идет прямое сотрудничество, есть прецеденты. За прошедший год Германия отдала трех человек по прямым запросам России. На сегодняшний день в тюрьмах Германии находятся люди, запрошенные Россией, у них идет экстрадиционный процесс. Есть, правда, и хорошие прецеденты. Окуеву Аминат тоже запрашивали, ее удалось не только отстоять, но и получить убежище в Германии и снять с розыска Интерпола, это был успех адвокатов.
То, что Россия использует Интерпол как инструмент для преследования неугодных себе людей – по политическим, религиозным и прочим взглядам – это уже не просто гипотеза или чье-то мнение, это я могу доказать в первую очередь своим делом. Я тоже был объявлен в розыск по линии Интерпола, и я был снят с этого розыска. Я поработал с Интерполом, предоставил все необходимые доказательства своей невиновности – меня сняли. К счастью, Интерпол – международный орган, который оказался очень объективным и адекватным.
– Вы лично сейчас чувствуете себя в безопасности?
– Наоборот, чувствую себя в постоянной опасности. Мне не предоставлено убежище. На территории Польши я нахожусь в статусе соискателя, и в любой момент меня могут задержать и депортировать или экстрадировать. Конечно, это беспокоит, это печально. Но я не могу сказать, что меня удивляет, что чеченцев, да и вообще кавказцев, начали часто депортировать. К сожалению, действительно этой возможностью прошения убежища злоупотребляют люди, которые на самом деле не нуждаются в убежище. Но меня беспокоит, когда людей выдают по прямым запросам России. И, конечно, я боюсь, что депортируют меня. Наверное, на сегодня нет ничего, чего я боялся бы больше.
– Даже несмотря на то, что в телефонном разговоре с вами Лорд говорил о какой-то безопасности?
– Какие могут быть вообще оценки разговора Лорда? Он открыто говорит, что заставит отвечать за каждое слово, сказанное о нём, о его падишахе, он заставит отвечать как чеченец чеченца. «Даже если ты вознесёшься в небеса или провалишься сквозь землю, я заставлю отвечать», – это он так угрожает. Конечно, я прекрасно понимаю, что меня ждёт, если я буду депортирован, и я предпочту, чтобы меня здесь похоронили, чем я попаду к ним в руки.
- Почему об этих случаях задержания после депортации вы не говорите с Лордом [председателем парламента Чечни Магомедом Даудовым]?
– С Даудовым я говорил о незаконном преследовании людей, народа, чеченской молодежи, и для меня нет разницы, депортирован ли, экстрадирован ли человек. Были ли они в Европе, это вообще не имеет значения, все они являются чеченцами, все они являются обыкновенными людьми, и нет разницы между тем, кто депортирован и тем, кто никогда не выезжал из республики, они не имеют права никого преследовать.
– Что происходит в диаспоре, когда ваших земляков выдворяют из Европы?
– Первая реакция – эта информация начинает ходить волной по всем чеченцам, по всем социальным сетям она пересылается, об этом все публикуют какие-то посты. Но, к сожалению, когда нужно как-то реально действовать, организованно, когда нужно выйти, провести акцию протеста перед каким-нибудь посольством с требованием не выдавать – к этому наша диаспора оказалась не готова. Может быть, это в определенной степени лень людей, их неверие в то, что такие методы эффективны.
– Издалека кажется, что чеченская молодежь, проживающая в Европе, все-таки более мобильная, чем соотечественники на родине.
– Германия и Франция – лидеры в европейских странах по количеству проживающих наших соотечественников. Но на акции в Германии вышло пять человек, двое из которых были не чеченцы. Во Франции вышло порядка десяти человек, но там были все чеченцы, но и в Стокгольме вышли только пятеро. Когда Мансур Сатулаев объявил голодовку, его поддержали еще два-три человека, не чеченцы. Был один армянин, еврей, узбек и татарин.
Но, я думаю, именно чеченцев становится с каждым днем все больше [в Европе]. Тот, кто не бежит – собирается бежать, тот, у кого нет возможности – собирает деньги, чтобы бежать. Все бегут. Я провожу эфиры, вижу вопросы и понимаю, что всех людей волнует один вопрос – куда бежать, как бежать, если они убегут, есть ли у них шансы, что их обратно не отправят, все говорят об этом. [Чеченские власти] целенаправленно работают над тем, чтобы люди уезжали, я не знаю, почему они это делают. Их совершенно не волнует, их даже устраивает, что люди от них бегут.
[Чеченские власти] не предпринимают никаких мер для того, чтобы люди не уезжали. И я сейчас имею виду не какие-то силовые меры, чтобы остановить людей, а я имею виду обеспечение каких-то условий, поговорить с этими людьми, чуть-чуть ослабить этот прессинг, чтобы люди от тебя не убегали, ничего этого не делается, прессинг увеличивается с каждым днём.
Вот сегодня [12 сентября 2018] в Курчалоевском районном суде осудили 14 человек, им дали большие сроки. И, наверное, впервые в республике за много лет перед судом произошла акция протеста. Родственники этих ребят, в основном женщины, устроили демонстрацию, так скажем. Они кричали, это все снимали на камеру, они проклинали и, в общем, я уверен, что за этим последуют репрессии этим семьям и это еще одни потенциальные "клиенты" на то, чтобы покинуть республику и страну. [15 сентября родственники осужденных парней в эфире грозненского ТВ опроверглисвое участие в призывах к митингу – Ред.].
Вот мы с вами сейчас разговариваем, а на границе Беларуси и Польши сидят чеченцы, которые завтра утром сядут на поезд и будут пытаться попасть в Европу. Из них пропустят одну семью, остальных вернут обратно. Каждый день Польша пропускает по одной семье, иногда бывает две, но в основном по одной семье или одиночка это может быть. И вот каждый день, они в хорошем смысле штурмуют эту границу, каждый день. И если это как-то волнуют власти чеченские, почему они не обращают на это внимание, почему этот поток не уменьшается?