Блогер из Северной Осетии Малика Джикаева была задержана в столице Чечни 9 марта 2020 года. По версии следствия, в ее сумке нашли наркотики, но сама девушка всё отрицает и утверждает, что пакет ей подкинули. 11 декабря Заводской суд в Грозном приговорил ее к трем годам колонии общего режима.
Сразу после вынесения приговора стало известно о смерти родной сестры Малики – Карины Джикаевой. После этого их мать Анжела Кудзиева обратилась к главе Чеченской республики Рамзану Кадырову с просьбой о помощи.
Сейчас, пока рассматривается апелляция, а Малика все еще в СИЗО, Анжела Кудзиева рассказала редакции Кавказ.Реалии об избиениях дочери после задержания, чеченском правосудии и о том, почему Малика сняла хиджаб.
– Как продвигается процесс по делу Малики?
Пока заявление будут рассматривать, её будут бить ещё сильнее, пусть лучше молчит
– Судебные процессы в Чечне сильно отличаются от судебных процессов в Северной Осетии. Там боятся даже слово сказать, там люди бесследно сотнями пропадают. Я не боюсь этого говорить, я переживаю за своего ребенка. Мне бы вытащить ее. Во время суда Малика встала и пожаловалась прокурору на то, что ее бьют, сказала, что хочет написать заявление. А он ответил, что пока заявление будут рассматривать, её будут бить ещё сильнее, пусть лучше молчит. Судья сказал, что он ничего не может сделать. У него приказ, и он дал самое минимальное наказание. Но в Верховном суде можно обжаловать. Думаю, её всё же оправдают. Если нет, то я дойду до Европейского суда. Хоть куда пойду, но так не оставлю.
– Кто может быть заинтересован в том, чтобы её посадить?
– Я считаю, что её решили наказать из-за эпатажных видео. Чем эти люди отличаются от преступников? Посадили невинного человека. Если были бы наркотики, то накажите за них. Но я не считаю, что за скандальные ролики можно сажать в тюрьму. Это Instagram, и она блогер. Работала так, как могла. Она в своих видеороликах и прямых эфирах никогда никого не оскорбила.
– А вы её как мать предупреждали когда-нибудь, что за её эпатаж могут быть последствия?
– Вы думаете, что я одобряла? Я понимала, что может быть такой взрыв. Но не думала, что это доведёт до подставы.
– Получаете ли письма от дочери? Что она пишет?
– Письма не всегда доходят. Часть не пропускает цензура. Но теперь у меня есть тетрадь, которую передала нам Малика. Она её писала четыре раза, и всё время её отнимали. Её удалось передать только последний раз. Малика пишет, что её оклеветали, выставили на посмешище, назвали наркоманкой. Она в СИЗО, и женщины, которые там находятся, её достают. Доходит до драк, но она у меня не агрессивная: не тронь её – она тебя не тронет.
– Раньше она не писала вам об этом?
– Первое время она не могла всего рассказывать. Просто писала, что её обижают. Мы думали, что это делают сотрудники полиции. Но оказывается, что не всегда напрямую. Они подстрекают сокамерниц Малики, и те выводят её на конфликт. А она же болеет: у неё синдром Туретта. Когда её сильно провоцируешь, она может выйти из себя и уже неконтролируема. Дома я её лечила. Она два раза в год лежала в больнице. Есть все документы и справки о том, что она инвалид с семи лет, но это всё к делу не приобщили.
– Получается, она сидит не в одиночной камере?
Ей говорили: признайся – и увидишь маму и сестёр
– Её постоянно кидают в карцер на 15 суток. В резиновую камеру кидали. Всё для того, чтобы сделать из неё овощ. Колют её какими-то препаратами. Мы даже не знаем какими. Говорили ей: "Признайся – и увидишь маму и сестёр". Она от такого давления сняла хиджаб и закурила, хотя раньше не курила никогда.
– Вы её видели после ареста?
– Нет. У нас должно было быть свидание, но, когда мы приезжали, она была в карцере. На суде нам разрешили к ней подойти. Я первым делом засучила ей рукава и чуть сознание не потеряла. Обе руки у неё были изрезаны. Повязки все в крови и йоде. Она не подчиняется им. Когда они её били, она крикнула на них несколько раз нецензурно. Это все синдром Туретта. Мы пытались полицейским объяснить это. Но они ответили, что когда она хочет выругаться на полицейского, то пусть идёт и молится. Мы втроём стояли и плакали: я, Малика и моя старшая дочь. А другая дочка, Карина, когда узнала, то на следующий день умерла. Её сердце не выдержало. 10 декабря был суд, а 11-го она скончалась. Сегодня у Карины должен был быть день рождения. Но уже 40 дней как её нет.
– По факту что стало причиной смерти Карины?
– В СМИ написали, что был сабантуй и день рождения. Ничего этого не было. Она пришла к подруге, туда же зашел еще какой-то парень, наркоман. Он умер от передоза в тот день, и слухи пошли, что она тоже. Но врачи констатировали смерть из-за сердца. Справка есть, и я её всем показала в прямом эфире. Ей просто стало с сердцем плохо, а её выставили в нехорошем свете.
– Расскажите подробно про день, когда задержали Малику?
