Рамзан Кадыров очень любит повторять, что Чечня – это часть России. Когда же доходит до дела, начинает говорить о том, что "принято у нас в Чечне". Почему глава республики использует закон, как дышло?
В России и "у нас"
Кадыров назвал лучший способ борьбы с коррупцией. По его мнению, аресты чиновников заканчиваются судом, после которого отбывший наказание выйдет "и снова станет богатым человеком".
"Поэтому у нас другая стратегия: если мы видим, что человек допустил ошибку, деньги у него забираем и строим социальный объект, дорогу или помогаем людям <…> Я считаю, если воровал человек, у него надо полностью все забрать", – сказал он.
Во-первых, где это "у нас"? Чечня – субъект России, на территории которой действует Уголовный кодекс РФ (и в нем нет пункта о том, что у предполагаемого преступника можно все отнять без суда и следствия).
Во-вторых, Рамзан Ахматович – глава исполнительной власти, а наказание, как известно, определяет суд. Небольшой ликбез: исполнительная, законодательная и судебная власть независимы друг от друга. И юристу по образованию Кадырову об этом следовало бы знать.
С тем, как "у нас" вроде более-менее разобрались. А теперь перейдем к пункту "у нас, как и в России".
Пару недель назад в соцсетях появилась заметка о том, что в Чечне пенсионный возраст повышен не будет. Кадыров якобы сослался на то, что "наш народ страдал 10 лет, каждый чеченец потерял кормильца, стал инвалидом и является многодетным отцом или матерью".
Однако вскоре его пресс-секретарь Альви Каримов опроверг эту информацию, подчеркнув, что "Чечня входит в состав РФ, поэтому все законы, принимаемые Госдумой, носят в республике обязательный характер".
Ничего нового
С предполагаемыми экстремистами Кадыров тоже борется "по-своему". Он практикует выселение из субъекта их родственников. Как сообщал "Кавказ.Реалии", полтора года назад в Калмыкии скончался больной раком Асланбек Бахарчиев, старейшина семьи, изгнанной из Пригородного. Его сыну Зелимхану инкриминировалась организация нападения на полицейских 17-18 декабря 2016-го. Бахарчиевы обратились к чеченским властям с просьбой позволить похоронить усопшего на родине (заметим, не в частном владении Кадырова), но получили отказ.
В 2015 году главу ЧР разозлил ставропольский ОМОН, бойцы которого в ходе спецоперации в Грозном убили подозреваемого в преступлении Джамбулата Дадаева. Он потребовал впредь стрелять в заезжих полицейских на поражение и не важно, москвич это или ставропольчанин.
"Как так можно задействовать опергруппу Ставрополья и СОБР, ОМОН и все структуры Ханкалы? Я этого не знал. На нашей территории такого не будет. Те, кто думают иначе, ошибаются", – заявил Кадыров на коллегии МВД.
Выдворенный из Чечни Асланбек Бахарчиев скончался в Калмыкии
И такие примеры можно приводить бесконечно. Но вернемся в сугубо юридическую плоскость. Кто-то может предположить, что деньги у "человека, который допустил ошибку", в Чечне изымаются на основании поправок, принятых региональным парламентом в Уголовный кодекс РФ (ведь у нас вроде как федеративное устройство).
Статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов, партнер Pen&Paper Константин Добрынин настаивает: региональный парламент не вправе менять УК.
Вопросы государственного строительства, законодательные и правоохранительные, социально-экономические, обороны, внешней политики, а также "вопросы, касающиеся конкретизации статуса личности" (госнаграды, гражданство, амнистия и др.), относятся к федеральным полномочиям. "Прочее по остаточному принципу отнесено к ведению субъектов РФ", – объясняет собеседник.
По его словам, субъекты могут установить и реализовать "какие-то свои нормы по применению федеральных положений (с учетом специфики региона)". "Например, тарифы на различные госуслуги, местные налоги и сборы, однако при всем желании вопросы, связанные с изменением на местном уровне федерального законодательства, никаким региональным властям не под силу. В противном случае это может быть расценено как сепаратизм", – заключает юрист.
"Любые размышления на эту тему [высказывание Кадырова о досудебном изъятии имущества] относятся скорее к категории ярких политических заявлений, чем к праву или законотворческой деятельности", – уверен Добрынин.