Приволжский окружной военный суд 10 февраля приговорил семерых обвиняемых по делу "Сети" к срокам от 6 до 18 лет колонии. Ранее они заявляли о пытках ради признательных показаний. Подсудимые в российских судах говорят об издевательствах регулярно, особенно если речь идет о делах о терроризме и экстремизме.
Украинец Николай Карпюк – один из тех, кто на себе испытал пытки в российских тюрьмах. После Майдана его задержали в России и обвинили в том, что он якобы воевал в первой чеченской войне против российских войск. 26 мая 2016 года суд Чечни приговорил украинца к 22,5 года заключения. Карпюк провел в российских тюрьмах 5,5 лет. В канун нового, 2020 года он смог вернуться в Украину в рамках большого обмена между Киевом и Москвой.
В эфире "Настоящего Времени" Николай Карпюк рассказал, как пытали его, как он держался и почему согласился подписать признание, а также о пытках украинца Станислава Клыха, осужденного по аналогичным обвинениям.
— Понимаю, что вам тяжело наверняка вспоминать это каждый раз и каждый раз говорить журналистам. Но все же расскажите, как пытали вас?
— Меня содержали, во-первых, во Владикавказе в ИВС-1 на Пушкинской, 10. Содержали в комнате для дознаний в клетке металлической метр на метр около 5 суток. Не давали спать. Каждую ночь завязывали глаза целлофановым кульком и отвозили в какое-то помещение, где поднимали на четвертый этаж, присоединяли клеммы к ноге: одну клемму к правой ноге, а другую клемму – в разные части тела. Четыре ночи меня вывозили под эти пытки, четыре ночи не давали спать.
— Требовали признательных показаний?
— Да, требовали признания того, что я якобы принимал участие в чеченской войне 1994-1995 годов. А на пятую ночь старший группы (он назвался Максимом) мне просто сказал: "Николай, мы сегодня вам ничего делать не будем, вы, наверное, какой-то мазохист, мы с вами устали. Поэтому разработаем план похищения вашего сына в Киеве. Завтра или послезавтра он будет здесь, мы наконец-то откроем вам глаза, и все, что происходило с вами, будем делать с вашим сыном". Моему сыну тогда еще не было 9 лет.
— Правильно ли я помню, что вам, по-моему, даже сказали улицу, по которой ребенок ходит в школу?
— Они полностью рассказали план похищения моего сына по пути из школы. Рассказали улицу, где расположен мой дом, где расположена гимназия, в которой учится мой сын и тогда учился. Конечно же, я сказал, чтобы не трогали мою семью, я подпишу вам все, что необходимо.
Дело тут в том, что пытки электрическим током, отрабатывались, по моему убеждению, как раз на Северном Кавказе. Дело в том, что на Северном Кавказе следователей ФСБ и Следственного комитета все называют "электриками". Потому что там дознание без электрического тока, без пыток электрическим током просто не происходит.
Там отработали не только эти процессы. То, что стало известно широкому обществу в связи с делом "Сети" и "Нового величия", – это то, что стало известно. А на самом деле, когда я шел по этапу через Россию, это декабрь 2016-го – январь 2017 года, я практически прошел по большей части европейской России, везде по этапу общаясь с людьми заключенными, общаясь на СИЗО с людьми, которые еще не были осуждены, очень часто слышал о том, что есть применение тока.
Но это не все. ФСБ очень эффективно разработало систему пыток психологического давления на человека, чтобы вызвать "стокгольмский синдром". Это применялось ко мне.
— Что именно это имеется в виду? Как действует?
— Это имеется в виду у человека такое как бы чувство: полюби своего палача – "стокгольмский синдром". То есть человека полностью изолируют от любой информации, применяют на него психологическое давление, потом немного ослабляют это давление, даже могут что-то ему преподнести, оказать немного доброты, потом его постоянно грузят своей нужной для них информацией.
— А с вами это как происходило? Вам кто и что рассказывал?
— Знаете, мне рассказывали о том, что происходит в Украине, я слушал весь этот бред: одним ухом впускал, другим выпускал. Поначалу не мог понять, что происходит, зачем они мне несут откровенную ложь. Приходил в камеру, и просто для того, чтобы снять психологический стресс, я находился в состоянии медитации минут 15-20, говорил: "Нет, господа лжецы, я не ваш, я – Отца моего Святого. Я и мой Отец едины, во мне господствуют любовь и правда, добро и свобода". И вот таким вот образом уравновешивал свою психику.
У меня уже есть опыт еще времен Советского Союза, когда я научился фильтровать информацию: где ложь, а где правда, вычислять ее. Это примитивная техника, я уже потом понял, что это была разработка – вызвать во мне "стокгольмский синдром".
Но это еще тоже не все. ФСБ имеет достаточно серьезные психотропные препараты, которые применялись и ко мне, и особенно применяли Станиславу Клыху, он мне об этом рассказывал.
— Расскажите, как это происходило?
— Например, Станиславу Клыху, у него руки связаны, он привязан к стулу – они просто внаглую наливают в стопку водки, засыпают туда психотропный какой-то препарат. Называют, какой это препарат, рассказывают ему – и потом силой вливают в него.
Ко мне применяли тоже психотропный препарат, это было раза 4-5. Первый раз я потерял полностью память на целые сутки, а потом еще на полдня, на часиков 10 я просто терял память, не мог понять, что со мной происходит.
— И что происходило потом с вами?
— Просто человек ничего не помнит. Это было в апреле 2014 года, когда я потерял целые сутки, просто на целые сутки у меня память отключилась. У меня была отключена память, и о том, что действительно выпали одни сутки, я узнал через шесть дней после применения какой-то дряни психотропной.
Это тоже еще не все. Они еще устанавливают в тело человека импланты. И мне кажется, что в те времена – 2014 год, 2015-й, 2016-й, может быть, и ранее – Северный Кавказ был для России, для ФСБ полигоном испытаний разных препаратов. А может быть, там и дальше это продолжается. Поэтому для меня здесь ничего удивительного нет.