Невозможность возвращения. Активисты юга России – о годе в эмиграции

В марте 2022 года – в первые недели после начала полномасштабной войны против Украины – десятки тысяч россиян покинули страну. Кто-то испугался перспективы "железного занавеса", другие не посчитали для себя нравственно приемлемым оставаться в стране-агрессоре, третьи поняли, что при ужесточении законодательства заниматься активизмом эффективнее вне России.

Редакция Кавказ.Реалии поговорила с эмигрировавшими прошлой весной активистами из южных регионов об их опыте жизни за рубежом, видении сегодняшнего российского общества и том, продолжают ли они на новом месте политическую деятельность.

Ярослав Ревенко, член партии "Яблоко". Таганрог – Нидерланды:

– Эмиграция всегда казалась мне довольно сложной, но дающей кучу возможностей и мотивации стать лучше. Несмотря на то что жизнь в лагере для беженцев не очень привлекательна, во время ожидания решения твоего вопроса здесь можно развиваться и изучать языки. Сейчас я активно учу язык, хожу на несколько волонтерских работ. При этом приходится выживать на пособие, так как разрешение на работу еще нужно получить. Некоторые медицинские услуги, например стоматология, в страховку для беженца не входят, и это создает сложности.

С течением времени действительно возникает ощущение отдаленности от страны и понимания людей, которые там остались. Но я стараюсь общаться со своими друзьями.

Ярослав Ревенко

Мне кажется, сейчас в России общество привыкает к тому, что насилие – это норма, вместе с тем накапливается усталость от войны, особенно у людей, живущих в приграничных регионах, той же Ростовской области. Потому что они видят бесконечные колонны военной техники, слышат гул самолетов, на улицах стало больше людей в камуфляже.

Светлана, бывший волонтер регионального штаба Алексея Навального. Волгоград – США:

– Почти год назад мы с мужем покинули Россию с одним маленьким желтеньким чемоданом на двоих. Жизнь изменилась кардинально: если дома меня интересовали экология, политика и будущее страны, здесь нас интересовало, что мы будем есть, где жить и как вообще, как устроена Америка. Мы оказались в месте, где у нас не было ни друзей, ни родственников.

Светлана

Но есть вещи, которые ты точно знаешь – здесь ты в безопасности и, если станет совсем плохо, можно обратиться в благотворительные организации. В Нью-Йорке эмигрантам предоставляют большую поддержку: можно учить бесплатно язык по государственной программе, предоставляется бесплатная медицинская страховка. Если нет жилья, могут заселить в шелтер, примерно раз в неделю проходит раздача продуктов, также можно найти людей, которые отдадут одежду. А спросить совета всегда можно в социальных сетях. Чаты в телеграме спасают!

Мое отношение к активизму за этот год не поменялось, на него просто стало меньше времени. Стараюсь ходить на митинги в нашем городе, распространять информацию в соцсетях, поддерживать проекты. При этом восхищаюсь людьми, которые продолжают активизм в России. Он стал почти невозможен, это небезопасно и страшно. Повесить листовку на подъезд – теперь действительно мужественный поступок.

Весь этот год российское общество привыкало к происходящему. Или просто делало вид, что все хорошо. Люди находят тысячу причин для самообмана. Думаю, это связано со страхом признаться себе, что никаких позитивных сторон у происходящего нет, как нет перспектив для развития и нового пути. Признаться в этом – значит взять на себя ответственность за будущее страны.

Василий Шевцов, блогер, Астрахань – США:

– У меня никогда не было иллюзий о жизни за рубежом, я прекрасно понимал, что любому эмигранту в самом начале пути будет крайне сложно, какую бы замечательную страну он ни выбрал. Но все изменила война.

Сама эмиграция – долгий и сложный процесс. Я до сих пор прохожу адаптацию. Изначально два месяца жил в Казахстане и планировал там остаться – все, в принципе, устраивало. А если учесть, что я родился и жил в приграничной с ним Астрахани, для меня практически ничего не поменялось. Но когда узнал, что мной активно интересуется ФСБ, принял решение бежать в США через Мексику, по пути немного пожив в Турции. Весь путь от точки "А" до точки "Б" занял четыре месяца.

