Шконка, суд и рэп. Бывший архитектор Ростова – об уголовном преследовании

Роман Илюгин – бывший главный архитектор Ростова-на-Дону. В 2019 году его обвинили в халатности и превышении полномочий при выдаче разрешений на строительство частных домов. По версии следствия, он не проконтролировал использование земель, выдал разрешения без публичных слушаний и не предупредил появление самовольных строений. Илюгин неоднократно заявлял, что речь идет о частном строительстве – и у него не было никаких прав контролировать его до сдачи объекта, а публичные слушания по частным объектам не проводятся. После того как чиновник отказался признать свою вину, ему изменили статью на более тяжкую, она предусматривала до 10 лет лишения свободы.

В доме и офисе Илюгина прошли обыски, он отсидел полгода в СИЗО и еще столько же – под домашним арестом. Летом 2020 года Ворошиловский районный суд Ростова-на-Дону полностью оправдал архитектора из-за отсутствия состава преступлений. Однако прокуратура в последний момент обжаловала приговор – сейчас Илюгин проходит через то же уголовное дело во второй раз.

Под именем "Белый Будда" Роман Илюгин зачитал рэп о своем уголовном преследовании – он стал одним из приглашенных исполнителей нового альбома Касты "Чернила осьминога". В треке "Годы неправды" Илюгин, обращаясь к гипотетическому обвинителю, рассказал о третьей весне своего уголовного преследования.

В интервью Кавказ.Реалии бывший главный архитектор Ростова ответил на вопросы о своем деле, опыте ареста и о том, зачем и как он вернулся к рэпу спустя 20 лет.

– Почему вы считаете абсурдным предъявленное вам обвинение?

– По статье о превышении полномочий мне вменяют два объекта по улицам Вселенная, 8, и Ленина, 151/1 в Ворошиловском районе Ростова, архитектором которого я был до 2017 года. На Вселенной застройщик получил разрешение на частный дом, но набрал несколько покупателей и самовольно построил дом многоквартирный. Это мошенничество чистой воды – виновный поехал за это в колонию. Во втором случае вообще нет никаких потерпевших – просто предприимчивый человек решил, что жилья ему мало, нужна коммерция и, получив разрешение на частный дом, стал строить мойку. Обвинение считает, что в обоих случаях я ответственен за то, что люди получили разрешение на одно, а построили другое. Но отказать в разрешении я не мог, контроль за ходом строительства в мои обязанности не входил – обычно незаконные объекты выявляются на стадии ввода в эксплуатацию.

Вторая статья – "Халатность", по ней мне вменяют 12 многоквартирных домов – якобы я допустил их строительство без разрешения. Будто я должен был инспектировать частное строительство уже на стадии первой лопаты. Но у меня не было такого права – это превышение должностных полномочий. Я должен был следить за муниципальной землей, чтобы ее никто самовольно не захватил, а здесь идет подмена понятий. Все самозастрои выявить можно только по жалобам или, если их нет, – опять же все это выяснить можно было на этапе ввода. Эта статья не такая серьезная, как превышение, максимум полгода лишения свободы, но все равно мало приятного.

– Были какие-то предпосылки к тому, что вы окажетесь под уголовным преследованием?

– Я предполагал, что начнется что-то подобное, но не думал, что это коснется меня. Дело завели еще в августе 2018 года, тогда уже прошлись по Краснодарскому краю, похватали архитекторов и застройщиков.

Потом выяснилось, что Ростовская область стала лидером в России по числу обманутых дольщиков. Видимо, какие-то обещания президенту были даны, что этот вопрос будет решен. И в один день силовики пришли ко мне, архитектору Мартыновского района Александру Корчиге и архитектору Ростовской области Алексею Полянскому. Особо не разбирались – решили пересажать всех архитекторов. Хотя они тут совсем ни при чем.

– Помните, как прошел обыск?

– Это было страшно. Накануне у меня был день рождения, я отсыпался, жена с ребенком спали в другой комнате. Силовики пришли в пять утра, у них не было даже решения суда на проведение обыска. В масках, с оружием, хорошо хоть, мордой в пол не положили. Жена перепугалась сначала, ничего не поняла, потом напоила всех кофе. Сына разбудила, потому что в его комнате тоже обыск проводили. Перевернули нам все обувные коробки, но особо ничего не искали, сказали: "Мы знали, куда шли, – в предыдущем месте нам пришлось поднимать мраморный пол, а у вас что, ободрать линолеум? Зачем это нам надо?" У меня даже мыслей не было, что через несколько часов на меня наденут наручники.

