Не оказывали сопротивления? Кадыровцы в украинском плену

Это интервью можно прочитать и на чеченском языке

В сентябре в сети появилось видео c пятью кадыровцами, оказавшимися в плену после наступления ВСУ в Курской области. В их числе – бывший глава одного из чеченских поселков. Он заявил, что был рядовым, попал в плен 14 августа в Суджанском районе, сопротивление не оказывал, а воевать его отправили принудительно. Отметим, что интервью записано в условиях, когда человек находится под принуждением, так что мы не можем ручаться за подлинность этой информации.

"Сейчас в Чеченской республике идет такая диктация (вероятно, имеется в виду диктатура. – Прим. ред.), что вот самому надо приехать и узнать. Принудительно [отправляют на войну]", – говорит пленный.

После появления видео с кадыровцами командир спецназа "Ахмат" Апти Алаудинов заявил, что не считает нужным обменивать тех чеченцев, кто сдался в плен добровольно. Он добавил, что сдавшиеся без сопротивления "не заслуживают жизни", и призвал "сделать все, чтобы их убили".

О том, как удалось записать видео с кадыровцами в плену, в каких условиях они содержатся и ждут ли обмена, редакция Кавказ.Реалии поговорила со снявшим эти кадры украинским фотографом Яном Доброносовым.

– Как вам удалось попасть к пленным и побеседовать с ними?

– Это было редакционное задание. Я взял камеру и поехал. Я на все смотрю с точки зрения фотографа. Раньше я смотрел репортажи своих коллег из мест, где содержатся пленные. Я тоже хотел попасть в такое место, поговорить с ними, довести свою точку зрения, рассказать о том, что говорят они сами, так как раньше у меня таких сюжетов не было. Это интересная тема, она на слуху.

Ян Доброносов

– Какое было ваше отношение к ним, к тем, кто пришел убивать ваших сограждан?

– Для меня они военнопленные. Снимая их, я больше думаю о профессиональных моментах. Я отмечал, кто что читает, о чем говорят, какую одежду носят. Я думал о них не как о врагах, а как о действующих лицах истории, которую надо рассказать аудитории. Мне повезло с героями, они разрешили показывать лица. Другим коллегам пленные не дали такого согласия.

– Как вы считаете, кадыровцы действительно добровольно сдались или были те, кто сопротивлялся?

– Сложно сказать. Одного из чеченцев, не пожелавшего представиться, журналист спросил, где его зубы, а он ответил: "Когда меня брали в плен, постарались".

– Для чего вы сняли видео с ними?

– Это привлекает подписчиков и просмотры в соцсетях. Правда, мне на моем канале отключили монетизацию, видимо, из-за сцен насилия. Но я стараюсь в интересных местах записывать такие беседы на видео. Мне никто не говорит, как именно я должен выстроить сюжет и кто о чем должен говорить, я полагаюсь на свой опыт, так как раньше работал оператором на телевидении.

– Вы разделяете мнение, что словам военнопленных нельзя полностью доверять, так как это говорят люди, чья жизнь зависит от военных другой стороны?

– Да. Я с ними разговаривал в два этапа: с камерой и без камеры. Никто им не диктовал, что говорить. Я сказал, что они вправе не отвечать на вопросы, если не хотят. Они говорят не чистую правду, а демонстрируют свою позицию, ту роль, которую себе выбрали. Я хотел услышать именно то, что они скажут. Он сказал, что сдался в плен добровольно, но я не знаю, так ли это. Я просто слушал, а камера записывала. Любой, кого взяли в плен, рассказывает нашим военным некую историю. Видимо, мне он повторил ее же. Я был примерно десятый представитель прессы, который с этими людьми беседовал. Конечно, я не ждал полной откровенности. За моей спиной стояли вооруженные сотрудники пенитенциарной системы, это могло влиять на содержание рассказа пленных. Думаю, в аналогичной ситуации я бы тоже не говорил всю правду.

– Вы знаете, что по следам вашего репортажа выступил командир "Ахмата" Апти Алаудинов и сказал, что не будет обменивать тех бойцов, кто говорит, что добровольно сдался в плен? Вы ждали такого эффекта?

