Какую тактику выберет Украина в третий год полномасштабной войны с Россией? Удастся ли ей удержать нынешнюю линию фронта в условиях снарядного голода и задержек западной помощи? Нужна ли России новая массовая мобилизация и насколько оправданны опасения того, что российская армия в следующие несколько лет может вторгнуться на территорию одной из стран НАТО? Эти и другие вопросы редакция Радио Свобода обсуждает с командой расследовательской группы Conflict Intelligence Team.
Для Украины наступил третий год кровопролитного противостояния российскому вторжению. Предыдущие два стали своего рода "эмоциональными качелями", за которыми, впрочем, стояли конкретные действия, удачи, неудачи и ошибки воюющих сторон. В первые дни даже в Киеве многие были уверены, что Россия сможет за несколько дней или недель завоевать украинскую столицу и свергнуть действующую власть. Затем российская армия отступила из-под украинской столицы и оставила захваченные территории Черниговской и Сумской областей. После этого практически бежала из Харьковской области. Потом отступила из оккупированного Херсона. В 2023 году череда украинских побед сменилась разочарованием от неудавшегося наступления, проблемами с западной военной помощью и осознанием того, что Россия во многом научилась на собственных ошибках, адаптировалась к санкциям и "войне на истощение".
Военные эксперты, политики демократических стран и представители западных армий сходятся во мнении, что 2024 год Украине предстоит провести в обороне, пытаясь не допустить значительного продвижения российской армии в условиях снарядного голода в ВСУ из-за задержек западной помощи, с одной стороны, и наращивания Россией оборонных расходов – с другой.
Основные вызовы и возможные стратегии для Украины в третий год полномасштабной войны с Россией мы разбираем с аналитиками расследовательской группы Conflict Intelligence Team (CIT). Первую часть этой беседы, посвященную украинским атакам на российскую территорию в 2022 и 2023 годах, вы можете прочитать по ссылке.
"Ресурсы у России есть"
"Насколько мы видим, ресурсы у России действительно есть, если мы говорим про военную составляющую, а не про экономику. Такие проблемы, как снаряды, техника и прочее, не будут особо волновать Россию еще два-три года. Где-то будут возникать свои тонкости, свои "бутылочные горлышки", но все это решаемо. Путин по этим двум годам войны увидел, что он побеждает. Киев он не захватил, но победить его на фронте сейчас очень сложно. Во-вторых, эти два года показали ему, насколько Европа и в целом Запад оказались слабы. Здесь мы уже говорим о перспективе, широко обсуждаемой сейчас в Европе: что на горизонте 5–10 лет Россия вторгнется в одну из европейских стран. До полномасштабного вторжения в Украину мы бы сказали, что он, наверное, все-таки не настолько безумен, чтобы пытаться нападать на страны НАТО, потому что его просто уничтожат. Эти два года показали, что такой сценарий возможен, и он вполне может попробовать.
Почему? Потому что видно, насколько в Европе все медленно решается, насколько долго они там договариваются, кто какую помощь поставляет, какое оружие будет производить. У них, как выяснилось, даже артиллерийские снаряды калибра 155 мм оказались плохо между собой совместимы. Вспомним прошлый год: у обеих сторон были проблемы с боеприпасами. По Украине союзники все еще решают, как эту проблему решить. Россия просто взяла и договорилась с Северной Кореей, и боеприпасы есть. Сейчас у них серьезное преимущество по артиллерии, благодаря чему, собственно, и получилось захватить до конца Авдеевку, и они продвигаются дальше. При этом – мы считаем, это важно отметить, – производство и массовый выпуск дронов напрасно преподносится в украинских СМИ в качестве альтернативы артиллерии. Это очень губительный нарратив, потому что он оттягивает внимание от реальной проблемы с дефицитом артиллерийских снарядов. Дроны не заменяют артиллерию, дроны ее дополняют. Дроны могут локально применяться из-за недостатка артиллерии, но они не выполняют ту же функцию.
Премьер-министр Дании Метте Фредериксен, канцлер Германии Олаф Шольц, глава концерна Rheinmetall Армин Паппергер и министр обороны ФРГ Борис Писториус (слева направо) рассматривают образцы боеприпасов
Вернемся к вопросу о стратегических возможностях. Речь уже не идет о том, что если Путин нападет на условную Финляндию, то его на 100% сразу уничтожат. Сейчас уже шансы 50 на 50. Да, для этого ему потребуется сначала каким-то образом закончить войну с Украиной, чтобы был промежуток в несколько лет на восстановление, набрать новых людей, всех обучить, произвести оружие, боеприпасы и прочее. Одновременно, не заканчивая текущую войну, напасть на кого-то еще не получится. Но если мы представим, что в США к власти пришел Трамп и он каким-то образом всех принудил к новым "Минским соглашениям", а война в Украине опять перешла в стадию заморозки, то Россия получит возможность восстановить свою армию, и в горизонте пяти лет идея напасть на Финляндию, Эстонию или Латвию уже не покажется такой глупой.
