Татуировки, силиконовые губы, незамужние сестры. За что суды на Северном Кавказе отбирают детей у матери

"Татуировки с надписями", "силиконовые губы", "незамужние сестры" и "проживание без присмотра мужчин" – все это может послужить доказательством для суда, что такая мать не может воспитывать детей. В Чечне и Ингушетии (реже в Дагестане) принято, что дети после развода должны оставаться в семье отца. В последнее время решения в пользу отцов на Северном Кавказе начали принимать и светские суды, ссылаясь "на традиции".

"Настоящее Время" рассказывает, как суды принимают решения, ссылаясь на "адаты", "традиции" и понятия, не прописанные в законах Российской Федерации.

Нина: татуировки с надписями

Дагестанка Нина Церетилова с прошлого года борется за своих детей, которых у нее забрал бывший муж. 30 июля 2020 года Кировский районный суд Махачкалы вынес решение в пользу отца.

В протоколе судебного заседания указано, что ответчик, то есть бывший муж Нины – Магомед Церетилов, принес в суд "доказательства", что морально-психологическая обстановка, которую якобы создала Нина для детей, была "нездоровой".

"Суду были представлены фотографии и видеозаписи, находящиеся на публичной странице в сети "Инстаграм" Lovva.nina. (...) Из представленных фотографий и видеозаписей следует, что Церетилова Н.Ш. ведет образ жизни, не соответствующий нормам и правилам поведения многодетной матери. На фотографиях изображены откровенного характера записи Церетиловой Н., разговоры о "сексе" и нетрадиционных отношениях, на ее теле изображены татуировки с надписями. Видеозапись демонстрирует устраиваемые Церетиловой Н. Ш. вечеринки с курящей в квартире молодежью, со спиртными напитками, после которых, со слов детей, Церетилова Н.Ш. заставляла собирать пустые бутылки и окурки от выкуренных сигарет по всей квартире своих несовершеннолетних детей. Суду также представлена видеозапись, на которой Церетилова Н.Ш. на крыше многоэтажного здания в окружении группы молодых ребят, среди которых были несовершеннолетние подростки, что подтверждено ею в судебном заседании", – отмечается в судебном протоколе, который есть в распоряжении "Настоящего Времени".

Речь идет о съемках видеоклипа на песню одной из дагестанских музыкальных групп. Но в судебном протоколе об этом не говорится.

"Суд считает, что дети не должны воспитываться в таких условиях, которые создала им мать Церетилова Н. с учетом сложившихся традиций в Российской Федерации и в Республике Дагестан", – говорится в решении судьи Кировского суда Махачкалы Амира Амирова.

Нина вышла замуж за Магомеда Церетилова, когда ей было 18. По ее словам, муж периодически избивал ее. После очередного избиения, когда Нина была беременна третьим ребенком, она ушла от него.

С 2012 года Нина и Магомед перестали жить вместе, официально супруги развелись в 2016 году. Дети продолжали жить с матерью, но, по словам Нины, родители Магомеда иногда ей помогали, присматривали за детьми.

"В разное время свекровь присматривала то за одним, то за другим ребенком. На каникулы они ездили к ней. Но Магомед вообще там не фигурировал. Он создал свои семьи и вкладывался туда. Финансово моих детей он никак не содержал, зная, что я сама буду этим заниматься, и я все оплачивала сама: их школу, лечение, кружки. Я подавала заявление о возобновлении выплаты алиментов. Первый раз Магомед уговорил меня забрать его, так как он собирался в хадж, и это могло помешать его выезду за границу. Он сказал, что начнет платить алименты, когда вернется из хаджа. Я ему поверила и заявление забрала. Но он по-прежнему ничего детям не платил", – вспоминает Нина.

