Командир чеченского батальона имени шейха Мансура под позывным Муслим Чеберлоевский не избегает встреч с журналистами, но поймать его в Киеве – большая удача, он все время в движении. Корреспонденту "Кавказ.Реалии" удалось поймать Чеберлоевского во время его поездки по вопросу вайнаха. Последний оказался в украинском СИЗО по запросу российской ФСБ. Поэтому первый вопрос был об отношениях чеченских добровольцев с украинскими властями.
– Ты уверенно чувствуешь себя в этой стране? Нет опасений, что могут в спину ударить, что могут быть какие-то закулисные договоренности между Службой безопасности Украины и ФСБ России?
– Возможно, что какие-то договоренности и есть. Всякое может быть, но пока все нормально. Мы постоянно находимся в секторе "М" (Мариупольское направление, побережье Азовского моря - прим.ред.). Мы крайне редко покидаем свою базу. У нас прекрасные отношения с местным населением, с СБУ там, где мы базируемся. Мы воспринимаем Украину как союзника.
– Весной 2015 года начался процесс вхождения добровольческих батальонов в состав вооруженных сил либо Национальной гвардии МВД Украины. В каком статусе сейчас батальон имени шейха Мансура?
– Да, все добровольческие подразделения с тех пор вошли в состав вооруженных сил или МВД. Остаются вне официальных структур Добровольческий украинский корпус и мы. Мы объясняем, что являемся добровольцами. Да и бегать вместе со всеми возраст не тот, у нас есть боец, которому 64 года, остальные помоложе.
– Какие-то нестыковки, трения, конфликты у вас с официальными структурами Украины бывают?
– Нет, никогда такого не было. Если возникают трудные ситуации на каком-то участке, к нам обращаются за помощью и мы всегда помогаем.
Пропагандистский постер против российского вторжения. Был вывешен в Киеве на Майдане. Что именно понимается под "чеченской сотней" - точно не ясно
– Ты кто по профессии, Муслим? Чем занимался до того, как начал воевать?
– Я отслужил в армии, а когда вернулся домой – у нас началась война с Россией. Так с тех пор и воюю. У нас все началось в 1991 году. Тогда Россия при помощи оппозиции, здесь в Украине их называют сепаратистами, проводили в Чечне диверсии. А когда в России увидели, что это не дает нужного результата, на Грозный пошли танки с офицерами. Командование от них отказалось потом, сказали, что это уволившиеся в запас, хотя мы брали их в плен с военными билетами, где были указаны их звания и номера частей.
– На Донбассе история повторилась? Те же офицеры запаса?
– Да, та же картина.
– Гражданином какой страны ты являешься?
– У меня кроме советских никаких документов не было. Сейчас вот жду паспорт гражданина Чеченской республики Ичкерии, Ахмед Закаев в Лондоне их выдает. Когда начал воевать в Украине в 2014 году, то дали здесь удостоверение личности на год, но потом не продлевал. Так что нет документов сейчас. Они в Чечне мне не очень нужны были тогда, да и сейчас нет особой необходимости в них.
– А когда из Чечни выходил? В каком году это было? И через какую страну?
– В 2007 году, через Россию. А в Украину зашел в Луганской области. Есть тайные тропы. Они всюду есть.
– Семью вывез из Чечни?
Я в самом начале стал на ту дорогу, по которой повел свой народ Джохар Дудаев.Муслим Чеберлоев
– Да, вывез всех. Остались только троюродные. Их первое время вызывали на допросы, следили за ними. Я с тех пор как ушел, ни разу не звонил и не писал домой. Поэтому их потом оставили в покое. Семья сейчас в Европе. Я объехал практически всю Европу, встречался с земляками, обсуждали, что делать дальше, как действовать.
– Ты без документов по Евросоюзу ездил?
– Да, западную границу Украины в Закарпатской области перешел, там с советских времен стена из колючей проволоки с маленькими просветами. Да, пограничники с собаками бегают, но тайные тропы всюду есть. Я нигде до Украины не светился, никаких интервью, может поэтому до сих пор все благополучно было. Здесь я от батальона общаюсь с прессой, потому что у наших бойцов остаются родственники дома.
– Чеченское сопротивление делят условно на национал-демократов, сторонников Джохара Дудаева, и на бойцов "Имарата Кавказ", который возник во время второй войны. Ты к каким себя относишь?
– Я в самом начале стал на ту дорогу, по которой повел свой народ Джохар Дудаев. И с тех пор с нее не сворачивал.
– А Докку Умарову ты присягу давал?
– Нет. Я хотел сначала разобраться, понять, что такое этот "Имарат Кавказ", каковы его цели, хотел задать вопросы его руководителям. Но не представилось такой возможности. Я убежден, что надо народ спросить сначала, народ должен определить, какая форма государственности ему нужна.
Флаг Ичкерии
– Ты под чьим началом воевал?
– Ни под чьим. Я сам был командиром отряда. Воевал на равнине. Это было несколько экипажей. Передвигались на легковых автомобилях, на них можно было легко затеряться в населенных пунктах. Вооружены были в основном стрелковым оружием, гранатометами. Очень удобно – экипажи собирались в нужной точке, проводили операцию и исчезали. Вообще у чеченцев вначале войны были и танки, было несколько "Градов". Но по мере того, как израсходовали боезапас, ресурс этой техники исчерпывался, при отступлении в горы сжигали ее.
– Кроме российских "добровольцев" на танках, что общего у чеченских воен и той, что сейчас идет на Донбассе?
– И там, и здесь мы воюем в основном стрелковым оружием и гранатометами, есть минометы. 120 миллиметровые у армии, у нас только 82 миллиметровые. С тех пор появились новая, интересная и полезная на войне техника, беспилотники, например. Мы учим украинцев тому, что сами умеем, и учимся у них.
– Украина вас вооружила?
Народы должны сами определять свою судьбу. Мы верим, что победим.Муслим Чеберлоевский
– Оружие есть трофейное, есть купленное, многие приехали сюда на своих автомобилях из Европы, некоторые из них служат до сих пор. Того оружия, что у нас есть, достаточно для эффективных действий. Боеприпасами с нами делятся военные, мы же вместе воюем.
– Война – крайне дорогое, затратное занятие. За счет каких средств вы воюете, если не входите в состав украинских государственных структур?
– Нам помогают волонтеры. Частные пожертвования. Это основной источник.
– Ваших бойцов в случае ранения принимают в украинские госпитали?
– Таких случаев, по воле Всевышнего, было всего несколько. Но если кто-то получает ранение, его лечат в госпитале.
– Тебе приходилось встречаться с земляками из Чечни, которые воюют на той стороне?
– Мы все время в секторе "М", здесь их не было. Приходилось слышать о чеченцах на донецком и луганском направлениях. Здесь за все время в радиоэфире мы слышали осетинскую, азербайджанскую речь. Но чеченской – никогда.
– Какова цель чеченцев, воюющих на украинской стороне?
– Это продолжение войны за освобождение нашей родины. Приходилось слышать разговоры, что чеченцы победили Россию, что она платит дань и законы российские там не действуют. Я не политик, я - военный, давать оценку не могу. Мы потеряли очень много ресурсов в двух войнах, исчерпали практически возможность воевать на своей земле. Народы должны сами определять свою судьбу. Мы верим, что победим.