Южный окружной суд рассматривает дело о создании террористической ячейки прямо в исправительной колонии в Калмыкии. По версии следствия, заключенные в 2013 году организовали преступное сообщество, в которое вошло более 100 человек. Редакции удалось пообщаться с одним из находящихся в СИЗО обвиняемых. Магомедали Рамазанов называет дело полностью сфабрикованным и отрицает как свое участие в "тюремном джамаате", так и в принципе существование такой "ячейки".

"Меня посадили в Дагестане в 2010 году за криминал. Дали почти семь лет и отправили сначала в СИЗО в Элисте, а оттуда в исправительную колонию", – рассказывает Магомедали Рамазанов. Он смог передать ответы корреспонденту Кавказ.Реалии через своих родственников.

По его словам, условия были плохие, заключенных избивали очень жестко с первого же дня: "Оказывается, у ФСИНовского ОМОНа была традиция "теплого" приема для осужденных. Мы думали, что все позади, но в колонии нас тоже ждали и избили при поступлении так, что некоторые просто не могли встать".

Исправительная колония №2 находилась в поселке Яшкуль, в 90 километрах от Элисты. По словам Рамазанова, год он "промаялся", а потом принял ситуацию. После его жалоб и работы адвоката условия в колонии стали мягче и осужденных перестали избивать.

Силовики в исправительной колонии №2

У заключенных был доступ к молельным комнатам отдельно для каждой конфессии с тематической литературой. "Меня отец научил молиться в семь лет, но я всегда мечтал узнать религию глубже, и, наверное, нет для этого лучше места, чем тюрьма", – рассказывает он.

Иногда между заключенными случалось недопонимание, вспоминает Магомедали. Мусульманин делает намаз пять раз в день, и это могло быть неудобным для немусульман, особенно утренние молитвы, которые совершаются до рассвета. Чтобы не вызывать недовольство сокамерников и не мешать им спать, мусульмане поселились компактно в одной части секции. Позже правоохранители назовут ее "ячейкой".

По словам Рамазанова, каждый месяц их контролировали представители Духовного управления мусульман и все было спокойно. Литература, которая поступала на полки библиотеки в колонии, проходила двойную проверку на экстремистскую идеологию как со стороны ДУМ Калмыкии, так и со стороны администрации, вспоминает заключенный. В марте 2012 года суд признал экстремистской книгу "Крепость мусульманина", несколько экземпляров которой было и в колонии. Тогда мусульмане собрали все книги, что у них были, и передали их в руки представителю ДУМ, чтобы избежать проблем.

"Мы все вместе совершали намаз, ходили в молельную комнату. Насколько я знаю, это всегда считалось методом исправления. Когда человек развивает духовность, он начинает по-другому на свои действия смотреть – не как преступник, а как богобоязненный человек, с пониманием, что это грех и нехорошо, начинает переосмысливать свою жизнь", – рассуждает собеседник.

Он добавляет, что проводил свободное время в молельной комнате "без мата, сигаретного дыма и прочих вещей, которые сопровождают жизнь арестанта".

"Кураторы из ФСБ часто приезжали"

Когда Рамазанова осудили, его сыну было всего два месяца. Чтобы сохранять фото ребенка, которые присылали родные, он создал страницу во "ВКонтакте".

"В колонии на флешке хранить фото было рискованно, и я заливал их в соцсеть, в открытый альбом. Около 300 фотографий там было. Ну, и фильмы всякие смотрел, когда у меня получалось", – рассказывает Магомедали.

В 2014 году, когда СМИ начали активно писать об экстремистской группировке "Исламское государство", в сети было много обсуждений четырехсерийного пропагандистского фильма, сделанного ИГ. Магомедали заинтересовался лентой и добавил ее в свои видеозаписи, чтобы посмотреть позже. Затем во время очередного обыска телефон у него изъяли.

"И я благополучно забыл о нем", – вспоминает Рамазанов.

