Правозащитный центр "Мемориал" (российские власти внесли его в список иностранных агентов, "Мемориал" с этим не согласился. – Прим. ред.) подготовил бюллетень "Ситуация в зоне конфликта на Северном Кавказе: оценка правозащитников. Лето 2021 года". В нем приводятся ключевые нарушения прав человека в регионе.
В 50-страничном исследовании собрана и проанализирована информация из открытых источников – публикаций СМИ, судебных решений, официальных заявлений органов власти, заслуживающих доверия публикаций в мессенджера, – показывающая, что нарушения прав человека в регионе продолжают носить системный и массовый характер.
Ознакомившись с докладом правозащитников, Кавказ.Реалии расспросил одного из авторов документа, члена Совета правозащитного центра "Мемориал" Владимира Малыхина о ключевых событиях прошедшего лета.
– Чем отличаются перечисленные в бюллетене события лета 2021 года на Северном Кавказе от событий аналогичных периодов прошлых лет?
– На мой взгляд, они вполне укладываются в проявившиеся ранее тенденции: в чем-то соответствуя полностью, а в чем-то служат дальнейшим развитием заложенного ранее "потенциала".
Владимир Малыхин
Проблема женщин и домашнего насилия на Кавказе не нова, отдельные случаи периодически освещались СМИ – например, гибель Мадины Умаевой. Новое в деле Халимат Тарамовой то, что в защиту права на такое насилие выступила полиция соседнего региона.
Обвинительный приговор общественному активисту из Кабардино-Балкарии Аслану Иритову за якобы применение опасного для жизни насилия в отношении сотрудника полиции – при том, что у Иритова нет обеих рук – тоже не назовешь неожиданностью. Как и то, что привлечь к ответственности полицейских за применение насилия к Иритову и его родственникам власти не торопятся.
– Нарушение прав человека происходит не только с живущими в России, но и в отношении покинувших ее – это тоже отмечается в докладе.
– Продолжается преследование оппозиционных блогеров в Европе, продолжаются депортации чеченцев из Европы. Сопоставление историй многих чеченских беженцев, возвращаемых из Европы в Россию, показывает, что сценарий очень похож.
Федеральная власть фактически признала претензии Рамзана Кадырова быть полновластным хозяином не только Чеченской Республики, но всех этнических чеченцев
Не существует закона, который вынуждал бы депортированного на родину гражданина России отправляться именно в тот регион, где он родился, но именно это происходит с уроженцами Чеченской Республики: сотрудники ФСБ изолируют их от встречающих родственников и адвокатов, а затем фактически насильно отправляют в Чечню. Это подтверждает существование негласной противозаконной договоренности федеральной и чеченской властей, о которой сотрудники погранслужбы сообщили депортированному весной Магомеду Гадаеву. Этой договоренностью и ее исполнением федеральная власть фактически признала претензии Рамзана Кадырова быть полновластным хозяином не только Чеченской Республики, но всех этнических чеченцев, где бы они ни проживали.
Набирает силу преследование и возбуждение уголовных дел против людей, якобы связанных с признанной в России экстремистской и запрещенной организацией "Ат-Такфир Валь-Хиджра". По обвинению в участии в ней задержаны уже десятки людей, и летом были задержаны еще 17 человек. При этом даже сам факт существования и деятельности этой организации после 1970-х годов экспертами-исламоведами ставится под сомнение.
– История похищенной из Дагестана чеченки Халимат Тарамовой вызвала международный резонанс, но фактически проигнорирована российскими властями. Омбудсмен Москалькова удовлетворилась кратким ответом прокуратуры Чечни, что у девушки все хорошо. На ваш взгляд, почему федеральный центр не вмешивается в подобные конфликты?
– Федеральный центр вообще с большой неохотой вмешивается в дела субъектов Северо-Кавказского округа. Даже когда речь идет о коррупции, он вмешивается не всегда и далеко не сразу, а только когда ситуация грозит по тем или иным причинам выйти из-под контроля или представляет угрозу для федерального центра.
В вопросы, связанные с нарушениями прав человека в регионах Северного Кавказа, Москва старается не вмешиваться без крайней необходимости, видимо, не считая их важными и полностью отдавая на откуп местным властям. Еще больше федеральный центр не любит вмешиваться в дела, связанные с таким щекотливым вопросом, как домашнее насилие. И уж совсем Кремль не любит вмешиваться в вопросы, которые так или иначе затрагивают Чеченскую Республику и ее власти, а я напомню, что Халимат Тарамова – дочь довольно приближенного к Рамзану Кадырову предпринимателя и бывшего чиновника. Вмешательства со стороны федерального центра происходят, конечно, но только когда действия главы региона угрожают проблемами с соседями или другими государствами.
– В докладе вы подчеркнули, что при задержании Халимат участвовали силовики двух субъектов – Дагестана и Чечни. Это происходит регулярно в подобных ситуациях?
– О взаимодействии именно в подобных случаях, когда речь идет о координации силовиков в преследовании бежавшей от домашнего насилия, мы слышим впервые.