В 2017 году Магомед переехал в Москву. В 2018 году Нина снова подала заявление о возобновлении выплаты алиментов. Однажды его машину остановили для проверки документов. После того как пробили по базе, выяснилось, что Церетилов не платит алименты и должен своим детям около 600 тысяч рублей. Судебные приставы ограничили его в вождении транспортных средств. По рассказу Нины, после этого бывший муж "решил ее наказать". Сначала он похитил детей: без предупреждения забрал их к себе, выключил телефон и не выходил на связь, когда Нина их искала. Потом он так же без предупреждения забирал детей из школы и увозил к себе. Позже он совсем перестал водить их в школу. В марте 2020 года Нина подала на Магомеда в суд для определения места жительства детей с ней и на порядок общения с отцом. Однако Кировский районный суд Махачкалы вынес решение в пользу отца.

Нине Церетиловой удалось опротестовать это решение в вышестоящей инстанции. 24 марта 2021 года Верховный суд Дагестана вынес решение в ее пользу. Но, несмотря на это, бывший муж Нины до сих пор не вернул детей матери. 15 апреля Нина подала заявление на розыск своих детей и о возбуждении уголовного дела по факту их похищения.

Магомед Церетилов свою позицию по поводу происходящего высказывает открыто. В своем инстаграме он называет себя "Антинефором", не скрывает своего отношения к бывшей жене и утверждает, что "дети сами не хотят жить с такой матерью".

"В суде дети сделали свой выбор в пользу отца. В суд детей привела мать, и у отца не было возможности даже говорить с детьми, все равно дети выбрали отца. Никто и никак не отбирал детей у матери. Дети достаточно взрослые, чтобы делать осознанный выбор, и они этот выбор сделали", – пишет Церетилов.

По словам педагога-психолога Оксаны Жмуровой, если дети, как утверждает их отец, говорят, что не хотят жить с матерью, потому что "у нее татуировки, она пьет, курит и заставляет собирать окурки", то специалист сразу поймет, что это – слова взрослых, вложенные в уста детей.

"Ребенок вообще ничего про это не скажет никогда, потому что все, что делает мама, для него естественно. Он живет в этой среде, ему сравнивать не с чем. А то, что эти дети рассказывают, это уже сравнение и анализ. Где они видели другое поведение? Тем более что они сидят рядом со значимыми взрослыми, которые могли запугать, промыть мозги", – говорит педагог-психолог.

Жанетта: адаты и разведенные сестры

Жанетта Тухаева уже семь лет пытается вернуть своего старшего сына, которого, по его словам, похитил бывший муж. (Младший сын живет с матерью.)

В марте 2020 года Ленинский районный суд Грозного вынес решение в пользу бывшего мужа Жанетты Руслана Ибаева: постановил, что не только старший, но и младший ребенок должны жить с отцом. Суд ограничил Жанетту в родительских правах, обязал платить алименты и снять запрет на вывоз детей за границу.

В иске Руслана к бывшей жене упоминаются "чеченские традиции", "адаты", "нормы ислама", а также "разведенные сестры" и "силиконовые губы" матери детей.

"В 2013 году они развелись, это был уже третий развод по мусульманским нормам. После официального развода она продолжала жить с детьми и своей матерью в его доме, отказываясь его покидать. (…) Мужчины из семьи [Жанетты] Тухаевой никак этот вопрос решать не хотели. И в ходе многочисленных переговоров все-таки ему удалось пообщаться с дальними родственниками Тухаевой, которых прислал ее отец. После этого разговора Абдул и Умар, которые представились ее родственниками, довели до сведения Тухаевой, что помимо адатов и норм ислама, которые обуславливают, что дети должны жить с отцом, ее поведение и образ жизни ее семьи (родители в разводе, сестры не замужем, одна в разводе, женщины проживают на территории Дагестана без присмотра кого-либо из мужчин) не позволяют ей забрать детей и единолично участвовать в их воспитании. (…) [Руслан Ибаев] считает, что он проявляет и способен проявить большую заботу и внимание к детям; его социальное поведение полностью основано на нормах ислама и чеченских традициях", – отмечается в протоколе суда (есть в распоряжении "Настоящего Времени").

