Война России против Украины вызвала беспрецедентные санкции со стороны Евросоюза, Великобритании, США, Канады и других стран. Ограничения не могли не сказаться на деятельности благотворительных фондов: согласно исследованию платформы "Если быть точным" за последние два месяца резко сократилось число пожертвований. Кавказ.Реалии поговорил с представителями благотворительных организаций Юга России и Северного Кавказа о том, с какими проблемами они столкнулись и как изменилась их работа после 24 февраля.
Регулярные пожертвования – основа существования многих благотворительных организаций. После введения санкций в отношении России количество подписок (регулярных автоматических списаний со счетов жертвователей в адрес благотворительных фондов) резко сократилось. Руководители организаций отмечают, что в марте наблюдался рост количества пожертвований – словно таким образом люди пытались справиться со стрессом, используя для этого один из последних безопасных каналов помощи тем, кому еще хуже. Однако апрель все расставил по своим местам.
Апрель вернул с неба на землю
Руководитель благотворительного центра стерилизации и вакцинации бездомных собак "Собачий патруль" в Ростове-на-Дону Маргарита Карпова говорит о значительном снижении пожертвований за последние два месяца.
"В феврале, оказавшись в этой ситуации, мы очень испугались – понимали, что нас ждут непростые времена. Поэтому в марте мы собирали деньги изо всех сил, иногда, как мне кажется, переходя какую-то грань назойливости. За счет этих усилий в марте мы даже прибавили в переводах. В апреле все, конечно, пошло на спад. Есть такой инструмент – благотворительная лейка (плагин, при помощи которого множество организаций собирает пожертвования через интернет. – Прим. ред.). Она слетела, сборы были приостановлены. Также на счетах у многих людей не было достаточной суммы на момент списания регулярного благотворительного платежа, на который они подписаны", – говорит Маргарита Карпова.
Собака в приюте, иллюстративное фото
По ее словам, в марте организация собрала 689 тысяч рублей, а в апреле 535 тысяч. В среднем в прошлом году ежемесячный объем пожертвований составлял порядка 600 тысяч. С учетом инфляции и роста цен на корма и медикаменты падение сборов выглядит "еще более угрожающим", добавляет собеседница.
Руководитель направления фандрайзинга в "Комитете против пыток" Юлия Фролова отмечает, что снижение количества пожертвований означает, что через какое-то время комитет не сможет оказывать помощь пострадавшим от пыток в прежнем режиме. Неизбежно возникнет дилемма: как выбрать, кому помогать, если денег недостаточно?
"Сразу после 24 февраля была настоящая волна пожертвований. Казалось, что поддержка правозащитных организаций – это единственное, что еще можно делать без опаски. В марте мы собрали пожертвований даже чуть больше, чем обычно, – вспоминает Фролова. – Но увеличились в основном разовые переводы. В апреле же сборы были почти в два раза меньше, чем в марте. И стремительно уменьшались объемы регулярных пожертвований".
Казалось, что поддержка правозащитных организаций – это единственное, что еще можно делать без опаски
Среди причин она называет технические сложности: в один момент были отменены все подписки, сделанные с использованием Google Pay и Apple Pay (эти сервисы перестали работать на территории России), а также отъезд многих жертвователей.
"Принимать пожертвования из-за границы мы не можем и не делали этого ранее, так как высок риск получить статус иноагента. Многие объясняли причину отписки ухудшением материального положения, что тоже вполне ожидаемо", – заключает Фролова.
"Стали совсем тихими"
Кроме того, что благотворительные организации столкнулись с последствиями западных санкций, российские власти лишили их и главного канала связи с аудиторией и рекламного инструмента – инстаграма и фейсбука. Невозможность рассказывать о своих задачах и проблемах неравнодушным людям ставит под угрозу само существование благотворительных организаций в России.
Наташа Курекина, руководитель PR-департамента "Комитета против пыток", отмечает, что аудитория фейсбука и инстаграма на данный момент практически потеряна – количество подписчиков в этих соцсетях сохранилось, но их активность снизилась в разы.
Мы сами вынуждены быть осторожнее в публикациях, поскольку совершенно неясно, какая запятая смутит товарища майора
"Мы пробовали переводить людей из инстаграма в телеграм. Но две эти площадки не взаимозаменяемы. В итоге, во-первых, мы лишились рекламных инструментов. Надежды на то, чтобы "раскрутить" аккаунт КПП во "ВКонтакте", я особенно не питаю. Во-вторых, мы сами вынуждены быть осторожнее в публикациях, поскольку совершенно неясно, какая запятая смутит товарища майора. Мы стали совсем тихими – мы уже не говорим, мы шепчем. Шепотом нельзя заявить о позиции, равно как и нельзя собрать достаточно средств для помощи людям", – говорит Наташа Курекина.