Примерно в это же время в ИК-2 отправили Шахбана Гасанова – 22-летнего жителя дагестанского села Черняевка, которого осудили за незаконный оборот оружия. После освобождения из тюрьмы он объявит себя амиром Кизлярского района, его убьют в спецоперации.

"После того как этот человек появился у нас в ИК, к нам стали часто кураторы из ФСБ приезжать – два человека, которые закреплены за каждым лагерем. Они практически каждый день его вызывали на беседы. Не знаю, о чем они говорили, но Гасанов просидел недолго", – вспоминает Рамазанов.

Колония, иллюстративное фото

Через некоторое время к куратору из ФСБ вызвали и Магомедали. "Он напомнил мне про тот видеоролик, что я добавил в свои видеозаписи во "ВКонтакте", и сказал, что то видео запрещено в России. Я этого не знал. Ответил ему, что попрошу кого-то удалить ролик, так как смартфона у меня на тот момент уже не было. А сотрудник ФСБ говорит: "Нет-нет, так не пойдет". Дает мне лист бумаги и просит, чтобы я написал, что был приверженцем идеологии ИГИЛ и после беседы с ним понял, что был не прав и все осознал".

Магомедали Рамазанов добавляет, что отказался. В ответ сотрудник ФСБ пригрозил ему проблемами в будущем. Видео в социальной сети заключенный позже удалил, как и саму страницу.

"А потом, в 2015 году, когда мне оставалось сидеть примерно год, против меня возбудили дело по статье 282 (Возбуждение ненависти либо вражды. – Прим. ред.) за этот ролик. Осудили на три с половиной года и вывезли в ИК Красноярского края. Я должен был выйти в 2017 году, а в итоге вышел в феврале 2019-го", – вспоминает Рамазанов.

"Твоих сестер через себя пропустит весь отдел"

После освобождения Рамазанов приехал в Махачкалу и жил обычной жизнью. В середине 2019 года его вызвали к начальнику Центра "Э" МВД по Дагестану. Тот позвонил по громкой связи сотруднику ФСБ, который сообщил Магомедали, что возбуждается уголовное дело об участии в ИГИЛ, и предложил "сотрудничество" – он должен был оговорить других.

"Я отказался и ушел", – говорит Рамазанов.

Через некоторое время Магомедали был в гостях у сестры и зятя и остался у них на ночь. "Просыпаюсь от того, что в затылок уперлось несколько стволов. Спросонья я не мог понять, что происходит. А они схватили меня и зятя, в доме повсюду вооруженные люди в масках, а там еще сестра с маленькими детьми. У меня паника. Оказалось, они целый район оцепили, чтобы меня оттуда забрать. Человека, которому можно было бы один раз позвонить, и он бы приехал. И вот так началось мое новое уголовное дело", – рассказывает он.

По словам Рамазанова, ему надели пакет на голову в Махачкале и сняли его в изоляторе города Ессентуки. Он добавляет, что вокруг было много силовиков. "Одни представились сотрудниками Центра по противодействию экстремизму, другие – Следственного комитета, третьи – Федеральной службы безопасности из Москвы. И каждая группа по отдельности со мной разговаривала", – вспоминает заключенный.

Задержание подозреваемых по делу о "тюремном джамаате" в ИК-2 Калмыкии

"Допрашивали, конечно, с пристрастием, а потом пошли серьезные угрозы, которые сильно подорвали мое психологическое состояние. Они мне сказали: "У тебя сестры. Я просто один звонок сделаю – при этом человек достал телефон, – и их прямо сейчас пропустит через себя весь отдел". И это "пропустит" прозвучало не просто так, это означало не допрос. Я не знаю, если такое случится с сестрой, как потом вообще жить. Поэтому я согласился", – заключает он.

Рамазанову пришлось оговорить себя и заявить о создании ячейки "Исламского государства" в исправительной колонии №2 калмыцкого поселка Яшкуль.