Кроме этого, Ленинский суд Грозного обязал Жанетту Тухаеву удалить аккаунт в инстаграме.

"В уточнении исковых требований Ибаев Р.И. указал, что ответчица продолжает распространять заведомо ложные сведения о нем в сети "Интернет". После первого судебного заседания Тухаева Ж. в своем аккаунте в "Инстаграм" опубликовала пост, в котором рассказывала о том, что происходило в судебном заседании следующим образом: "Расскажу, что было в суде! Противно и смешно! (…) Утверждает, что у меня силиконовые губы. Я никакого вмешательства во внешность не приемлю из религиозных соображений. (…) Обливает меня грязью, пытается запугивать моих представителей. Фу, мерзко и противно!". Данный пост Тухаевой Ж. раскрывает ее истинную сущность и показывает, какой она человек", – говорится в судебном протоколе.

Через четыре месяца Верховный суд Чечни полностью отменил решение Ленинского районного суда Грозного. Руслан подал кассационную жалобу, но в удовлетворении ему отказал Пятый кассационный суд России. Несмотря на это, Руслан Ибаев не исполнил ни одно из вынесенных в пользу Жанетты судебных решений и не вернул ребенка матери.

Руслан Ибаев и Жанетта Тухаева поженились в 2009 году, семья жила в Москве. Со слов Жанетты, после рождения второго сына она узнала, что ее муж ведет двойную жизнь. Она думала, что у него есть двое сыновей от предыдущего брака, но оказалось, что у него шестеро детей от четырех женщин. Забрав детей, Жанетта уехала к своей матери в Хасавюрт.

Жанетта рассказывает, через некоторое время Руслан вышел с ней на связь и сказал, что навсегда уезжает в Америку, где якобы получил вид на жительство. Жанетта вернулась в Москву, чтобы дать возможность сыновьям попрощаться с отцом. Но, говорит она, 19 апреля 2014 года Руслан пришел и забрал старшего сына будто на прогулку. Позже он появился на пороге ее квартиры с двумя незнакомыми мужчинами. Жанетта вспоминает, что один из них удерживал ее, пока Руслан взял на руки младшего сына и выносил его из квартиры.

"Я орала: "Верните моего ребенка!" Помню глаза Саидика, полные ужаса. Они ушли, а я осталась одна, кричала и выла, лежа на полу. Вечером того дня приехал Ибаев и сказал, что сейчас купит мне билет, и я должна буду навсегда улететь из Москвы, чтобы ни он, ни мои дети больше никогда меня не видели. А если я откажусь, у подъезда дома стоит машина спецназа и заберет меня, "как террористку". Я час стояла перед ним на коленях, умоляла вернуть мне хотя бы младшего, потому что он был на грудном вскармливании и ничего не ел. Абубакру тогда было 3,5 года, Саиду – полтора. Руслан согласился и около часа ночи привез мне Саидика, – вспоминает Жанетта.

После случившегося она обратилась в полицию, но уголовное дело возбуждено не было. Жанетта обратилась в суд с иском об определении места жительства детей с матерью и оформила запрет на вывоз обоих сыновей за границу.

Через два с половиной года после случившегося, в ноябре 2016, ее старший сын Абубакр проходил психологическую экспертизу перед судом об определении места жительства. Тогда в центре, где проходила экспертиза, Жанетте удалось увидеть ребенка и втайне увезти его домой.

"Сын рассказывал, как отец с ним жестоко обращался: избивал ремнем, бутылкой с водой бил по голове и кричал на него: "Ты тупой гаденыш, как своя мать. Ты матери не нужен, она тебя бросила". Я записала его слова на диктофон, позже предоставила в суд", – говорит Жанетта.

