Кавказ

Дипломаты, шпионы, сдерживание империи: Франция и Северный Кавказ в XIX веке

Площадь Республики, Париж

Смотреть комментарии

Это интервью можно читать и на чеченском языке

Почему Франция была заинтересована в происходящем на Северном Кавказе в XIX веке? Что об этом говорят документы? И кто был источником информации для французских властей? Об этом историк Майрбек Вачагаев беседует с лингвистом из Франции Софи Даниэль, редактором сборника "Европа и Черкесия", посвященного архивным документам этого периода.

Открыть окно с плеером

– Расскажите о сборнике документов о Черкесии, почему был выбран именно этот регион?

Софи Даниель

– Сборник "Европа и Черкесия" будет состоять из ранее не публиковавшихся материалов из архивов разных стран, в нем планируется 30 томов. Как следует из названия, материалы в той или иной мере затрагивают черкесов, но, поскольку в Европе XVIII и XIX веков термин "черкесы" трактовался более широко и подразумевались и другие народы Северного Кавказа, поэтому там будут и другие документы.

Временные рамки этого сборника пришлось ограничить. Они начинаются со времени систематического проникновения Российской империи на Северный Кавказ (в первую очередь в Кабарду) и заканчиваются переселением большей части черкесов в Османскую империю (вторая половина XIX века. – Прим. ред.).

У сборника большой авторский коллектив. Есть редакторы всей серии, так и редакторы каждого тома. Я думаю, сейчас это около тридцати человек, но большая часть из них работает над собственной частью. Например, я ищу и перевожу на английский документы из французских архивов. Мой коллега Георгий Мамулия занимается поиском архивных документов, расшифровкой и переводом на русский язык.

Основная идея в том, чтобы сделать доступными для историков множество материалов из самых разных стран. При этом все материалы публикуются в оригинальном виде с максимально точным переводом на русский и английский, никакой интерпретации не подвергаются.

– Какова тема первого тома?

– Первый том сборника рассказывает о французском консуле в Одессе Андре Шаллэ (Шалей) в период с 1836 по 1840 год. Выбор этого отрезка неслучайный: в это время проявляются противоречия между Великобританией и Россией по вопросу о политическом статусе Черкесии. Правительство Великобритании было чрезвычайно озабочено перспективой продвижения России на восток. Оно рассматривало войну в Черкесии очень прагматично, как сдерживающий Россию фактор, а также как одно из самых уязвимых мест России, на которое можно оказывать давление.

Великобритания не признавала прав на этот регион и предпринимала активные действия разведывательного, дипломатического и военно-технического характера, которые выглядели со стороны довольно агрессивно и могли привести к войне. Тогда черкесский вопрос стал представлять интерес и для Франции: правительство хотело быть осведомлено о проблеме.

Особенно внимательно правительство Франции следило за черкесскими делами в 1839 и 1840 годах во время обострения конфликта между Мухаммедом-Али Египетским и Османской Портой (Порта – принятое в литературе и дипломатическом языке название правительства Османской империи. – Прим. ред.). Франция долго поддерживала Мухаммеда-Али и обещала ему военно-дипломатическую помощь. Россия стояла на стороне султана. Поэтому для правительства Франции было очень важно понимать военные возможности России. Конечно, донесения Шаллэ, содержащиеся в первом томе, — это лишь совсем малая часть материалов по Черкесии и Северному Кавказу, содержащихся в архивах Франции.

– Какие проблемы возникали у вас как у редакторов при подготовке сборника?

"Пересекая реку", картина Франца Рубо

– Было множество сложностей, которые, несомненно, хорошо знакомы профессиональным историкам. Но я бы сказала, что основной вызов был следующий: как перевести документ на русский и английский языки максимально близко к оригинальному тексту, но при этом не сделать его нечитабельным из-за сложностей в стилистике дипломатических донесений того времени.