У НАТО есть тактика "гибкой обороны", когда ты сражаешься и отступаешь назад, там сражаешься и снова отступаешь. Внезапно в странах Балтии поняли, что их государства слишком маленькие, чтобы придерживаться такой тактики. Если Россия нападет, понятно, что вряд ли она всё захватит, но если она будет продвигаться с той же скоростью, как в Авдеевке, несколько стран могут и "закончиться".
"Генералы готовились к прошедшей битве"
Вместе с этим в Conflict Intelligence Team уверены: несмотря на продолжающиеся попытки России наступать в Донбассе и на юге Украины, до реального риска обрушения фронта Украине, даже при сохранении проблем с западной помощью, еще далеко.
"Россия может продолжать довольно долгое время, годы, основываясь на своих запасах и возможностях, но продолжать она может в темпах продвижения, не превышающих нынешние. Мы не видим никаких перспектив масштабирования. Фронт не рухнет, но можно методично, постепенно, метр за метром, уничтожать укрепления и медленно продвигаться. Однако предпосылок для "рухнувшего фронта" мы не видим".
Среди проблем украинской армии, в том числе приведших к неудаче прошлогоднего наступления, эксперты часто называют недостаточность и несвоевременность передачи западных вооружений, но также и неумение или нежелание украинского командования проводить большие общевойсковые операции, а еще – "советское военное мышление" некоторых генералов. При том, что бывший главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный сам не раз говорил, что учился по изданным еще в советское время книгам начальника Генштаба ВС РФ Валерия Герасимова.
Владимир Путин и Валерий Герасимов, 19 октября 2023 года
Члены команды CIT уверены: дело не в "менталитете", а в том, что Украина готовила наступление, основываясь на прошлом удачном опыте, – и это оказалось ошибкой.
"Нужно понимать, что здесь вопрос не в советском подходе. Если мы посмотрим на комментарии солдат по итогам этого наступления, мы увидим то, что происходит всегда и во всех армиях. Генералы готовились к прошедшей битве. Если мы вспомним нарратив российской пропаганды в момент отражения наступления, главное достижение, которым они козыряли, состояло в том, что российские солдаты не разбежались, увидев "Абрамсы" и "Леопарды". Нужно понимать, что эта наступательная операция готовилась не без учета опыта прошлого года. В прошлом наступлении, когда получилось освободить довольно большую территорию, россияне просто бежали, бросив Изюм, оставив Украине большое количество вооружений и военной техники, став "поставщиком ВСУ номер один". Нельзя выкидывать из головы именно то, что это наступление готовилось, основываясь на опыте предыдущего успеха".
Валерий Залужный стал популярен в Украине еще и по той причине, что не стеснялся открыто говорить о проблемах украинской армии. Даже до его ухода, говорят в Conflict Intelligence Team, эта проблема – как и российская традиция скрывать от общества и от генералов реальное положение дел на фронте – оказывала серьезное влияние на действия ВСУ.
"Текущая политика офиса президента Украины состоит в том, что нужно не допускать демотивации общества, поэтому там стараются избегать негативных фраз, например словосочетания "патовая ситуация", не допускать негативных заголовков в СМИ. Периодически это начинает преобладать над военной составляющей и становится как будто выше необходимости сохранения жизней солдат. Такая проблема действительно есть, но, например, битва за Авдеевку закончилась сравнительно быстро не из-за "совка" в головах генералов и не из-за того, что к ней не готовились. У этой ситуации есть чисто военные причины: критическая ситуация с боеприпасами была еще за месяц-полтора до этого, ВСУ жили на "остатках", и эти остатки постепенно заканчивались".
Глава Офиса президента Украины Андрей Ермак во время визита в США, 5 декабря 2023 года
Мобилизация: "естественный отбор"
От украинских военных часто можно услышать, что российская армия добивается успехов за счет многократного превосходства в живой силе. "Они постоянно держат резерв пехоты и техники. Сколько бы вы их ни разбивали, всё время приходят новые", – рассказывал совсем недавно Радио Свобода боец ВСУ, сражавшийся в Авдеевке.