Педагог-психолог Оксана Жмурова была вместе с Жанеттой во время проведения этой психологической экспертизы. Она рассказывает, что когда Жанетта увела ребенка, Руслан Ибаев сразу начал искать их.

"Он привел двух сотрудников полиции. Причем полицию я ему предложила вызвать, когда еще не было понятно, что происходит. К нам приезжали инспекторы по делам несовершеннолетних, приезжали полицейские, которых он привез, чтобы арестовывали именно меня. Это был отвратительный опыт общения, я такого ужаса [никогда] не испытывала. Он меня довел до микроинсульта. Мне нужно было вызывать скорую, он не давал вызвать врача. Когда мне было уже совсем плохо, он стоял рядом со мной, бил кулаком по столу, кричал, как будут насиловать моих детей и меня порежут на ремни при этом, потому что я – "русская собака". Было ощущение, что у него задача не ребенка вернуть, а хочет наказать всех вокруг", – вспоминает Оксана Жмурова.

В начале января 2017 года Жанетта со своей матерью и сыновьями возвращалась с прогулки. По ее словам, она увидела, как к ним медленно подъехала машина и ослепила их фарами. Через пару секунд, вспоминает Жанетта, к ним подбежал черный силуэт, позже она узнала в нем ранее судимого родственника новой жены Руслана Ибаева. Он схватил старшего сына, оттолкнул его к машине, развернулся и стал бить Жанетту кулаком в грудь, когда она закричала, и ее мать. Жанетта упала и потеряла сознание.

Когда она пришла в себя и добралась до дома, сразу вызвала полицию. Судмедэксперты диагностировали у нее сотрясение мозга, ушибы мягких тканей головы и грудной клетки. Эти травмы квалифицировали как причинение легкого вреда здоровью. Уголовное дело полиция и в этот раз не завела – Руслан направил встречное заявление о том, что сам пришел и забрал своего сына.

"Где сейчас мой сын, я не знаю. Думаю, он в Москве, потому что его жена год как там проживает, обязанности по уходу за ребенком он возложил на нее. С лета прошлого года Ибаев не явился ни на одно судебное заседание в Чечне, приходит только его представитель. И все судебные письма, которые высылаются ему на чеченский адрес, возвращаются", – говорит Жанетта.

По словам женщины, они с младшим сыном постоянно живут в страхе, несколько лет Жанетта носит с собой газовый баллончик и электрошокер.

"Мы постоянно боимся и трясемся, шарахаемся от каждого шороха, – говорит Жанетта. – Как мне объяснил психолог, мой ребенок растет с синдромом жертвы. Похищение старшего сына происходило на глазах у младшего. Но и первое похищение, в 2014 году, тоже повлияло на него. Несмотря на то что он был маленьким: мальчик кричал, его выхватывали из рук матери. Естественно, для ребенка это сильнейший стресс. Ребенок сейчас сам никуда не ходит, во двор не выходит. На все кружки и секции я хожу с ним. Мы живем в страхе".

"Настоящему Времени" удалось связаться с адвокатом Руслана Ибаева Хас-Магомедом Газбеговым. Мы спросили, как "разведенные сестры" и "силиконовые губы" связаны с хорошим или плохим материнством. На этот вопрос отвечать Газбегов отказался.

Ольга: сбежала оттуда, где никогда не была

Ольга Маркова своих сыновей не видела семь лет. Ясину сейчас 11 лет, Ильясу – 9. Мальчики родились и жили в Австрии, пока бывший муж Ольги Саид-Хасан Магомадов в 2014 году не вывез их в Чечню.