"Я сделал это из-за страха за сестер. У меня такая паника в душе была, не знал, как связаться с родными и удостовериться, что с ними все в порядке. Но я сразу сказал, что оговаривать никого не стану. Я потом никому не буду нужен, даже своим родственникам. Мне ответили, мол, хорошо, расскажи просто как все было. В итоге я подписал несколько документов с признаниями, многие из них мне даже не давали прочитать. Позже, когда я все-таки прочел, я вычеркнул свои подписи, но государственный адвокат со следователем на меня набросились и забрали бумаги".

Сестра Рамазанова Патимат рассказывает, что ей известно об угрозах силовиков в отношении нее и других сестер. По ее словам, после задержания брата им двое суток не было ничего не было известно о его местонахождении, а когда они узнали, где он, и приехали в суд в Ессентуки на избрание меры пресечения, то увидели, что брат сильно пострадал: "Видны следы побоев, а еще он хромал, но пытался это скрыть. Они его сильно избили".

Патимат добавляет, что ее тоже вызывали на допрос в Следственный комитет, где хотели, чтобы она оговорила родственника. По ее словам, силовики спрашивали, принуждал ли ее Магомедали выполнять религиозные предписания.

"Я ответила как было, что не заставлял. Нас еще в детстве научили молиться, и это делает каждый мусульманин", – говорит она. После этого следователю, который ее допрашивал, позвонили. "Он ответил: "Ей нечего сказать", а голос в трубке сказал: "Надави на нее сильнее". Я все слышала", – вспоминает Патимат.

Сестра считает, что силовики хотели получить хоть какую-то зацепку для подтверждения своей версии о причастности ее брата к радикальному исламу. "Но это не так, он обычный мусульманин: ходил на свадьбы, на вечеринки, радовался жизни, пока его не посадили", – говорит Патимат.

Она рассказывает, что возле ее дома часто появлялись автомобили силовиков – родственница осужденного считает, что они следили за ней, а ее телефоны прослушивали. В последний раз визит силовиков был около трех месяцев назад. "Пришел какой-то человек, представился новым участковым и снова задавал вопросы. Но я сразу узнала форму – у участковых она другая. А потом я выяснила, что наш старый участковый никуда не увольнялся", – делится собеседница.

Отчет для следствия

О раскрытии террористической ячейки силовики отчитались в конце 2019 года. В разное время по подозрению в участии в сообществе были задержаны жители Дагестана, Краснодарского края и Волгоградской области, Кабардино-Балкарии и Бурятии. Всего по делу проходят 40 человек.

По версии следствия, в середине 2013 года дагестанец Шахбан Гасанов, тот самый, к которому, по словам Рамазанова, каждый день приезжали кураторы из ФСБ, создал на территории колонии террористическое сообщество. После освобождения в 2015 году он объявил себя амиром незаконного вооруженного формирования "Кизлярский сектор", действовавшего в Дагестане. 31 марта 2015 года Гасанов был убит. Фигурантами этого же уголовного дела стали экс-начальник колонии Павел Батаев и его бывший заместитель Артур Цамаев.

Съемка задержаний подозреваемых по делу о "тюремном джамаате" в ИК-2 Калмыкии

По данным Следкома, в группе находилось около ста человек, у каждого участника ячейки якобы была своя зона ответственности: кто-то учил людей из "джамаата" намазу, кто-то был ответственен за идеологическую работу и вербовку. Наибы якобы следили за порядком, выявляли нарушителей и обеспечивали исполнение приказов, а порой и выполняли роль шариатского суда.

"Они нам вменяют, что якобы у нас даже был флаг ИГИЛ на зоне, который мы демонстрировали остальным, причем экспертиза показала, что флаг "вероятно, похож на флаг ИГИЛ". Будто у нас на зоне были свои шариатские суды. Люди, какие суды, мы в тюрьме, вообще-то, сидим! Я уже не говорю о том, что это противоречит исламу: не может человек, который сам находится в неволе, судить других людей".

