"Каждый из нас неудобен режиму своей деятельностью": лидер "Дозора" в Волгограде о статусе иноагента и новой мобилизации

15 сентября в реестр "иностранных агентов" вошел бывший координатор штаба оппозиционного политика Алексея Навального в Волгограде и лидер регионального антивоенного движения "Дозор" Евгений Кочегин.

После начала полномасштабного вторжения России в Украину участники движения "Дозор" проводили акции протеста, на Кочегина завели уголовное дело по статье о "фейках" об армии. Он покинул Россию и в мае 2022 года был заочно арестован и объявлен в розыск, а позднее – в международный розыск.

В сентябре 2022 года сотрудники Центра по противодействию экстремизму МВД Волгограда на занятиях задержали студентку Волгоградского государственного университета Надежду Степаненко. Ее, а также антивоенного активиста Данила Самохина повезли на допрос по делу Кочегина. С обысками также пришли к двум его знакомым.

О новом статусе и том, как он повлияет на работу "Дозора", уголовном преследовании и антивоенном сопротивлении в Волгограде Евгений Кочегин рассказал в интервью редакции Кавказ.Реалии.

– Как вы узнали о том, что стали "иноагентом"?

– Сидел пятничным вечером, когда друзья и знакомые прислали новость. Сама она вызвала только радость – других эмоций не было, ждал ее не один месяц.

Еще полгода назад источники сообщили мне, что волгоградское ФСБ готовит справку о включении меня в реестр. Передавали даже, что силовики долго не могли найти реальные аргументы для обоснования – видимо, добросовестно подошли к заданию. Но ничего у них не вышло.

На сайте Минюста обо мне сказано только "распространял недостоверную информацию" и "осуществлял деятельность, направленную на формирование негативного образа Российской Федерации" и при этом "проживает за пределами страны". Этого оказалось достаточно, чтобы стать "иноагентом". Ни слова об иностранном финансировании.

– По вашему мнению, почему внесение в реестр заняло столько времени?

– Наверное, в Минюсте очередь списков из разных регионов, а массово расширять реестр не хотят.

Кстати, когда опубликовали обновленный список, на меня вышли бывшие одноклассники по Ставропольскому президентскому кадетскому училищу. Выразили респект и поддержку. Правда, многие из них сейчас на фронте, есть и погибшие. Но некоторые ушли из армии, потому что против Путина и этой "СВО" (так в России официально называют войну в Украине. – Прим. ред.).

– Что статус поменяет в вашей жизни?

– Ни сейчас, ни потом ничего не изменит. Единственное, могут за неисполнение закона об "иностранных агентах" назначать штрафы и завести за это очередное уголовное дело. Разумеется, не собираюсь выполнять этот закон, ставить требуемую маркировку.

Насчет отчетов (по российскому законодательству "иноагенты" обязаны ежеквартально сдавать в Минюст финансовые отчеты. – Прим.ред.) еще не решил, посоветуюсь с адвокатами.

Если можно направлять пустые отчеты об отсутствии иностранного финансирования – в принципе готов, если потребуют подробностей вплоть до моих покупок, исполнять это тоже не буду. Зачем бесполезной работой заниматься?

– Что-то изменится в работе "Дозора", которым вы руководите?

– У движения есть оформленные на меня карты российских банков, куда поступают пожертвования от остающихся в стране сторонников. Если будут штрафы, которые я не собираюсь оплачивать, мои российские карты могут заблокировать. Придется придумывать другой способ получения донатов из страны. Пожалуй, это самое неудобное последствие.

Среди оппозиционно настроенных волгоградцев авторитет "Дозора" благодаря включению в реестр в целом укрепился. Думающие люди понимают: "иноагентство" – это маркировка качества. На самом деле в списке нет или почти нет случайных людей. Каждый из "иноагентов" неудобен нынешнему режиму своей активной деятельностью.

Сторонники "СВО" и Путина как были против нас, так и будут. Нейтрально настроенных людей новый статус может заставить опасаться подписываться на нас. Но и до этого остающиеся в стороне люди были неактивны.