Но на более ранних этапах контртеррористической операции на Северном Кавказе такая координация существовала и проявлялась достаточно часто. В прошлые годы неоднократно фиксировались случаи похищения или задержаний в Дагестане, после чего задержанных доставляли в Чечню, подвергали пыткам. После этого они могли исчезнуть или быть убитыми в ходе инсценированной силовиками операции или получить срок по обвинению, доказательством которого служили их данные под пытками собственные показания.
Правда, координация действий силовиков Дагестана и Чечни – а также Ингушетии и Кабардино-Балкарии – осуществлялась федеральными структурами на уровне управления МВД по округу или на уровне командования объединенной группировки войск. В случае Тарамовой речь идет о координации уже на местном уровне, без участия федералов. И это тоже новообретенный навык.
– Часть бюллетеня посвящена ситуации с пандемией и принудительной вакцинацией на Северном Кавказе. Отличается ли ситуация с вакцинацией и ее массовым неприятием в республиках от реакции в других российских регионах? Почему власти не смогли убедить население в важности и целесообразности прививания?
– Принципиально нет, не отличается. По всей России доверие к властям и пропагандируемым ими противоэпидемическим мерам находится на очень невысоком уровне.
Неприятие вакцины тем сильнее, чем сильнее принуждение к вакцинации – люди считают, что если навязывают, то это нужно властям, а не им
Мы не проводили исследование по другим субъектам, да и по Кавказу в силу понятных причин наше исследование носило весьма поверхностный характер. Можно осторожно предположить, что неприятие вакцины тем сильнее, чем сильнее принуждение к вакцинации – люди считают, что если навязывают, то это нужно властям, а не им. Везде люди в большей или меньшей степени не доверяют вакцине, о ней распространяются страшные слухи, появляются самые разные теории заговоров. В большинстве регионов России в той или иной степени присутствует лжевакцинация и покупка сертификатов.
О причинах мы довольно подробно писали в выпуске нашего бюллетеня о событиях зимы 2020–2021 гг., но я коротко напомню. В недоверии граждан к вакцине в огромной степени виноваты российские власти, в первую очередь федеральные. Давайте вспомним август прошлого года, когда глава государства торжественно заявил, что в России разработана первая в мире вакцина от коронавируса. Но люди-то не в вакууме живут, о советской и российской традиции кампанейщины, стремлении по любому поводу "утереть нос" коллективному Западу все прекрасно помнят. К моменту регистрации вакцины она не прошла третий этап испытаний (он начался месяц спустя), это было известно и окончательно убедило людей, что российская вакцина – это PR-проект властей и более ничего.
После этого то, что вакцина вполне успешно прошла третий этап и что авторитетнейший журнал The Lancet признал ее безопасной и достаточно эффективной, уже ничего не могло изменить в общественном восприятии. Я говорю в первую очередь о вакцине "Спутник-V", по другим вакцинам данные о результатах испытаний либо отсутствуют, либо весьма неоднозначны и недоверие к ним, пожалуй, оправданно.
Специфика Северного Кавказа связана со спецификой одного конкретного региона – Чечни. Хотя давление с целью вынудить людей вакцинироваться присутствовало во всех республиках, именно здесь принуждение – полностью незаконное, так как Чечня не вводила официально обязательную вакцинацию от COVID-19.
Отказ пускать непривитых людей в магазины, аптеки, неоказание медицинской помощи без сертификата от вакцинации. Дети становились заложниками – их угрожали не пускать в школы без сертификата о вакцинации родителей. Наконец, изъятие автомобилей у непривитых и возврат их только по предъявлению сертификата – ничего этого не было в соседних регионах. И это породило пропорциональный ответ – да, сертификатов о вакцинации на руках много (на данный момент, согласно официальной статистике, в Чечне привито 44% от всего населения, это четвертое место среди регионов. – Прим. ред.), но сколько из этих людей действительно привились, непонятно. По некоторым оценкам, таких меньше половины. Недоверие к вакцинам очень высоко даже среди медиков, и они легко идут навстречу нежелающим прививаться.
– Власти фактически закрывают глаза на фальшивую вакцинацию. Такая ситуация устраивает всех и является закономерным примером бытовой коррупции?
– Вакцинация идет ни шатко ни валко, сама по себе, а необходимость слать в Москву победные реляции никто не отменял. Например, глава Чечни не сможет признать, что очень много людей (более половины, по нашим оценкам), о вакцинации которых он с такой гордостью рапортовал, на самом деле не привиты, – он потеряет лицо. В меньшей степени это касается и руководителей других регионов, где официально декларируемый уровень иммунизации населения ниже, чем в Чечне. Рапортовать, что он на самом деле еще ниже, – это признаваться в собственной некомпетентности. Поэтому все руководство в большей или меньшей степени заинтересовано делать вид, что лжевакцинация и торговля сертификатами – отдельные единичные случаи, которые выявляются и пресекаются, а отнюдь не массовое явление.
