Правозащитная группа "Агора" выпустила доклад "Свобода интернета 2020: вторая волна репрессий". Из него следует, что большинство случаев интернет-цензуры и фактов насилия в отношении журналистов приходится на Чечню. В "красной зоне" также оказались Дагестан, Ингушетия, Краснодарский край и Адыгея.
Чечня: иная система координат
После призывов главы республики Рамзана Кадырова "остановить любой ценой" тех, кто распространяет "сплетни" в интернете, давление на онлайн-деятельность резко возросло. Так, в 2018 году "Агора" насчитала 12 связанных с этим нарушений, в 2019 – уже 23, а в прошлом году – 66.
Всего по России в 2020 году зафиксировано 103 инцидента с применением насилия за выражение мнения в сети, из них 40 приходятся на Чечню, говорится в докладе. Среди них нападение на журналистку "Новой газеты" Елену Милашину и адвоката Марину Дубровину в январе 2020 года, похищение активиста телеграм-канала 1ADAT Салмана Тепсуркаева, а также задержание 25 местных жителей за распространение в мессенджерах коллажа с изображением Кадырова в образе православного священника (с бородой и в рясе).
Григорий Шведов
Чечня перешла на новый уровень преследований, недостижимый ни для одного региона России, комментирует доклад главный редактор издания "Кавказский узел" Григорий Шведов: "Это преследование тех, кто публикует информацию не в самой республике, а за ее пределами. Давайте вспомним только главные события прошлого года в этой сфере - дело Салмана Тепсуркаева. Автора популярного телеграм-канала похитили в Краснодарском крае и пытали в Чечне. Или публикацию "Новой газеты", удаления и признание фейком которой через судебную систему и правоохранительные органы добились чеченские власти (речь идет о статье о вспышке коронавируса в Чечне. – Ред.). Какие регионы России похвастаются тем, что они могут так влиять на освещение ситуации в республике за ее пределами?"
Чечню нельзя сравнивать с другими регионами из доклада еще и по той причине, что вмешательство местных властей в свободу слова выходит не только за пределы республики, но и страны.
Чечню не надо считать рекордсменом в России
"В 2020 году двух блогеров, которые публиковали критическую информацию о Чечне и ее руководстве, убили в Европе, – напоминает Шведов. – На третьего, несмотря на его невероятную популярность, совершено покушение – также в Европе. Насколько длинные руки у тех, кто осуществляет давление на критические публикации, если они доходят до других регионов России и других стран? Чечню не надо считать рекордсменом в России, она находится в другой системе координат".
Краснодарский край: штрафы за "фейкньюс"
По данным авторов доклада, Кубань входит в число девяти регионов, которые с 2015 года ни разу не покидали "красную зону". В 2020 году в Краснодарском крае зафиксировано шесть фактов уголовного преследования журналистов, 31 случай интернет-цензуры и 35 – административного давления. Значительная часть этих случаев – преследование за распространение фейков в интернете (ст. 13.15 КоАП РФ "Злоупотребление свободой массовой информации"), а также обвинения в неуважении к власти (ст. 20.1. КоАП РФ "Мелкое хулиганство").
Нет оснований считать, что на Кубани наблюдается значительный рост преследований журналистов, говорит директор "Центра защиты прав СМИ" Галина Арапова (российские власти признали "Центр защиты прав СМИ" "иностранным агентом", Центр с этим не согласен).
Галина Арапова
"Кубань – это довольно консервативный, что касается свободы слова и прав человека в целом, даже реакционный регион, – говорит Арапова. – Дела по фейкньюс и неуважению к власти там есть, но это не исключение из общего правила, они массово возбуждаются по всей стране за последний год. Это два модных новых инструмента, и региональные правоохранительные органы наперегонки пытаются продемонстрировать лояльность федеральной власти.
Кубань – это довольно консервативный, что касается свободы слова и прав человека в целом, даже реакционный регион
А Краснодар и, например, Чечня всегда этим отличались. Такие регионы сразу начинают активно использовать эти инструменты. Но аналогичная ситуация, к сожалению, сейчас и во многих других регионах страны, например, в Нижнем Новгороде, Хабаровске, Кемерово. Сейчас чаще стали нарушаться права журналистов в связи с освещением акций протеста, нарушается право на доступ к информации, появились новые инструменты давления на сетевые издания, например, реестр организаторов распространения информации, блокировки".