Маркова и Магомадов познакомилась в 2009 году в Австрии. Ольга приехала в Европу поступать в университет, но поучиться не успела: познакомилась с Саид-Хасаном, который получил в Австрии статус беженца. Маркова приняла ислам, они провели религиозный свадебный обряд, но официально не расписывались. К тому времени, как нужно было начинать учебу, Ольга была беременна первым ребенком. После рождения второго сына отношения у пары испортились. Это произошло после того, как Саид-Хасан сообщил, что теперь с ними в небольшой съемной квартире будут жить его мать и сестры, которые тоже приехали из Чечни, чтобы получить статус беженца. Ольга рассказывает, что Саид-Хасан начал ей грубить и иногда душил. Однажды Саид-Хасан ушел.

"Я до последнего пыталась сохранить брак. Даже была согласна на то, чтобы у него была вторая жена-чеченка, как хотели его мать и сестры", – вспоминает Ольга.

По словам Марковой, она не препятствовала общению сыновей с отцом. В августе 2014 года после очередной прогулки Саид-Хасан не вернул ей детей. В тот же вечер Ольга написала заявление в полицию, но найти детей не смогли. Магомадову, чеченскому беженцу, удалось вывезти детей в Чечню.

Через месяц после того, как дети пропали, австрийская прокуратура предъявила Саид-Хасану обвинения в похищении детей у их законного представителя. Это не помешало ему снова приехать в Австрию. По словам Ольги, в полиции города Брегенц Саид-Хасан сказал, что скрываться не намерен, но дважды пропустил заседания суда. На третий раз судья выдал ордер на арест Магомадова, чтобы он не сбежал, однако он успел скрыться. Сейчас Саид-Хасан Магомадов числится в европейском розыске.

12 августа 2014 года Ольга Маркова подала в австрийский суд на лишение Магомадова родительских прав. Через два дня, 14 августа, ее просьба была удовлетворена.

"Даже если невозможно установить, что отец детей подвергает опасности их благополучие, применяя насилие в отношении детей, однако тот факт, что он лишил их общения с матерью, не приведя в качестве довода очевидных причин, может быть классифицирован исключительно как создающий угрозу детям. Общеизвестный факт, что благополучию ребенка причиняется ущерб, если в возрасте пяти и трех лет лишить их физического контакта с матерью", – говорится в решении австрийского суда.

Тем временем в ноябре 2014 года Саид-Хасан Магомадов через суд в Чечне лишил Ольгу Маркову родительских прав.

Магомадов значится отцом детей в австрийских свидетельствах о рождении, они в этом документе записаны на его фамилию. Когда же Ольга решила в Австрии сделать детям российское гражданство, то Саид-Хасан отказался заходить в посольство, поскольку официально имел статус беженца, и ему нельзя было появляться на территории Российской Федерации. Оформляя детям российское гражданство, Ольга записала их на свою фамилию. В российских свидетельствах о рождении детей она – единственный их родитель, в графе отец стоит прочерк. Но в Чечне он, говорит Ольга, подделал документ о признании отцовства.

"После того как он похитил детей и уехал в Россию, он установил отцовство на основании обоюдно подписанного заявления родителей, когда я никакого заявления не подписывала. Это процедура проходила в ЗАГСе города Шали. Когда мы туда обратились, запросили этот документ, нам ответили, что они это соглашение утилизировали. Хотя срок хранения таких документов – 75 лет. Мы подали кассационную жалобу в суд на ЗАГС, у нас уже было первое заседание. Любым способом Магомадов не афиширует в России австрийские свидетельства о рождении детей. Он говорит, что дети в Австрии вообще не жили, потому что он был в статусе беженца, и боится, что его за это могут "притянуть", – говорит Ольга.

В протоколе суда Шалинского городского суда Чечни отмечается, что Ольга "не выполняет родительские обязанности" с 2013 года.

"Представитель органа опеки и попечительства при Шалинском РОО Усманова М.Х. в судебном заседании показала, что она знает данную семью, была у них. Мать детей с 2013 года уехала и больше не появляется. (…) Жизнью детей она не интересуется, материально не содержит, не приезжает и не общается с ними", – отмечается в судебном протоколе (есть в распоряжении "Настоящего Времени").