Мобилизация в России начиналась как фарс, и казалось, что российская военная машина не справляется с поставленной перед ней задачей – одеть, обуть, обучить сотни тысяч вчерашних "кузьмичей". Потом появились "зэки Пригожина", за ними – "зэки Минобороны". Через год оказалось, что выжившие научились неплохо воевать, и новая массовая мобилизация России пока не нужна. Впрочем, протесты родственников мобилизованных, которых заставляют заключать контракты "до конца СВО" и не отпускают домой, становятся все заметнее.
Your browser doesn’t support HTML5
"Военную форму сожгу!"
Вместе с этим в Украине законопроект о новой мобилизации до сих пор не принят парламентом. Эта мобилизация, в числе прочего, позволит отправиться в длительный отпуск бойцам, также воюющим на фронте с первых дней вторжения. Уже забыты очереди в военкоматы, выстроившиеся в первые дни полномасштабной войны. Все чаще вместо них можно увидеть столь любимые российской пропагандой сценки стычек молодых людей с сотрудниками ТЦК (территориальных центров комплектования), пытающимися отлавливать уклонистов.
Как был пройден этот путь и что Украина может противопоставить российским "мясным штурмам" – тактике заваливания противника живой силой, мало изменившейся со времен Второй мировой войны?
Для начала в CIT призывают не преувеличивать возможности российской армии по найму новых солдат на войну. "Нельзя говорить о том, что в России сейчас желающих воевать больше, чем вакантных мест в армии. Что-то такое было во времена "зэков Пригожина" и отрядов "Шторм Z", потому что они гарантированно получали помилование и свободу через полгода войны. Сейчас в отрядах "Шторм V" это не так. Не знаю, кем надо быть, чтобы променять тюрьму на верную погибель, когда ни через полгода, ни через год тебя никто никуда не отпустит. Если мы говорим про поток контрактников, то да, есть люди, которые все-таки идут и подписывают этот контракт, но опять же, не в таких гигантских количествах, и никаких очередей мы не наблюдаем", – говорят аналитики Conflict Intelligence Team.
"Мы видим, что вербовка заключенных у Минобороны получается не так хорошо, как у "группы Вагнера", по целому ряду причин. Не последнюю роль играла и харизматичность самого Пригожина. У Минобороны на фронте, по очень грубой оценке, может быть около 20 тысяч заключенных, но не 50 тысяч, которые были у Пригожина. У него все было выстроено жестко, если что, тебя "обнуляют" и так далее, но при этом деньги платили, были выстроены отношения с семьями, заключенные видели, что к ним относятся как к мясу, но за это их и ценят. С Минобороны не так. Оно, во-первых, не умеет с ними выстраивать отношения уже после того, как люди завербовались. Сначала приезжают вербовщики, говорят одно, потом они едут в лагерь, там происходит другое, потом они оказываются на фронте, и там творится вообще третье. Все это "сарафанным радио" распространяется по колониям, и люди идут уже не так охотно.
В чатах пишут: "Пацаны, не идите. По новым условиям это уже стопроцентная верная смерть". Полгода при удаче еще как-то можно было протянуть, но дольше это уже не стоит того.
По добровольцам мы тоже не видим, что там надо "биться" за место в российской армии. Регионам спущен план по набору, по которому в прошлом году должно было быть набрано 400 тысяч, но мы этого не отмечаем. Опять же регионы различаются. В Туве, Бурятии, других депрессивных национальных республиках процент желающих больше по экономическим причинам. В более успешных регионах – меньше.
Волгоград, 21 сентября 2021 года, прием документов у призывников перед отправкой в вооруженные силы РФ в рамках частичной мобилизации
Они набрали процентов 40–50 от озвученного плана, около 200 тысяч. Это грубая оценка, но 400 тысяч нет. Одно из свидетельств недобора – единовременные выплаты. У регионов постоянная "гонка", они эти выплаты повышают, кто как может. Например, у Ханты-Мансийского округа денег много, и они довольно давно ввели единовременную выплату в полмиллиона: ты подписываешь контракт и сразу получаешь 500 тысяч рублей. Другие регионы начинают кто с 50, кто со 100, кто со 150 тысяч. Сейчас уже Краснодарский край, Ростовская область повысили до 500 тысяч, где-то эта выплата еще остается на уровне 300 тысяч. Даже дотационные регионы, у которых дыры в бюджетах, все равно не скупятся на это. Понятно, что если бы у них был поток желающих, то к таким мерам прибегать бы не пришлось.
Что касается мобилизованных – если вы выдернете человека из мирной жизни и даже без подготовки бросите на линию фронта, и он на этом фронте выживет полгода или год, то он будет уже обстрелянным солдатом. Это своего рода естественный отбор. Это в равной степени касается и украинских мобилизованных. При этом у России есть полки, сформированные из "мобиков", которые еще ни разу даже не вступали в бой.