– Известно ли что-то о судьбе возбужденных в отношении вас уголовных дел?

– Оба: по статье о "фейках" об армии и по уклонению от альтернативной гражданской службы – объединены в одно. Адвокаты говорят, что оно готово к передаче в суд. Меня уже заочно арестовали, видимо, скоро еще и заочный приговор вынесут.

"Фейком" об армии стал мой достаточно общий пост, в котором опровергаю утверждения российской пропаганды о том, что нападение на Украину – вынужденная превентивная мера. Я же писал, что это захватническая и преступная война. В качестве опровержения следователь ссылается на официальные заявления Путина, который эту же войну и развязал.

Как и объявление "иностранным агентом", это никак не скажется на моей жизни, просто следователь отчитается начальству об очередном сданном деле. Единственное, не смогу попасть в такие страны, как Армения или Казахстан, откуда могут выдать по запросам России, но туда и не собирался.

– Как война повлияла на формат работы "Дозора"?

– Изначально движение создавалось в 2021 году для организации контроля за выборами, и нам действительно удалось провести беспрецедентное для региона наблюдение с точки зрения охвата участков. Затем мы работали как антикоррупционный проект, а после февраля 2022 года стали и антивоенной инициативой. При этом продолжаем заниматься расследованиями коррупции в регионе.

В самом начале войны мы призывали сторонников выходить на уличные акции и одиночные пикеты. Дистанционно организовали несколько митингов. Люди кругами ходили вокруг точки сбора, потому что на самой площади перед акцией стояли только силовики. Протест довольно жестко подавляли, проводить публичные мероприятия стало невозможно.

Из-за этого мы стали использовать формат листовок и антивоенных граффити. Но через месяца полтора полицейские стали вычислять активистов по уличным камерам наблюдения и биллингу телефонов, поэтому мы решили не ставить наших сторонников под угрозу задержания. Возможно, продолжим агитацию уже более подготовленными, обучив всем мерам предосторожности.

– Вы активно работали и во время мобилизации. Как много людей обращалось к вам тогда?

– Да, это была самая многочисленная волна обращений к нам. Произошло что-то невероятное, поступали десятки обращений.

Если прогнозируемая вторая волна мобилизации начнется, спрос тоже будет. Но изменились условия и поменяется формат оказываемой нами помощи. В прошлом сентябре мы проводили правовые консультации, рассказывая о юридических механизмах избежания отправки на фронт. За год законодательство изменили так, что это уже невозможно.

Наверное, главной рекомендацией станет собрать волю в кулак и буквально физически не идти. Пусть за руки и ноги тащат. Никакого выбора власти просто не оставили. Люди должны принять эти новые условия и взвесить, что для них хуже – потерять конечность, или быть убитым на чужой земле как захватчик, или отсидеть срок, возможно выйдя раньше, чем отпустят мобилизованных. Оба варианта так себе, но нужно выбрать меньшее из двух зол.

• Законодательство об иноагентах в России появилось в 2012 году. Закон позволил Минюсту признавать некоммерческие организации агентами, если они получают финансирование из-за рубежа и занимаются политической деятельностью. Критерии, по которым определяется такая деятельность, в законе четко не определены, что позволяет властямследовать организации, работающие в области просвещения, культуры, здравоохранения, экологии, защиты прав человека.
• Впоследствии появилась возможность признавать иноагентами СМИ и физических лиц, в том числе тех, кто не получает зарубежного финансирования, но "находится под иностранным влиянием". Что именно следует считать иностранным влиянием, российское законодательство не уточняет.
• В августе Министерство юстиции России объявило так называемым "иностранным агентом" черкесского активиста, президента организации "Хабзэ" Мартина Кочесоко (Кочесокова), который сейчас живет в Турции. В реестр также внесли Майрбека Вачагаева – чеченского историка и журналиста Радио Свободная Европа/Радио Свобода, ведущего подкаста Северо-Кавказской службы "Хроника Кавказа". Минюст также признал "иноагентами" ряд активистов национальных движений, в том числе калмыцкого – Владимира Довданова и черкесского – Ибрагима Яганова.