Однако, по словам Ольги Марковой, она "не могла в 2013 году уехать из Чечни, поскольку никогда в жизни там не была". Ольга предоставила редакции "Настоящего Времени" бумаги, которые подтверждают, что в начале 2014 года она и ее дети жили в Австрии. Эти же справки ее адвокат отправила в суд Чечни, но ничего из этого не было рассмотрено.

"В судебном решении все представлено так, будто мы жили в Чечне, а не в Австрии. Но меня в России не было с 2010 года. А в решении суда написано, что в 2013 году мать детей бросила и ушла. И что у меня прописка чеченская. А я там не то что не прописана, я там вообще мимо не проезжала, никогда в жизни не была на Кавказе. Потом там есть свидетельства органа опеки, в которых сказано, что они якобы опрашивали соседей и они меня видели в Чечне. Там сплошные нарушения. Где протокол опроса соседей? Где имена соседей, где росписи, где это все? Ничего. Там просто написано, что опека опрашивала соседей и "соседи подтвердили, что ее видели". Мы предоставили в суд все справки от врачей, которые осматривали детей, когда они тут были, из детского сада, куда ходили дети. Но все это осталось без ответа", – рассказывает Ольга.

По ее словам, после расставания с ней Саид-Хасан женился еще два раза. Со второй женой он также развелся, оставив себе их двоих детей – дочь и сына, а с третьей развелся, когда та была беременна.

"Летом прошлого года моей маме удалось приехать в Чечню и увидеть моих детей. Она их нашла. Они жили в недостроенном доме одни! Представляете, четверо детей – двое моих, двое от второй жены – жили самостоятельно. Периодически их навещала сестра Саид-Хасана и ее сын-подросток. Он и был там, когда приехали моя мама с подругой. Ясин мою маму сразу узнал. Когда он ее увидел, он опрокинулся на кровать, закрыл рукой и сдержал слезы, то есть читалась и обида, и боль. Ему же внушают, его обрабатывают, что мама бросила. Пока моя мама пыталась поговорить с детьми, радовалась, обнимала, целовала, этот мальчик, их двоюродный брат, позвонил к своей матери, и она с мужем буквально через пятнадцать минут приехали. Но до этого мама успела поговорить с детьми, полностью узнать, как они там живут. Опека Чеченской республики пишет, что дети живут в шикарных условиях, у них все есть. А у детей нет даже ванной, они живут в недостроенном доме, а вместо ванной торчит кран из стены, и вода течет на бетонный пол, все стекает в дырку в полу. Никакого туалета нет и в помине", – говорит Ольга.

Ольга Маркова рассказывает, что ее мать предлагала Саид-Хасану отдать ей на воспитание не только родных внуков, но и двоих детей от второго брака, но он отказался. По ее словам, женщина обещала отцу детей разрешать ему общаться с ними – безрезультатно.

"Это все делается ради денег. На всех детей он получил материнские капиталы, на всех детей получает пособия как отец-одиночка, всякие пенсии, дотации и все остальное. И еще я все время слышала от него, что он сам будет содержать детей, но при этом он пишет моей маме: "Когда ваша дочь собирается платить алименты?" – говорит Ольга.

В 2019 году Ольга с адвокатом подали исковое заявление на восстановление пропущенного срока для обжалования решения о лишении ее родительских прав в Чечне. Пропущенный срок восстановили, но Магомадов подал на это жалобу – он не согласен. Сейчас Ольга ждет назначения даты заседания в Чечне для рассмотрения жалобы Магомадова. Если его жалобу отклоняют, то суд будет рассматривать апелляцию Ольги по поводу лишения ее родительских прав. Если же суд удовлетворит жалобу Магомадова, то апелляцию Ольги отклонят. В этом случае Ольга планирует обращаться дальше, в кассационный суд.