– Если это произошло из-за моего репортажа, то мне даже приятно. Конечно, я не ожидал такого, но думал, что эту запись в Чечне посмотрят родные, знакомые, а также командиры этих пленных.

Но, насколько я понимаю, Апти Алаудинов не решает вопросы обмена. Этим у россиян занимается другая структура. Как правило, враг забирает своих. Особенно "ценятся" при обменах кавказцы.

– Алаудинов еще говорил, что украинские войска вошли в Курскую область незаметно, обойдя российские укрепления и кадыровцев в том числе.

– Все быстро получилось. Пограничные войска оказались в окружении, как нам рассказывали пленные. Они еще не успели опомниться, как поняли, что они в окружении украинцев. Его невозможно было обойти, военные же двигались по трассам. Если проехать тем же путем, то видно, что пограничный пункт возле Суджи весь разбит. Там сто процентов шли бои, по полям техника валяется.

Я думаю, пограничные войска с российской стороны не ожидали вторжения, а наши, наоборот, к этому готовились. То, что я увидел в Курской области, напомнило мне то, что я видел в 2022 году: машины с нарисованными треугольниками – у наших войск сейчас опознавательный треугольник, чтобы их было видно в бою.

– Какие отношения у пленных кадыровцев с охраной?

– Насколько я знаю, неплохие. Пленных в Украине содержат с полным соблюдением международных норм. Я же вижу, они бодрые, без синяков, улыбаются, все зубы на месте. Кроме того, они по желанию выполняют несложные работы и могут заработать себе на пачку сигарет, к примеру. Поэтому им хотелось и перед этими охранниками хорошо себя показать.

Это говорит в пользу украинцев, поскольку пленные живы и дают информацию, идут на контакт, даже смеются, нормально встречают прессу. Им скучно, телевизор надоел, а посетители их развлекают. Они говорят журналистам все, что сами хотят. Вероятно, им было сложно, нужно было показать некую среднюю позицию, чтобы не разочаровать свое руководство в России и попасть в список на обмен.

– Чем кадыровцы отличаются от других пленных?

– Кавказцы – народ со своим характером. Даже нашим спецслужбам, чтобы с ними разговаривать, надо находить подход, учитывать особенности. Тогда они идут на разговор. Они не боятся наших, будучи в плену.

– Что вы думаете об их мотивации воевать за Россию? В девяностые и нулевые они сами страдали от российской военной агрессии.

– Да, тогда Путин возглавил страну и продолжил дело Ельцина, начавшего первую чеченскую войну. Путин оказался "хорошим менеджером". После войны в Чечне напал на Грузию, еще через несколько лет напал на Украину.

– Тот, с кем вы говорили, сказал, что он пошел воевать не по своей воле. Какой смысл отправлять на фронт чеченцев, которые злы на Россию?

– Я думаю, что мой собеседник действительно не хотел ехать на фронт, если открыто сказал об этом, хотя мог бы и промолчать. Но допускаю, что есть те, кто пошел по своему желанию. Его товарищи со мной не разговаривали, трудно сказать, что они думали в этот момент. Как я понял, со мной говорил старший, как положено по чеченскому этикету.

– Вам приходилось сталкиваться с чеченцами на украинской стороне?

– Да, это было в Донетчине, я ездил туда с политиками. Чеченцы тогда не разрешили снимать свои лица. И в целом они вели себя довольно закрыто. Видимо, чтобы их не узнали в Чечне, где у них остались родственники.

• Зарахматова на видео опознали активисты чеченского оппозиционного телеграм-канала NIYSO. По их данным, должность главы села он получил лично по поручению главы Чечни, а затем стал заниматься отъемом земельных участков у местных жителей – тогда его уволили и отправили на войну.
• В Курской области действует режим чрезвычайной ситуации федерального масштаба. Из приграничных районов, по официальным данным, эвакуированы больше 130 тысяч человек. Сколько людей осталось на занятых украинскими войсками – неизвестно, однако, по имеющимся данным, их счет идет как минимум на сотни.
• В Курской области, где продолжается операция армии Украины, больше месяца в "полном окружении" находилась группа российских военных, заявил командир спецназа "Ахмат" Апти Алаудинов. О бойцах какого подразделения идет речь, сколько всего их было и сколько осталось, он не уточнил. В Минобороны России информацию Алаудинова не комментируют.