Если начать напевать "Ice, ice baby" в компании 30-летних, то процентов 70% присутствующих подхватит мотив. Этот трек в 2009 г. рэпер Гуф (наст. имя Алексей Долматов) посвятил своей жене Айзе (в девичестве – Вагаповой). Сегодня пара в разводе, а Айза (теперь уже Анохина) покоряет вершины хит-парадов как самостоятельный рэп-исполнитель.

Анохиной – 34 года, у неё двое сыновей и почти 3 млн подписчиков в Instagram. Её любят журналисты за то, что не стесняется открыто обсуждать самые запретные темы. Но есть то, о чём она говорить не любит – её этническая принадлежность. Девушка родилась в Чечне, но выросла в Москве. В интервью "Кавказ.Реалии" Айза объяснила, почему она вне национальности и религии, а также рассказала о чеченских хейтерах, которые ежедневно сыплют угрозами.

"Понадобились годы, чтобы они [родители] приняли меня и поняли, что я не приношу никому вреда. Что мне не нужна религия, чтобы не убивать, не красть, не предавать и т.д. Я не хочу верить в иллюзии, хочу жить сегодняшним днем, – подчеркивает артистка. – Я хочу быть хорошим человеком! Вот такая я, и они свыклись".

О поддержке геев и закона о домашнем насилии

–​ Айза, на днях вышел ваш клип "Famalam", в котором вы целуетесь с девушками. А в одном из интервью вы отметили, что "женщины больше склонны к бисексуальности, нежели мужчины". Что вы хотели сказать этим роликом?

– Я хотела поддержать ЛГБТ-сообщество: если есть любовь, не имеет значения, какая она. Главное – обоюдная. (Смеётся.)

Идея полностью моя. У нас привыкли гнобить тех, кто не похож на тебя. И я в их числе [тех, кого гнобят за непохожесть].

–​ Порой история, начавшаяся с обоюдной любви, заканчивается рукоприкладством. Вы к закону о домашнем насилии как относитесь?

–​ Конечно, поддерживаю. То, что происходит в домах, в семьях, должно считаться полноценным преступлением.

–​ Вы сами когда-нибудь сталкивались с подобным?

– Нет, я слишком недобрая, когда меня обижают. (Смеётся.)

–​ Почему сразу недобрая? Я бы сказала, боевая.

– Спасибо. Да, я себя в обиду никогда не дам.

–​ Вы – этническая чеченка. Я смотрела большинство ваших интервью на YouTube, и у меня сложилось впечатление, что вы напрягаетесь, когда вас спрашивают о национальности. В шоу "Ходят Слухи" вы вообще отшутились, мол, наполовину – русская, наполовину – уругвайка. Мне показалось или эти вопросы действительно дискомфортны для вас?

– Нет, не показалось. Даже больше скажу: я практически всегда прошу вырезать эти вопросы из интервью. Ибо каждый раз, когда тема национальности поднимается, возрастает внимание со стороны чеченцев ко мне. Что меня очень пугает.

Мне на самом деле все равно за себя, но я не хочу, чтобы пострадали мои родственники, которые живут непосредственно в Чечне. Это же касается не только меня, а всей семьи.

–​ Касается и вашего отца, которого, вероятно, костерят за ненадлежащее воспитание дочери.

– И моего отца, и других родственников… Что в их семье есть какая-то не такая, не такая, какая им нравится.

–​ Откуда вы такая не такая взялись?

– У меня достаточно современная семья. Думаю, можно заметить, что мы не ортодоксальные мусульмане. Я вообще не мусульманка. Мне позволили принять такое решение.

Да, в каких-то моментах – в уважении в семье, в понимании, что семья на первом месте – влияние родителей есть. Но чтобы что-то принципиально чеченское – нет.

–​ Противники закона о домашнем насилии уверены, что инициативу не поддержат на Кавказе, якобы там другие порядки.

–​ Я не знаю, почему там не поддержат. Если брать мою семью и всех родственников, то у нас никогда не было насилия по отношению к женщинам. В моей семье принято уважать женщин в первую очередь.

У меня папа с мамой так любят друг друга, что им можно только позавидовать. Прям очень!

–​ Такой союз – это большая работа. В чем секрет их пары?

– Не знаю… Мне кажется, это уже на каком-то генетическом уровне.

О хейтерах и угрозах

–​ Семья у вас весьма либеральная. Однако чеченское общество известно своей строгостью. Доводилось сталкиваться с критикой соплеменников?

–​ Конечно, сталкивалась с травлей.

–​ Бранят, что неправильная чеченка?

– Хуже. Мне по сей день пишут угрозы: что убьют, закажут и что на меня началась охота. Еще обещают вырезать меня и моих детей. И такие сообщения получаю каждый день.

–​ В правоохранительные органы не обращались?

– Знаете, поскольку мне подобное пишут не первый день и угрожают уже который год, вижу, что дальше слов не заходит. Напротив, все, кого встречала в реальной жизни, со мной только фотографируются и говорят, что я крутая и молодец.