"Моя мама также подавала исковое заявление на установление общения с детьми. Иск ей полностью удовлетворили. Дети могут посещать бабушку по месту жительства в определенное время без присутствия Магомадова. Но он обжаловал это решение. Ждем назначения даты рассмотрения его жалобы. Он обжалует все решения судов в нашу пользу, но при этом везде заявляет о том, что общаться с детьми он нам не запрещает", – говорит Ольга.

"Настоящему Времени" не удалось связаться с Саид-Хасаном Магомадовым. В прошлом году с ним связались журналисты Кавказ.Реалии. "Не надо вообще никак освещать ни мою историю, ни мою семью. Если выложите что-то, то это будет клеветой на меня. Нельзя просто так писать и выкладывать что угодно, не проверив, правда это или нет. Место жительства детей определено со мной, а кто не согласен, должен оспорить это, а не писать в интернете", – сказал Магомадов. На вопрос о своем австрийском прошлом он отвечать отказался.

Традиции превыше закона

Адвокат проекта "Правовая инициатива" Ольга Гнездилова больше шести лет занимается подобными делами из северокавказских республик. По ее словам, для местных судов характерно ссылаться на "моральный облик" матери. При этом, отмечает она, суд может проигнорировать аргументы о "моральном облике отца", который злоупотребляет алкоголем или наркотиками.

"В одном из дел "Правовой инициативы" суд оставил детей жить с дядями (их отец погиб) вместо матери со ссылкой на то, что мать говорила по телефону с мужчинами, а значит, это может негативно повлиять на дочерей, после этого их никто не возьмет замуж", – вспоминает Ольга Гнездилова.

По словам юристки, при определении, с кем будут жить дети, суд должен учитывать прежде всего привязанность ребенка к каждому из родителей и возраст.

"Верховный суд РФ со ссылкой на Декларацию прав ребенка неоднократно указывал, что малолетний ребенок не должен разлучаться со своей матерью, кроме исключительных обстоятельств. Юридически региональным судьям не на что опереться в таких решениях, но они знают, что Верховный суд РФ не любит пересматривать решения о семейных спорах на Северном Кавказе. В деле Луизы Тапаевой чеченский суд оставил ее четырех маленьких дочерей с дедушкой со стороны отца (отец детей умер). Но каково же было наше удивление, когда Верховный суд России оставил это решение в силе, поскольку по закону родители имеют приоритетное право в воспитании своих детей. А в деле Элиты Магомадовой правительство указало, что "суды Чеченской республики приняли во внимание национальные особенности воспитания детей в чеченских семьях, например, тот факт, что при распаде чеченской семьи ребенок по общему правилу воспитывается в семье отца". То есть российские власти в международном суде (ЕСПЧ. – Ред.) утверждают, что права матери не были нарушены, ссылаясь на традицию. Что тогда мы хотим от районных судей?" – говорит Ольга Гнездилова.

Исполнение этих дел после решений Европейского суда тоже идет очень плохо, отмечает она. Чаще всего выплачивают компенсацию, но детей матери практически никто не возвращает.

"Заявления в суд – позор"

"Ты родом с Кавказа? У тебя отняли ребенка/детей? Ты сама выросла без матери? Пиши. Мы хотим, чтобы таких разлук не было". Эти слова написаны в шапке инстаграм-профиля проекта "Хеда Медиа". Проект появился в декабре прошлого года, но их аккаунт в инстаграме появился только месяц назад.

Автор и руководитель проекта Медина (по соображениям безопасности имя изменено) рассказывает, что у проекта несколько целей: исследовать проблему, открыто о ней заявить и просветить возможных заложников подобных ситуаций.

На страничке "Хеда Медиа" в инстаграме рассказываются реальные истории разных женщин из Дагестана, Чечни и Ингушетии. У всех – общая проблема: их детей с ними разлучили, не дают видеться, женщины борются за право воспитывать своих детей, в некоторых случаях – видеть их, общаться с ними.