Например, Шаллэ писал чрезвычайно длинными предложениями, поэтому даже в оригинале иногда непросто отследить ход его мыслей. А если наложить на это еще и специфику французской грамматики, то близкий перевод, максимально сохраняющий еще и грамматическую структуру, может сделать документы очень трудными для восприятия. Но в целом я считаю, что нам удалось найти золотую середину. Важно отметить необходимость согласования между переводами на английский и русский. Это была большая редакторская работа.

– Кавказ для Франции не был столь интересен, как, например, Северная Африка. В чем особенность внимания страны к этому региону в первой половине XIX века?

– Природа интереса Франции к Кавказу отличается от заинтересованности в Африке, где у нее были несколько колоний, которые постепенно стали интересом для геополитического соперничества с Британской империей. Африканские колонии были продолжением национальной территории и рассматривались как представляющие для страны жизненный интерес.

В случае с Кавказом ситуация была другой. У Франции были определенные экономические интересы на Кавказе. Но в вопросах военно-политического характера ее правительство ограничивалось ролью внимательного наблюдателя. Например, консулы страны в Одессе и Тифлисе информировали свои правительства о боевых действиях в Черкесии, Чечне, Дагестане и о положении дел в центральной части Северного Кавказа и в Закавказье. Особенно важным было положение дел в Черкесии во время Восточного кризиса в 1839–40 годах, когда существовала реальная возможность военного столкновения между Францией и Россией, занимавших диаметрально противоположные позиции по египетскому вопросу.

"Десант генерала Раевского в Сочи", картина И.К. Айвазовского

Франция с большим удовлетворением замечала: война в Черкесии поглощала все больше военных ресурсов России. Весной 1840 года, в момент наибольшего напряжения между Францией и Россией, почти полностью парализовало черноморский флот. Консул Андре Шаллэ по этому поводу писал в МИД Франции, что война в Черкесии в этом случае может иметь огромные последствия.

К этому моменту Франция только возвращала свои геополитические позиции в Европе и активно пыталась восстановить влияние на Ближнем Востоке. Ее руководство понимало, что система миропорядка, установившаяся после Наполеоновских войн, скорее всего, будет разрушена в результате соперничества между Россией и Великобританией на востоке. Поэтому Франции было важно восстановить утраченные позиции.

Интерес Франции к Черкесии и Северному Кавказу в целом сохранился в течение 40-х годов XIX в., вплоть до начала Крымской войны (1853–1856 гг., война России с коалицией Великобритании, Франции, Турции и Сардинии. – Прим. ред.), когда она предпринимала активные действия на Северном Кавказе. После завершения войны этот интерес не просто сохранился, но и сопровождался тайным вмешательством в черкесский вопрос вплоть до момента военного поражения черкесов. И наконец, французская общественность в 40-х годах XIX века также проявляла интерес к Северному Кавказу: люди стали проводить все больше параллелей между войной в Алжире и войной на Северном Кавказе.

Черкесский флаг

Вместе с тем нужно отметить, что в этот период, в отличие от Великобритании, которая не признавала российских прав на Черкесию, французское правительство не вступало ни в какие споры по поводу легитимности, если не считать короткого периода противоречий по поводу Египта, которые быстро разрешились. Франция до Крымской войны не пыталась дестабилизировать или использовать в своих интересах военную ситуацию на Северном Кавказе, а отношение к ее консулам было более лояльным, чем к их британским коллегам.

– Исходя из вашей работы с документами, насколько Франция была информирована о том, что происходило на Кавказе в те годы?

– В середине XVIII века Франция была самой информированной державой Западной Европы в отношении кавказских дел. Это объясняется ее сильным дипломатическим присутствием в Османской империи и в Крымском ханстве. А также военно-технической и дипломатической поддержкой, которую Франция оказывала им на черкесском побережье, на Таманском полуострове и в Крыму, где также проживало много черкесов.