Зафиксированный в 2020 году рост числа протоколов о так называемых фейковых новостях связан и с пандемией коронавируса, отмечает собеседница.
"Насколько нам известно, за 2020 год возросло количество дел по фейкньюс в отношении журналистов, – продолжает Арапова. – Началась пандемия, и в рамках коронавирусной истории ужесточили административное законодательство о фейкньюс и ввели ответственность за фейкньюс в Уголовный кодекс. Сразу стремительно выросло количество дел везде – их много по всем регионам России. Поскольку в Краснодаре всегда было не очень, то на фоне этого "не очень", как и везде, показатели подросли. Северный Кавказ и Юг России в этом плане отличает то, что там общероссийские тенденции ярче проявляются в силу специфики местного руководства. Государство стало особенно тщательно следить за тем, что пишут не только журналисты, но и обычные граждане о том, как оно борется с пандемией. Как только пишут не то, что дает Оперативный штаб, возникают дела о фейкньюс".
Дагестан: угрозы и преследования
В докладе "Агоры" Дагестан вошел в число регионов с наибольшим ухудшением ситуации: в 2020 году там зафиксировано по четыре случая уголовного преследования, насилия и административного давления, а также 27 случаев интернет-цензуры.
"Дагестан мы выделили потому, что на протяжении предыдущих лет наблюдений такого количества инцидентов, связанных с попыткой контроля интернет-пространства, не было", – поясняет нам соавтор доклада "Свобода интернета 2020: вторая волна репрессий", адвокат Станислав Селезнев.
В 2018 году в республике было зафиксировано четыре подобных инцидента, в 2019 – восемь, а в 2020 – сразу 45.
"Из этих случаев 27 – это блокировки сайтов и признание публикаций запрещенными, а остальные 18 показывают возросшее внимание властей к публичной дискуссии в социальных сетях. Самих инцидентов вмешательства в цифровые свободы не так много, как в других регионах, но характер вмешательства значительно жестче – насилие или уголовное преследование", – добавляет Селезнев.
В доклад попали угрозы убийством главному редактору портала "Даптар" Светлане Анохиной, требование Роскомнадзора удалить с сайта газеты "Черновик" публикации о сыне прокурора, а также блокировка инстаграм-аккаунта блогерки Марьям Алиевой, которая занимается защитой прав женщин на Кавказе.
Пользователю, который это разместил, будет довольно сложно объяснить свои мотивы
"С одной стороны, присутствуют многочисленные формы давления, а с другой – Дагестан на Северном Кавказе – это лидер по плюрализму, там наиболее активно работающие журналисты, – комментирует эти случаи главред "Кавказского узла" Григорий Шведов. – Издания на всем Северном Кавказе не имеют возможности писать так критично, как это делают издания в Дагестане. Если мы сравним Дагестан и Ставропольский край (они сопоставимы по площади и численности населения), то увидим, насколько на Ставрополье меньше таких изданий и критических публикаций. С одной стороны, то, что Дагестан лидирует по препятствиям для медиа, – это очень плохо, а с другой – мы видим, что есть активная деятельность, и, возможно, поэтому республика и лидирует.
Другая часть попавших в доклад случаев преследования в Дагестане связана с публикацией в интернете запрещенной информации. Например, символики экстремистских организаций.
Магомед Магомедов
"Не секрет, что порой действует "палочная система", и правоохранительные органы, чтобы показать какой-то результат, начинают шерстить весь интернет, чтобы хоть что-то выявить и подать как раскрытое преступление, – комментирует эти случаи заместитель главного редактора дагестанской газеты "Черновик" Магомед Магомедов. – "Любимая" тема у сотрудников Центра по противодействую экстремизму МВД – это когда где-то появляется символика запрещенной в России террористической организации ИГИЛ. Грубо говоря, кто-то выложил у себя флаг с надписью "Аллах" или "Мухаммад", даже не зная, что этот флаг внешне похож на символику запрещенной террористической организации. Это уже может быть квалифицировано как распространение. Пользователю, который это разместил, будет довольно сложно объяснить свои мотивы, а правоохранительные органы будут квалифицировать эти действия как сочувствие террористам".
***
С апреля по сентябрь 2020-го индекс свободы интернета в России впервые стал отрицательным. Такие данные приводит Российское общество защиты интернета.