Но, по словам Медины, не каждая женщина, у которой отняли детей, готова отстаивать свои права в суде.

"Кого-то отговаривают родители, говорят, что заявления в суд – это позор; кто-то не хочет травмировать судами детей; а некоторые считают, что заявление в суд разозлит бывшего мужа и он запретит вообще какое-либо общение с детьми. Поэтому они довольствуются малым – хотя бы урывками видеть своих детей. Мало кто из них вообще надеется на суд. Даже те, кто дошел до Европейского суда и выиграли там, детей они до сих пор не увидели", – говорит Медина.

По ее словам, эта проблема не ограничивается только отнятием детей у матери. В большинстве случаев женщинам не разрешают даже общаться с ними, а самих детей настраивают против матерей.

"Это прямо хуже коронавируса, когда из одной в другую истории я слышала, что дети отказались, дети к маме не пошли, дети сказали, что к маме не хотят. А все психологи говорят, что детей так настроили, дети просто находились в страхе. Мозг ребенка подстраивается под ту ситуацию, которая существует здесь и сейчас. То есть ребенок знает, что потом от папы или бабушки будет нагоняй, естественно, он скажет так, чтобы ему было легче прожить в этой обстановке. Например, Лейле Муружевой удалось забрать дочь, а сын остался у отца. Ее дочка к ней не шла, оказывается, ей сказали, что твоя мама русская, а она чистая ингушка, и если ты у нее будешь что-то есть, то твой брат умрет. И такое сплошь и рядом", – рассказывает Медина.

Из патриархата – в ислам

Кавказская традиция, когда дети после развода родителей остаются в семье отца, существует в этом регионе столько же, сколько и патриархат, говорит российский исламовед, этнолог и кавказовед Ахмет Ярлыкапов. По его словам, с приходом ислама некоторые общины закрепили эту традицию религией.

"Смысл в том, что супруга приходит в чужой род из чужого рода, и она остается членом своего рода. То есть она живет со своим супругом, но принадлежит роду отца. Именно поэтому после развода она уходит в дом отца, уходит в тот род, которому принадлежит. Дети, рожденные в этом патриархальном браке, считаются принадлежащими роду своего отца и, соответственно, остаются в его роду. С бабушкой, с дядей, с кем угодно – но по отцу. В исламе это адат, который подтвержден шариатом. Это шариатское правило, что дети принадлежат роду отца. Как только наступают такого рода споры, любой шариатский суд принимает решение, что дети остаются в роду отца. Есть нюансы в зависимости от богословско-правового толка – мазхаба", – отмечает Ярлыкапов.

В некоторых случаях, продолжает исламовед, шариатский суд может принять сторону матери – вынести решение, чтобы ребенок или дети остались с ней до совершеннолетия.

В шариате есть несколько признаков наступления совершеннолетия, они могут отличаться в некоторых мазхабах: возраст, появление лобковых волос. Но в одном богословы единогласны: и у мальчиков, и у девочек балиг, шариатское совершеннолетие, достигается с половой зрелостью: у мальчиков – с первой поллюцией, у девочек – с первыми месячными.

"Здесь очень важна позиция исламского судьи, важен возраст ребенка. Младенца у матери отнимать неправильно, надо, чтобы младенец вырос до определенного возраста, а желательно до совершеннолетия, – отмечает Ахмет Ярлыкапов. – Согласно исламскому праву, до совершеннолетия ребенок содержится в женской половине дома, то есть ребенок находится на полном воспитании матери. Случаи, когда родственники забирают младенцев у матерей, – это нарушения исламского права. Это подтверждает недостаточную исламизацию людей. То есть они уже достаточно мусульмане, чтобы понимать, что в этом смысле исламское право – патриархально и оно на стороне родственников отца, но при этом они не понимают, что есть правило, когда ребенок до достижения совершеннолетия находится на воспитании у матери".