Василий Шевцов

В моей жизни поменялось все. "Обнулившись", моя семья начала абсолютно новую жизнь в новой стране, но мы получили надежду на завтрашний день. Собственно говоря, ту самую надежду на будущее, которое я потерял в России после того, как окончательно убедился: большая часть моих сограждан поддерживает эту войну. За год российское общество стало только злее, пропаганда работает на разжигание ненависти к соседям и призывает их уничтожать. Мне больно смотреть, как мои вчерашние сограждане потихоньку превратились из обычных людей в соучастников преступления.

Алексей Королев, экс-координатор отделения "Российской ЛГБТ-сети". Краснодар – Армения:

– Я прекрасно понимал, что эмиграция – это не сахар, но многие сложности оказались меньшими, чем ожидал. Например, абсолютно нет проблем с языком. Учу английский и армянский, но никто не требует от тебя говорить на национальном языке. В России иностранец столкнулся бы с совершенно другим отношением, у нас общепринятая позиция: приехал, значит, разговаривай на русском.

С миграционным статусом также проблем нет, можно раз в полгода совершать визаран ("обнуление" проживания в стране через пересечение границы и возвращение. – Прим. ред.), на маршрутке доезжая до границы с Грузией. Даже если нет загранпаспорта и грузинская сторона не пропустит (в Армении можно жить по внутреннему российскому паспорту. – Прим. ред.), достаточно просто выйти из Армении и тут же вернуться.

В России у меня была стабильная работа в поликлинике и социальный пакет. Главный минус эмиграции – отсутствие всего этого, поэтому горизонт планирования максимально снизился. Мои доходы за год сравнялись с краснодарскими (Алексей открыл бар в Ереване. – Прим. ред.), другое дело, что расходы выросли. Прежде всего, это аренда, которая здесь очень дорогая, и покупка лекарств.

Алексей Королев

Минусы не перекроют плюсов эмиграции из России, самый большой из которых – это свобода. Не нужно думать, как выразить свои мысли, чтобы это не стало поводом для уголовного дела.

Для меня активизм закончился 24 февраля, потому что мы проиграли, не сумев предотвратить всего этого кошмара. Если раньше благодаря протесту удавалось хотя бы минимально влиять на ситуацию, оттягивать принятие людоедских законов, Кремль все-таки обращал внимание на международную реакцию, то сейчас все это невозможно. Поэтому я решил сосредоточиться на личной жизни, уйдя от политики.

Алексей Клоков, антивоенный активист, экс-волонтер штаба Алексея Навального. Волгоград – Турция:

– До этого я бывал несколько раз за рубежом и даже путешествовал там автостопом, поэтому имел представление о жизни людей в разных странах. Турция, где я в итоге оказался, стала для меня новой страной. Иллюзий я не испытывал, понимая, что и экономические, и политические проблемы у России и Турции во многом схожи.

Алексей Клоков

Эмигрировал с 500 долларами в кармане. Но ехал с твердой уверенностью, что это дорога в один конец и что возвращаться не буду. До этого работал в офисе, жил в собственном доме, а тут вмиг превратился в безработного и бездомного, первое время жил у друзей и в благотворительной организации. Что делать, не имея официального трудоустройства? Вспомнил студенчество, когда подрабатывал похожим образом, купил гитару и стал уличным музыкантом. С апреля по ноябрь это приносило основной доход, за счет которого выживал.

Игра на улице занимает два-три часа в день, остальное время я участвовал в публичных акциях, помогал активистам собирать средства на помощь украинцам, сам донатил небольшие суммы фонду "Помогаем уехать". Несколько месяцев выходил на улицу с плакатом в цветах украинского флага и призывом к миру. Также летал на акцию против войны в Южную Корею.