Следствие считает, что в ячейке были свои казначеи. Они контролировали поступление денег от каждого из участников "джамаата", а средства хранили на банковских картах и в десятках электронных кошельков.

"Доказательств у них нет, никаких счетов, на которые якобы перечислялись средства, тоже нет. Есть только чьи-то слова и оговор. Это люди, которых различными способами заставили оговорить себя или других. И тех, кто изначально дал показания по разным причинам, а потом от них отказался, – много. Есть люди, которые в разное время находились в СИЗО и не могли друг с другом контактировать. И очень много показаний под копирку. Люди, которые никогда в жизни меня не видели, в материалах уголовного дела описывают меня неверно. Или дают очень усредненное описание, под которое половину населения Земли можно подвести", – объясняет Рамазанов.

"Быть жителем Дагестана – уже преступление"

Дело Магомедали Рамазанова передано в суд. Ему вменяют четыре статьи Уголовного кодекса, по каждой из которых ему грозит от 5 до 15 лет лишения свободы. В числе прочего Рамазанова обвиняют в вербовке трех человек в тюремный "джамаат".

"Это три человека, которые, глядя на нас в той колонии, сами захотели принять ислам. Если человек задает мне вопросы об исламе и я знаю ответы, я же не могу ему отказать. Это обязанность мусульманина. И они каждого человека, кто так или иначе интересовался в заключении исламом, представляют как завербованного", – говорит Рамазанов.

Кроме Рамазанова перед судом предстанут еще семь жителей нескольких регионов юга России. Ранее за участие в этом же сообществе к длительным срокам были приговорены Саид Сулейманов, Михаил Жигунов и Александр Травинов. Они получили от 5 до 9 лет.

Собеседник называет дело полностью сфальсифицированным и добавляет, что силовики таким образом доказывают свою "необходимость": "Я думаю, у них отчётность. Люди, которые вот этими вещами занимаются, очень большие деньги получают. Сколько времени не было никаких спецопераций. Затишье. Любое затишье приводит к тому, что кого-то надо расформировывать. Вот чтобы доказать свою необходимость, они придумывают такие вещи. А проще всего такое навесить на кавказцев. Мне кажется, в их представлении быть жителем Дагестана – уже преступление".

"В контроле совершенно не заинтересованы"

С жалобами на применение насилия в колониях осужденные из разных регионов России периодически обращаются в правозащитную организацию "Команда против пыток", говорит руководитель ее северокавказского филиала Екатерина Ванслова.

"Но если речь о Северном Кавказе, то такие обращения не являются системными, чаще мы имеем дело со случаями, когда люди, скажем, попадают в СИЗО уже после примененного насилия", – отмечает правозащитница.

По ее мнению, действенный способ повлиять на руководство в местах лишения свободы – общественный резонанс: "Скажем, если удалось снять видео применяемого насилия или иным способом зафиксировать происходящее, то публикация таких кадров может повлечь за собой проверки".

Еще один действенный способ, по словам Вансловой, – это общественный контроль.

"Но к сожалению, нынешний состав общественной наблюдательной комиссии представлен людьми, которые в таком контроле совершенно не заинтересованы. Напротив, никто из известных нам правозащитников или журналистов, подавших последний раз заявку в ОНК, туда не прошел. То есть эффективность данного механизма защиты в стране намеренно снижается, если не сказать что даже сводится к нулю", – заключила собеседница.

***

5 августа в исправительной колонии №2 в Калмыкии двое заключенных с заточкой и арматурой напали на сотрудников исправительного учреждения. Один работник колонии скончался на месте, ранения получили семь человек. Уроженцы Дагестана Магомед Атимагомедов и Дауд Курамагомедов, которых считают участниками нападения на сотрудников исправительного учреждения, подверглись жестоким пыткам, заявили адвокаты после их посещения в СИЗО.