Критиковать главу региона и его приближенных, находясь в Чечне, опасно для жизни, для живущих в Европе риски ниже, и это привело к появлению среди диаспоры целого ряда оппозиционных блогеров
Кроме того, постфактум не так просто выяснить, кто реально вакцинирован, а кто – нет. В медпункте оформляются все необходимые документы, проводятся нужные процедуры, кроме одной – вместо укола вакцину выливают в раковину. Но все документы при этом в порядке, и отличить лжепривитого от действительно вакцинированного практически невозможно.
– Можно ли говорить о возросшем давлении властей и силовиков Чечни на чеченскую диаспору в Европе? С чем это связано?
– Строго говоря, стремление распространить свой контроль на диаспору власти Чечни демонстрировали всегда, но в последние годы активность на этом направлении заметно возросла.
В последние годы катастрофическая ситуация с правами человека в Чечне вызывает все больше недовольства. Современные средства связи позволяют людям сообщать о фактах нарушения своих прав, оставаясь анонимными, и распространять информацию на большую аудиторию при относительно небольших ресурсах.
Критиковать главу региона и его приближенных, находясь в Чечне, опасно для жизни, для живущих в Европе риски ниже, и это привело к появлению среди диаспоры целого ряда оппозиционных блогеров, которых с большим доверием слушает вся Чечня – здесь можно отметить Тумсо Абдурахманова, телеграм-канал "1АДАТ" и многих других. Их работа ведет к серьезным репутационным потерям чеченских властей, а традиционно применяемые властями методы силового давления – в частности, через оставшихся в Чечне родственников – дают все меньший эффект.
Это и привело к активизации давления на представителей диаспоры, к целому ряду убийств и покушений, за которыми, по ряду данных, стоят люди, близкие к представителям чеченских властей, – необходимо показать, что риски оппозиционной деятельности велики даже в Европе.
– Исходя из событий лета 2021 года и предыдущих периодов, можно ли вывести закономерность, что именно – вмешательство правозащитников, резонанс в СМИ, публичность в интернете – помогает в случае нарушения прав человека на Северном Кавказе отстоять правоту или минимизировать последствия давления?
– Публичность помогает и лучше всего помогает, когда все перечисленное применяется в совокупности. Когда оказывается юридическая помощь, делаются запросы в прокуратуру и Следственный комитет, в дело вступает не связанный с силовиками адвокат, когда дело получает огласку в СМИ и расходится по соцсетям.
Это видно далеко не только по событиям лета 2021 года. Не раз бывало, что огласка того или иного инцидента, например, похищения приводила к тому, что похищенного освобождали. Из наиболее громких примеров последнего времени можно упомянуть дело депортированного из Франции Магомеда Гадаева. Уголовное дело о хранении оружия против него уже было сфабриковано. И я, и мои коллеги считаем, что только широта огласки, которую получило то, что с ним произошло – его незаконная депортация из Франции, незаконное лишение свободы в Москве, фактическое похищение в Новом Уренгое и доставка в Чечню, – привели к тому, что он получил такой относительно мягкий приговор.
В летнем бюллетене есть такие примеры: Ибрагим Мусаев пытался получить убежище в Греции, у него это не получилось, он решил вернуться домой. По прилете в Москву его встретили пограничники, посадили на рейс до Магаса, откуда он должен был ехать в Серноводское в Чечне, где жил до выезда из страны. Однако по дороге он исчез, в РОВД говорили, что ничего о нем не знают. Тогда его брат обратился в "Мемориал". Мы написали о произошедшем, и через несколько дней он появился у родственников. Пояснять, где он был и что с ним произошло, он отказался. По неофициальным сведениям, его держали в Сунженском РОВД. Через несколько дней его снова похитили, мы снова об этом написали, и его снова освободили, после чего он уехал из Чечни.
– В бюллетене о нарушении прав на Северном Кавказе летом 2021 года практически нет упоминаний о выборах в Госдуму и нарушении прав кандидатов. Почему?
– Сами по себе выборы вызвали на Кавказе мало интереса. На протяжении лета, пока шла предвыборная кампания, особенно заметных событий не происходило. А после того, как снялся с выборов выдвинутый партией "Яблоко" по одномандатному округу в Ингушетии председатель Конституционного суда республики Аюп Гагиев, интрига исчезла окончательно.
Все самое интересное на Кавказе, связанное с выборами, произошло уже в ходе подсчета голосов. Я говорю, в первую очередь, о семи – сразу семи! – избирательных участках в Дагестане, где "Единая Россия" набрала ровно ноль голосов, а с результатом более 90% победили иные партии, а также об участке №510 в Урус-Мартановском районе Чечни, где "Единая Россия" набрала менее 50% голосов. Мы обязательно вернемся к этой теме в осеннем бюллетене.
***
5 октября глава Чечни Рамзан Кадыров совместил сразу три праздника – официальное вступление в должность на новый срок, свое 45-летие (с которым политика поздравили все – от соседей до патриарха Кирилла) и день Грозного. В приуроченном к этой дате материале Кавказ.Реалии перечислил ключевые нарушения прав человека в Чечне.