Что касается Украины и слов Залужного о необходимости мобилизовать 500 тысяч человек, то пока Зеленский явно против этого. И главное – это очень дорогое удовольствие. Мало того, что вам нужно их одеть, обуть, обучить, вооружить, им еще нужно возместить выпавшие доходы, нужно платить зарплаты, их нужно кормить. У России, как оказалось, на это деньги есть, а вот у Украины как-то туговато, особенно в отсутствие помощи. Даже европейский пакет помощи, который в итоге кое-как вроде бы согласовали, начнет приходить только в марте. Если бы прямо сейчас у Украины были свежие 500 тысяч солдат, каким-то образом вооруженных и обеспеченных, то, конечно, это бы помогло. Но опять же: у вас есть эти 500 тысяч человек, и даже, допустим, у них есть униформа, зарплаты, бронетранспортеры, а может быть, даже грузовики, но при этом нету артиллерийских боеприпасов. Живой стеной, что ли, стоять? Нужны боеприпасы, чтобы купировать ситуацию дальше. Не будете же вы просто танками стоять под артиллерией. 500 тысяч точно сделают намного более надежной линию фронта и даже позволят провести какие-то локальные наступательные операции, но ни про какое освобождение и выход на границы 1991 года, естественно, речь не идет".
"Беречь солдат и окапываться"
Какую же тактику выбрать Украине в этих не самых благоприятных условиях? В команде CIT считают, что приоритетами должны стать оборудование эшелонированной обороны и сбережение личного состава – с перспективами переломить ход войны в 2025 году.
"Если говорить одним словом – надо копать. Строить фортификационные сооружения, укрепляться, строить оборонительную линию. Максимально беречь жизни солдат. Может быть, Украину ждут и новые отступления, которые нужно делать даже не в такой критической ситуации, какой она была в Авдеевке. Придется отступать еще раньше для того, чтобы сберечь максимум солдат, максимум техники, максимум боеприпасов.
Надо сфокусироваться на том, чтобы лишить Россию преимущества в воздухе, но это зависит не от Украины. Как мы видим на примере той же Авдеевки, когда вас утюжат авиабомбами, любая линия обороны просто будет уничтожаться. Оборонительные линии могут быть сколь угодно хорошими, но, если вы не уничтожите самолеты противника, не сделаете так, что каждый вылет будет для них опасен, они снесут любую линию обороны. Никакой бетон вам не поможет.
Орехов, Запорожская область Украины, воронка после падения и взрыва российской корректируемой авиабомбы
Кроме того, никакая линия обороны не поможет, если эту линию не защищают люди. Нужно сохранять по максимуму жизни людей, которые будут эти линии держать, копать их и насыщать людьми.
Вместе с этим все факторы, которые мы сейчас называем, на которых нужно сфокусироваться, будут потом работать и для перелома ситуации. Если у вас есть четко выстроенная эшелонированная линия обороны, вы сможете полноценно наступать, потому что в случае чего у вас всегда есть куда отойти.
В этом году Украине надо не думать о том, чтобы что-то отвоевывать, сейчас такие планы и ожидания не просто вредны, а скорее даже опасны.
Разница между ВС РФ и ВСУ еще и в том, что у России, когда они рыли укрепления в том же Запорожье, были отдельные инженерные бригады, которые этим занимались. Потом туда заходили стрелковые части, там все, по сути, уже было готово, не надо было тратить много ресурсов на их подготовку. У Украины тоже есть некоторое количество инженерных бригад, но их намного меньше, и аналитики не раз фиксировали, что при переброске украинских бригад их перекидывают просто в чистое поле, им надо сначала вырыть себе позиции, а потом еще их оборонять. Понятно, что время ограниченно и силы тоже ограниченны, враг наступает, и получается, что зачастую они успевают вырыть только какие-то норы и в этих норах защищаются, что, естественно, ведет к дополнительным потерям. Это одна из ошибок Залужного: к августу точно было понятно, что контрнаступление не удалось и надо будет защищаться, и мы не видим, чтобы за эти полгода Украина сильно продвинулась в сооружении оборонительных линий.
При всем при этом у Украины должна быть позиция: где можно, где это не очень много, там надо наносить удары. Проводить специальные операции. То, что они делают с Черноморским флотом, важно и очень эффективно. Действовать в тылу врага. Если Украина получит какое-то дополнительное оружие, которым можно наносить удары глубоко в тылу, это надо делать. Точечные операции, которые не требуют людских жертв, но при этом могут нанести довольно существенный урон противнику".