После обыска дома провели обыск на работе, там тоже ничего не нашли. Потом сказали, что мне нужно поехать в Следственный комитет Ворошиловского района. Я тогда ничего не понимал. Хорошо, что нашелся адвокат, который поехал со мной. Он сказал: "Ну, держись, Роман. Давай мне свои ценные вещи, тебя сейчас будут забирать".

– После этого вас арестовали на полгода?

– Да. Мне дали подписать протокол задержания, вызвали наряд, засунули в автозак и повезли в изолятор. Там у меня забрали шнурки и отрезали бирки на одежде – не знаю зачем. Определили в камеру на втором этаже, где я провел трое суток. После суд отправил меня в СИЗО – посчитали, что я пользуюсь авторитетом, раз при должности, могу оказать давление на подчиненных и свидетелей. Якобы скроюсь – я предлагал отдать загранпаспорт, но никакие доводы не работали.

– Расскажите подробнее про СИЗО – каково это, быть арестованным?

– Сначала тебя отправляют на так называемый "вокзал", там оформляют, потом берут анализы и помещают в карантин – это камера в подвале, где ты сидишь около двух суток. Двухэтажные железные шконки, грязные матрасы без простыней, полусгнившие доски на полу, крысы бегают – свинские условия.

Потом определяют в камеру – смотрят, кто ты, что ты, по какой статье. Сажают с теми, кто схож с тобой. Не могут человека, которого подозревают в превышении полномочий, посадить с убийцами и насильниками. У меня в камере были в основном подозреваемые в мошенничестве. Камера рассчитана на девять человек, а когда я заехал, нас было 14. Некоторые спали по очереди, в том числе и я – мне повезло, мой напарник спал днем, а я ночью. Потом перелимит отрегулировали, у каждого была своя неизменная шконка согласно купленным билетам.

Самое смешное, что я потом рассказывал своим сокамерникам: "Представляете, ребята, полгода назад ко мне от ФСИН приходили за согласованием цветового решения внутреннего фасада здания СИЗО. И тут я сюда сам с проверкой приехал".

– Были какие-то негласные правила в камере?

– С "хатой" мне повезло, быт у нас по-семейному был налажен, у каждого была своя функция. Я сам вызвался готовить – там делались самодельные печки из двух алюминиевых мисок и кипятильника, на них можно было, например, пожарить картошку. Еще я постригал – у меня был сосед Миша, он просил: "Рома, постриги меня, завтра на суд, я хочу быть красивым". На самом деле, это несложно, когда машинка с насадками.

В остальном обычный распорядок – подъем в 8 утра, осмотр вдоль стеночки. Потом следственные действия, в это время к тебе могут прийти по твоему делу, а если нет, то чем хочешь занимаешься: спишь, книжку читаешь, готовишь. Не везло, если увозили в суд, зачастую к себе ты мог подняться только ночью.

– Через шесть месяцев вас неожиданно отправили под домашний арест. Почему?

– Я думаю, следственные органы просто устали. До этого мне предлагали взять на себя вину, но я категорически отказался. Мне запретили свидания с женой и по статье о превышении полномочий сменили первую часть на третью, более тяжкую – по ней мне грозит до 10 лет лишения свободы.

Иллюстративное фото

Я пытался вымотать следствие максимально – когда они меня знакомили с делом, я переписывал каждую страницу. Они просили: "Ну нам ездить сюда, ну чего вы, потом ознакомитесь". Я отвечал: "Нет, лучше почитаю, с вами поговорю, мне так будет спокойнее, я буду знать, что вы лишних листов не подложите". Мне в итоге предложили подписать документ о том, что я ознакомился с делом, – это единственное, на что я пошел. Адвокаты объяснили, что меня будут согласны отпустить, если я поставлю подпись. Я два дня отказывался, а потом согласился, потому что это ни к чему не обязывает – адвокаты все сфотографируют, у меня будет много времени, чтобы все прочитать.