Легализация и жизнь в чужой стране без знания языка и финансовых ресурсов – сама по себе большая проблема. Однако самым сложным стало принятие ощущения того, что у тебя больше нет дома и что годы твоего активизма в России оказались бесполезными. Те ребята, которые остались в стране и продолжают рассказывать правду о преступлениях режима, однозначно герои, но результаты такой работы в российском обществе малозаметны. Возможно, они проявятся в перспективе, хотя с каждым месяцем надежды на это угасают. Похоже на то, что всех, кто мог открыто говорить об этом, запугали, посадили или вынудили эмигрировать.

За 2022 год общество сильно радикализировалось и разделилось, стало гораздо агрессивнее и нетерпимее. Война меняет все, на фоне отношения к ней не только разные поколения и социальные группы, но даже семьи кажутся разобщенными. За этот год россияне перестали высказываться не то что против войны, а даже в поддержку политзаключенных и всех, безвинно оказавшихся под катком репрессивной машины.

Марина Максакова, экс-руководитель отделения "Городские проекты". Ростов – Литва:

– Я много путешествовала, особенно по Европе, поэтому жизнь за рубежом была понятной и привлекательной: здесь чувствуешь свободу, не нужно постоянно думать, что можно, а чего нельзя. Без напряжения можешь подойти к полицейскому, чтобы, например, спросить дорогу.

Казалось, сложно быть готовой к переезду и все предусмотреть. Но когда есть угроза сесть на несколько лет, это отходит на второй план. Я не могла представить, что моя страна начнет войну, потому что в наше время это абсолютная дикость.

Марина Максакова

Первые три месяца мы (Марина эмигрировала с молодым человеком. – Прим. ред.) жили в Армении, там дышалось гораздо свободнее. Тогда я много постила информации, своих мыслей, которые, возможно, помогут читающим их задуматься. Позже для меня это стало сложнее, потому что кажется: те, кто понимали – понимают и так, а до кого-то не достучаться.

Минус политической эмиграции в том, что у тебя отняли дом. Ты не можешь встретиться с друзьями и близкими, съездить на Байкал, в города, которые любишь или в которых не была. Есть часть мира, которая сейчас от тебя закрыта, и откроется ли она – непонятно. Остальное, скорее, плюсы. Какие-то мелкие сложности, привыкание к законам и бытовым вопросам не проблема, если ты принимаешь тот факт, что здесь надолго. Чем дольше живет режим и продолжается война, тем меньше вариантов, что эмигранты вернутся. Особенно те, кто уезжал не из-за преследования, не связывал свою жизнь с политикой и активизмом, а таких тоже много.

Как я вижу сейчас Россию то, что в ней происходит? Главное чувство, наверное, страх. Меня пугает то, к чему ведет политика этого режима, который может позволить себе делать что угодно. Меня страшат репрессии, потому что страной руководят воспитанные советской номенклатурой люди. Так уже было, их система собственной полной власти и нищего населения совершенно устраивает. Меня пугает то, что из-за постепенности изменений многие не заметят, как окажутся абсолютно бесправными. Возможно, они захотят изменить хотя бы свою жизнь, но это уже не получится сделать.

• Бывший специалист департамента муниципального имущества администрации Волгограда Денис Елисеев вместе с беременной супругой покинул Россию после начала войны в Украине. Теперь экс-муниципальный служащий ведет видеоблог о жизни в Аргентине. О причинах переезда, работе в администрации и жизни в Аргентине он рассказал сайту Кавказ.Реалии.
• Военный пенсионер и автор телеграм-канала "Титушки в Краснодаре" Виталий Вотановский, который установил местонахождение 1400 могил убитых на войне против Украины российских контрактников и наемников, покинул страну. Поводом стали намеки силовиков на возбуждение уголовных дел. В интервью сайту Кавказ.Реалии он рассказал о причинах эмиграции и том, когда сможет вернуться в Россию.
• Проживавшие в Георгиевске Ставропольского края супруги Дарья Андреева и Илья Никоноров покинули Россию после отбытого административного ареста за якобы неповиновение полицейским и угрозы уголовной ответственности за распространение фейков о российской военной агрессии в Украине. Силовики пришли к супругам после появившихся в городе антивоенных листовок.