С теми же проблемами столкнулась и дагестанская общественная организация по защите прав пациентов "Монитор пациента". По мнению руководителя проекта Зиявудина Увайсова, блокировка инстаграма и фейсбука очень повлияла на распространение информации и сбор средств.
"Инстаграм был нашей основной площадкой. Сейчас у нас есть телеграм-канал, в котором мы рассказываем о проблемах, успехах и объявляем сборы, но это все равно не те охваты, что были у нас раньше", – говорит дагестанский общественник.
Об этой проблеме говорит и руководитель центра "Собачий патруль" Маргарита Карпова: "Распространение информации для таких организаций, как наша, – это самое важное. Мы предлагаем только один продукт: истории спасенных животных. Инстаграм был нашим основным ресурсом, когда его заблокировали, все как будто остановилось. Хотя число подписчиков сократилось незначительно, по просмотрам, по комментариям, по отзывам было очень сильное падение".
По ее словам, у организации были планы развивать и свой ютьюб-канал, но теперь неясно, стоит ли вообще этим заниматься, учитывая риск блокировки сервиса в России.
Негде рассказывать, нечем лечить
Отсутствие каналов информации – не единственная проблема. Еще одно следствие санкций: из продажи исчезли некоторые медикаменты. Причин тому может быть несколько: курс валют, нарушение логистических цепочек и прекращение поставок, а также ажиотажный спрос.
"Глобальных проблем с медикаментами сейчас нет, но есть проблемы по некоторым позициям. В самом начале после введения санкций было очень много жалоб на невозможность приобрести те или иные лекарства, сейчас жалоб стало поменьше. Насколько я знаю, санкций именно по медикаментам нет, скорее это проблемы с доставкой", – считает руководитель проекта "Монитор пациента" Зияутдин Увайсов.
Читайте также В Дагестане жители села Хушет несколько часов на руках несли беременную до больницыМаргарита Карпова отмечает, что дополнительной проблемой является исчезновение некоторых препаратов с рынка. Очень сложно с вакцинами: организация пользовалась вакциной "Нобивак", которая предполагает один укол и не требует ревакцинации. Теперь придется искать варианты среди отечественных аналогов, но у Маргариты и ее коллег есть сомнения в их эффективности и безопасности.
"Нам очень повезло, что компания "Зоэтис", которая производит "Телазол" (препарат для анестезии собак и кошек. – Прим. ред.), выделила целевую поставку по прежней цене, и мы смогли закупить препарат в количествах, которых хватит примерно на год, – делится Маргарита Карпова. – Чтобы вы понимали, сейчас этот препарат невозможно купить, а цена с 1800 рублей за пузырек выросла до 5600 рублей. Нам повезло, мы решили проблему наркоза на ближайший год, а что будет дальше, вообще непонятно, потому что аналогов этого препарата в России нет".
"Перешли в режим выживания"
Марина Шкребец, директор АНО помощи пожилым людям и инвалидам "Старость в радость" Ростов-на-Дону, не считает, что жизнь некоммерческих организаций усложнилась. По ее мнению, сейчас "появилось большое поле для деятельности и приложения сил".
"Стало сложнее лишь в том плане, что увеличилось количество грантовых конкурсов. Но это означает, что появилась возможность получать гранты, продвигать проекты и их реализовывать. Вот у меня появилось реально больше работы. Наше финансирование в основном зависит от грантодателей. Пожертвования частных лиц упали процентов на 20–25%. Но частные пожертвования – это процентов 20 от тех грантов и субсидий, которые мы получаем", – говорит Шкребец.
Люди едят в рамках благотворительной акции по раздаче еды среди малообеспеченных и бездомных людей во время снегопада в Ставрополе, 17 февраля 2021 года
При этом собеседница добавляет, что было бы неплохо, если бы городские власти выделили ее организации помещение под склад и пункт проката реабилитационного оборудования.
Маргарита Карпова отмечает, что возможности получения грантов сейчас действительно есть, но стратегическая сложность заключается в том, что, рассчитывая бюджет, невозможно предсказать стоимость товаров и услуг, которые понадобятся через полгода.
"Например, мы хотим купить на грант какое-то оборудование для операций, а его стоимость через несколько месяцев будет превышать указанную сумму или оборудование вообще будет недоступно, – поясняет Маргарита. – Непонятно как строить какие-то планы по развитию. Поэтому из режима стратегического планирования нам пришлось перейти в режим выживания".
Несмотря на все трудности, с которыми сталкиваются благотворительные организации, собеседники Кавказ.Реалии отмечают – у людей возросла потребность помогать другим. Благотворителям остается осваивать новые каналы информации и искать возможности по сбору средств. Никто из них не собирается бросать своих подопечных на произвол судьбы.
В процессе написания этого материала корреспонденту Кавказ.Реалии дважды было отказано в комментариях. Первый отказ был обоснован нежеланием благотворительной организации быть упомянутой в тексте о санкциях, связанных с войной в Украине, второй отказ звучал резче: "Не хотим иметь дело с иноагентами".