После революции во Франции уровень информированности ее правительства о делах на Северном Кавказе снизился, но надо учитывать, что немалое количество французских аристократов эмигрировали в Россию и некоторые из них, такие как герцог Ришелье, граф Рошешуар, граф Ланжерон сыграли важную роль в черкесско-российских отношениях в начале XIX века.

В 30–40-х годах XIX века благодаря консульскому присутствию в Одессе и Тифлисе правительство Франции получало чрезвычайно детальную информацию о Кавказе. Настолько детальную, что российский император Николай I как-то пожаловался, что получает более полные сведения из перехваченной переписки французского консула в Тифлисе, чем из сообщений военного министерства. Консульством Франции в Одессе почти четверть века руководил Андре Адольф Шаллэ, дольше всех французских должностных лиц, проработавших в России.

Архивное дело

Кроме того, Николай I и военные, несмотря на недавно завершившуюся войну, очень хорошо относились к французским военным, уважая своих бывших противников за доблесть. Поэтому Шаллэ был вхож в высокие круги и мог посещать различные военные мероприятия, что позволяло ему собирать важную информацию. Немаловажно и то, что Шаллэ был членом масонской ложи "Понт Евксинский", что давало ему дополнительные связи.

При этом стоит учитывать, что у Шаллэ не было таких возможностей, как у британского консула в Одессе Джеймса Йимса. Информацию о ситуации в Черкесии он получал от своих информаторов – российских офицеров и государственных служащих, от предпринимателей, которые занимались снабжением российской армии и флота, от владельцев судов, которые занимались транспортировкой провизии и материалов в российские крепости на черкесском побережье. А также от французских подданных, несколько тысяч которых жили в те времена на юге.

– Что дают французские документы для изучения черкесов?

– Депеши консула Шаллэ, конечно, не настолько точные, детальные и обширные, как британские дипломатические и разведывательные материалы, но все же они представляют значительный интерес для историков. Особенно если их рассматривать вместе с документами из российских, британских, австрийских, немецких и турецких архивов. Они особенно интересны тем, что позволяют понять, какую важную роль играл черкесский вопрос в международных отношениях в 30-х годах XIX века. Кроме того, сообщения содержат немало ценной информации о ходе боевых действий в Черкесии в этот период и о политической ситуации на территории, где проживали черкесы.

– Когда говорим об архивах, я обычно спрашиваю своих гостей, какой документ был для них самым интересным.

Герцог Ришелье (Одесса)

– Наибольшее впечатление на меня произвели архивные материалы о деятельности герцога Ришелье (Арман-Эммануэль де Виньеро дю Плесси де Ришелье – первый градоначальник Одессы. – Прим. ред.). Он был выдающимся государственным деятелем – бескорыстно и эффективно служил как Франции, так и России. Он также после безрезультатных попыток покорить черкесов пришел к пониманию того, что нужно пробовать дипломатические способы, и очень преуспел в этом.

В одном из писем Ришелье указывал, что во время экспедиции в Шапсугию (причерноморский регион исторической Черкесии, в настоящее время — побережье Черного моря Краснодарского края. – Прим. ред.) ему сервировали обеденный стол, а после обеда он пил чай из самовара. В это время шапсуги сделали настолько точный выстрел, что ядро снесло самовар со стола, за которым сидел ошарашенный Ришелье. Герцог относился к таким вещам с большим юмором, называл шапсугов "мои друзья".

– О чем будет следующий том сборника?

– Над вторым томом работают уже другие редакторы, занимающиеся архивами Великобритании. Он будет включать дипломатические и разведывательные донесения Джеймса Йимса, британского консула в Одессе. Шаллэ и Йимс поддерживали дружеские отношения и даже иногда делились информацией, хотя их взгляды на черкесский вопрос сильно отличались.

Британский консул был, если можно так сказать, самым настоящим ястребом: профессионально проводил разведывательную работу, обладая штатом вице-консулов, работавших в других городах, бюджетом для секретной службы и в результате сумел собрать большой объем материалов, которые будут интересны историкам.