В общем, меня отправили под домашний арест – надели браслет на ногу, запретили общаться с людьми, кроме близких родственников, а еще запретили отправление телеграфа, телетайпа и почтовых сообщений. Про телефон ничего не написали, но я все же не рисковал, ибо чревато. Разрешили два часа прогулки, это вообще подарок – я мог с собакой в магазин сходить. Целый день занимался хозяйством, даже начал ремонт. Сделал его частично, потому что через полгода поменяли мне меру пресечения на подписку о невыезде, и я вышел на работу.

– Но потом вы уволились, достаточно скоро. Новость об этом воспринималась, будто вас выжили.

– Нет, меня не выжили. Коллеги были очень рады меня видеть, приходили с поздравлениями, многие думали, что у меня все закончилось, а это было только начало. За время рассмотрения поменялся судья – первый заболел на середине дела, пришлось со вторым все начинать сначала, процесс затянулся.

Я уволился, потому что архитектор решает немногое, волевые решения принимаются в других кабинетах, и не всегда ты с ними согласен. И я не согласился с тем решением, которое мне предложили исполнить. Я видел, что бывает ни за что, а если за что-то? Что будет тогда? Поэтому не стал испытывать судьбу.

– Вы рассчитывали на оправдательный приговор?

– Нет, это был шок. Надежда всегда есть, конечно, она и сейчас есть. В любом случае думаешь – ну как же так, у людей должен же быть здравый смысл, нельзя же говорить на черное – белое и наоборот.

– Через какое время вы узнали, что прокуратура хочет обжаловать оправдательный приговор?

– Они выждали десятидневный срок и в последний день подали жалобу. Конечно, я очень расстроен был, но была надежда на здравый смысл Ростовского областного суда, однако суд поступил как-то некорректно. Люди вообще не вдавались в подробности дела – сидит коллегия из трех судей, которая отменила оправдательный приговор и направила мое дело на новое рассмотрение суда первой инстанции.

Прокуратура говорит, что не полностью исследовали материалы дела, но куда еще полнее? И что исследовать – сколько один и тот же документ положили в разные тома?

– В новом разбирательстве по старому делу есть что-то новое?

– Вообще ничего нового. Если бы судья был тот же, я бы решил, что вернулся в прошлое. Недавно прокурор зачитывал доказательства обвинения – разрешение на строительство, том такой-то, лист такой-то, потом это же разрешение – другой том, это же разрешение – третий том. Они, наверно, просто для объема одни и те же документы отксерили. У меня в деле всего 27 томов, если почистить все лишнее, убрать все задвоенное и затроенное, останется, наверно, тома два максимум.

Мы сейчас заканчиваем слушать "потерпевших" в кавычках. Люди разные, большая часть не имеет претензий. Ну, два-три человека сказали: пусть он нам вернет деньги, он же не просто здесь сидит. Они обижены, потому что застройщик им деньги не вернул, а дом постановили снести. Но в общем-то все понимают, что я невиновен.

– Кем вы были до того, как стали архитектором?

– Я был рэпером, участником группы "Объединенная Каста", к которой примыкали другие группы или свободные МС. Я заканчивал архитектурный институт, встретил будущую жену, и мне захотелось уже найти работу. У нас началась семейная жизнь, постепенно от творчества я отошел. Но я благодарен ребятам, что они сейчас меня подтянули, и это дало неплохой результат.

Моя муниципальная служба началась совершенно случайно – я в 2007 году поступил на службу в департамент архитектуры простым специалистом первой категории на крошечную зарплату. Потом постепенно я стал ведущим специалистом, перешел работать в администрацию Ленинского района, чуть позже стал главным архитектором Ворошиловского района, спустя почти семь лет мне предложили должность архитектора города. Я был счастлив безумно, потому что не каждый день такие должности предлагают. Хотел сделать наш город краше и лучше, но недолго я там проработал.

– Не было предубеждения перед работой чиновника тогда?

– Вы знаете, были совсем другие времена, люди по-другому смотрели на вещи. Когда я пришел на собеседование перед поступлением на работу, главный архитектор города сразу спросил: "Чем, ты думаешь, здесь занимаются?" Ну как, стоят люди за кульманами, чертят проекты. Он сказал, что я глубоко ошибаюсь – все сидят в бумажках, бюрократия. Ничего творческого тут нет.