–​ Один из аргументов ваших хейтеров в том, что вы полукровка. Во всяком случае, меня в этом убеждал один высокопоставленный кадыровец.

– Нет, я чистокровная. Я не жила особо в Чечне, была там только в период первой войны, поскольку не могла уехать. Меня родили в Чечне, но папа с мамой жили в Москве.

–​ Но по-чеченски, насколько известно, вы говорите.

– Да, я знаю язык.

–​ Часто гоняете в Чечню?

– Нет, в последнее время редко. Давно там не была.

–​ Нет желания поехать?

- Не хочу, я там была уже. Люблю ездить в новые страны и города. (Смеётся.)

–​ Вам не звонили кадыровцы, чтобы заставить извиниться?

– Нет, не звонили.

–​ Когда готовилась к интервью, спросила коллегу-светского хроникёра, какая вы. Она ответила: "Айза оооооочень свободная. П***** насколько". Откуда в вас это?

– У меня родители такие, папа свободолюбивый.

– В нашей стране 99,9% людей живут по принципу абы чего не вышло.

– Ну, а я так не хочу! Хочу жить, чтобы мне нравился каждый день. Потому что можно вернуть абсолютно всё, кроме времени. И я не хочу тратить его зря.

О жизни вне рамок

– Вы, по собственному признанию, вне религии и вне национальности. Какова реакция ваших родителей на такую категоричность? Любому (почти) родителю хочется, чтобы его ребенок был ближе к нему – к его корням, вероисповеданию.

– Конечно, им хочется! Но они любят меня такой, какая я есть. Понадобились годы, чтобы они приняли меня и поняли, что я не приношу никому вреда. Что мне не нужна религия, чтобы не убивать, не красть, не предавать и т.д. Я не хочу верить в иллюзии, хочу жить сегодняшним днем.

Я хочу быть хорошим человеком! Вот такая я, и они свыклись.

–​ То есть мужа-чеченца вам не искали?

–​ (Смеётся.) Нет, ни за что, никогда. Здесь могу точно сказать: мои родители никогда не пытались выдать меня замуж за чеченца. Этот разговор не поднимался вообще!

–​ Кстати, о вашем бывшем супруге. Гуфу пришлось извиняться за то, что он в шоу "Осторожно Собчак!" имел неосторожность назвать вас с певицей Кети Топурия "хачухами". Ясно, что он имел в виду (мол, нравятся ему девушки кавказского типа), но реакция не заставила себя ждать.

– Ой, да это, я считаю, полный бред. Как всегда, кавказцам лишь бы докопаться до чего-нибудь. Ни я, ни Кети (а мы с ней дружим) никак не отреагировали на это слово. Нас это не обидело.

–​ С одной стороны, вас прессуют чеченцы ("куда смотрят мужчины твоего рода"), а с другой – условные русские, потому что вы чеченка ("все чехи такие"). Не тяжело?

– Да, в период войн приходилось сталкиваться с оскорблениями из-за того, что чеченка… Да что там! И сегодня могу услышать: "Вот вы, чеченцы, все такие".

Я говорю: "Господи, всю жизнь так: чужой среди своих, чужой среди чужих. То есть и вы меня не считаете за свою, и они меня не считают за свою".

Наверное, именно это послужило причиной того, что я отказалась от принадлежности к какой-либо этнической группе. Я настолько задолбалась всю жизнь слышать про национальность, что не хочу вообще относиться ни к одной национальности!

Я – человек планеты, я – человек Земли. И мне хорошо. А люди всегда всех делят. Всё время, постоянно, и это омерзительно!

–​ Как правило, человек, чтобы почувствовать под ногами почву, старается "прибиться" к этнической или религиозной группе (особенно страдают полукровки). У вас же вышло наоборот.

– У меня есть дети, и они – моя стая. Мне придает силы то, что сыновья всегда готовы меня принять. Мне никто не нужен.

Об уверенности в собственной правоте

–​ Вернусь всё же к началу нашего разговора: вы сами как себе отвечаете на вопрос, откуда в вас такая свобода?

– Потому что я полностью уверена в том, что права. И меня ничего не может переубедить. Это и есть моя свобода.

–​ Откуда такая уверенность в собственной правоте, что её дает?

– Счастье! (Смеётся.) Я абсолютно счастлива!

–​ После очередного нашествия хейтеров не хотелось всё бросить и залезть в "ракушку"?

– Нет, бросать мне никогда ничего не хочется. Я просто не считаю, что это [комментарии хейтеров] важно. Это небольшая помеха. И всё.

–​ Есть мнение: если родители заложили в ребёнка базу, то он сам о себе всё знает и ему плевать, что думают о нём окружающие.

– Я точно знаю о себе всё! (Смеётся.) С детства знала, что для меня правильно и не хотела делать то, что мне говорят. Поступала, как хотелось мне! И сегодня ничего не изменилось: я поступаю, как хочу. Могу лишь разозлиться, если мне будут мешать.

–​ Разозлиться и еще активнее делать то, что задумала, верно?

– Да, я очень люблю делать назло. (Смеётся.)