– Кажется, что от главного архитектора зависит очень многое, что именно он решает, как будет выглядеть город. Я ошибаюсь?

– На самом деле от архитектора зависит малое, какие-то незначительные решения. Громко звучащая, но номинальная должность. Я думал, что в процессе работы какие-то объекты, мысли появятся. Но бумажная рутина поглотила полностью, головы не поднять. Думать, что улучшить, времени не оставалось. Бесконечные жалобы, обращения, ответы на них – в этом и заключается вся работа.

– Как получилось, что бывший главный архитектор Ростова зачитал трек о своем уголовном преследовании на новом альбоме Касты?

– Мы до сих пор общаемся с ребятами, они очень поддержали меня и мою семью, когда случилось это дело. Недавно они позвонили мне, спросили, как дела и не хочу ли я поучаствовать в ремиксе. Конечно, я сразу согласился, но предупредил, что лет 20 уже такого не делал. Я даже не думал, что это новый альбом будет, думал, что только на один трек ремикс. Выяснилось, что Баста будет участвовать, Рем Дигга, мне даже как-то неудобно стало.

С текстом мне помогали ребята, записали первую версию. Она не понравилась – ребята сказали, надо более напористое что-то. Мы встретились еще раз, записали несколько дублей, которые уже всех устроили. И тут 1 апреля выходит целый альбом, и я там с такими исполнителями: Иван Дорн, Рем Дигга, Нойз, Монеточка. И я жене сразу сказал: "Сейчас что-то будет, интернет взорвется". И действительно, все стали писать новости, комментарии – люди спрашивали, как я посмел обращаться в своем треке к замгенпрокурора по ЮФО [Андрею Кикотю]. Хотя это совсем не так.

– Но вы в своих строчках говорите с Андреем Владимировичем – это разве не Кикоть?

– Да нет, эта песня некий пазл, в котором каждый для себя определяет, кто этот Андрей Владимирович. Я вкладываю одного, другой человек – другого. Поэтому я не понимал этих комментариев.

– Вы не боялись, что после этого трека станет хуже?

– По сути это обращение, не требование. Я хотел этими словами привлечь внимание к моей проблеме, что она уже несколько лет никак не решается, а только усугубляется, ни на чем не основанная. Как таковой реакции нет, но то ли еще будет. Некоторые знакомые покрутили у виска, сказали, что я чокнутый, но большинству очень понравилось. Даже выросло число подписчиков в соцсетях. Просто хотелось бы, чтобы меня услышали, чтобы это повернулось в положительную сторону. Другого способа я не нашел.

– Как вы живете сейчас?

– Мы с женой пропадаем в суде, у нас все посвящено этому. День заседания разбивает неделю на до и после, уничтожает ее. Я сейчас в поиске работы – недавно было предложение, но я рассказал про свои дела, человек обещал перезвонить вечером – и не перезвонил. Пытался еще заниматься своей архитектурной деятельностью, но для проектирования некоторых объектов нужен допуск к членству в саморегулируемой организации, а для этого нужна справка об отсутствии судимости. Я заказал такую справку, судимости у меня нет, но есть информация об уголовном преследовании по двум статьям – и с этим я уже не могу получить доступ, работать мне невозможно. Мне не хочется жить с клеймом.

Мог бы пойти работать куда угодно. Говорят, что у меня золотые руки, хоть что делать готов, это не страшно. Обсуждал с женой перспективу пойти мести улицы – у меня же была мечта сделать город краше, вот начну это делать именно так, в оранжевом жилете. (Смеется.)

***

Летом прошлого года Следственный комитет прекратил расследование уголовного дела в отношении задержанного в один день с Илюгиным бывшего главного архитектора Ростовской области Алексея Полянского. Его обвинили в превышении полномочий при выдаче разрешений на строительство жилых домов в 2010 году. Дело прекратили из-за истечения срока давности.

Бывшего архитектора Мартыновского района области Александра Корчигу в 2019 году суд признал виновным в превышении полномочий – ему назначили наказание в виде штрафа в размере 50 тысяч рублей. Прокуратура планировала обжаловать приговор из-за "чрезмерной мягкости наказания".