Они сперва хотели её попугать, но слишком далеко зашло
– Об этом рассказывает сама Малика в той тетради, которую она нам передала. Её знакомая Даша Кутузова сидела с Маликой и еще одной девушкой в кафе. Потом было уже поздно, и Даша их пригласила в квартиру её парня. Сказала, что якобы его нет дома, и они могут пока остановиться там. Малика согласилась. В итоге она её около часа водила по всей округе: то не тот подъезд, то не тот дом. Потом они куда-то зашли, и эта Даша позвонила кому-то со словами: "Мы здесь". В этот момент откуда-то взялись правоохранители и надели на них пакеты. Малика кричала и возмущалась. Сотрудники ответили, что ищут наркотики. Их осмотрели, но ничего не нашли – ни при них, ни в крови. Потом их доставили в отдел полиции, рассадили по разным кабинетам. В итоге через 15 минут двух девочек отпустили, а Малику нет. Её позвали в другой кабинет якобы расписаться. Она хотела с собой взять сумку, но ей сказали, что не нужно, мол, сейчас вернёшься.
Когда Малика вернулась, её попросили открыть сумку. Там лежал свёрток. Её сестра, моя старшая дочь, – юрист. Она предупреждала, что если что-то подбросят, не трогать руками, чтобы не оставить отпечатки. Но они придумали другой способ. К Малике подошел Дашин знакомый полицейский и протянул руку. Она рефлекторно поздоровалась. А у него рука в смывах была, и соответственно, рука Малики тоже запачкалась. Денег у неё в сумке не было, понятых и видеозаписи не было. Они сперва хотели её попугать, но слишком далеко зашло.
– А вы разговаривали потом с этой Дашей?
– Она закрыла свой инстаграм, и я не смогла её найти. Но мне рассказывали, что кто-то её вычислил и писал ей, спрашивал, почему она так поступила, а она в ответ молчала. У меня есть информация, что Дашу шантажировали, поэтому она так сделала.
– Почему Малика так любила ездить в Чечню?
– Там её встречали как родную. Плюс у нее блогерская работа там лучше шла: бартер, реклама. Она пользовалась успехом в Чечне и Дагестане. Рекламодатели охотно её звали. В Осетии же ей не могли простить, что она надела хиджаб.
– Когда она приняла ислам?
– В 14 лет. У нас были соседи-чеченцы, и она дружила с этими девочками. Ей нравился формат любящей многодетной семьи. Эти девочки рассказывали про Коран. И если говорить уже открыто, то отец Малики наполовину ингуш, наполовину чеченец. Я сама кабардинка. Нас вырастили осетины. Но ислам я тут вижу как зов крови. В исламе она нашла истину, успокоение. Ей стало легче с её болезнью.
– Если вы уже затронули тему отца, то как он реагировал на поведение Малики? На принятие ислама, в частности?
– У моих детей никогда не было папы. Эту тему мы вообще не трогаем...
– Часто у Малики бывали конфликты с окружающими на религиозной почве?
После этого всё, что она делала хорошего, перечеркнулось, и от стресса она попала в больницу и потеряла ребенка
– Её периодически выгоняли из мечетей несколько женщин из зависти: "Ты тут разодетая приходишь, и на нас уже никто не смотрит". Она жаловалась имаму. При этом не переставала ходить в мечеть, делать пожертвования, приносить вещи. Как-то она пришла, когда уже была замужем и беременна. И эти женщины опять начали её доставать. Она вышла в слезах и позвонила Карине: сказала, что её обижают. Карина была всегда как пацанка, приехала к ней в шортиках. На разговор Карины с этими двумя женщинами вышел боксер Козаев. Он ей сказал: "Пошла вон отсюда, не мешай, не видишь, здесь праздник у мусульман. Ты в каком виде стоишь?" А они стояли в 50 метрах от мечети. Карина не хотела с ним конфликтовать, но он начал оскорблять, говорить, что она не женщина. Подошел и хотел за горло приподнять, но ему помешали мужчины, которые выбежали из мечети на крики. Малика в конфликт не лезла, а вызвала полицию. Хотя все подумали, что это она пришла в мечеть в шортах и ругалась с Козаевым. После этого всё, что она делала хорошего, перечеркнулось, и от стресса она попала в больницу и потеряла ребенка.
– Появился ли бывший муж Малики после того, как ее взяли под стражу? Пытался ли помочь?
– Он как исчез, так и не появлялся. Ни когда она потеряла ребенка, ни когда лежала в больницах.
– Кто-то из властей Чечни отреагировал на ваше видеообращение к Кадырову?
– Нет, тишина.
– Кто ваш адвокат сейчас?
– Я не хочу это говорить. От адвоката по назначению Лемы Хайдаева мы не отказались. Но теперь есть ещё один адвокат. Она сама вызвалась помочь, на бесплатной основе.
– Это правда, что вы продали квартиру, чтобы помогать Малике и нанять адвокатов?
– Да. Поначалу помогали подписчики Малики. Потом продали квартиру. Двух московских адвокатов я наняла и отдала 300 тысяч. Но они сбежали из Чечни. Все юристы боятся ехать в эту республику, отвечали мне, что ни ногой туда. Никто не хочет браться за дело Малики из-за того, что это в Чечне. Я сама не работаю, мои ноги постоянно отказывают, и сейчас я еду на операцию. Иду, иду и могу в обморок упасть. Малика меня снабжала, выхаживала и покупала все лекарства. Сейчас приехала старшая дочка, оставила работу и за мной смотрит.
– За что был удалён аккаунт Малики?
– Не знаю. Думаю, что это сделали правоохранительные органы. Даже её сотовый телефон до сих пор находится у них.
– Поступали ли к ней угрозы через инстаграм до задержания? Как она реагировала?
– Хейтеры её выводили, да. После прямых эфиров она иногда могла по неделе не выходить в эфир, принимала лекарства. Но она любила своих подписчиков. Даже последний раз она про них спрашивала, помнят ли они её. Она так плакала.
– Малика дома и в интернете – это один человек?
– Два разных человека. Дома она очень спокойная и уравновешенная. Я оберегала её своей любовью и заботилась, чтобы лекарства ей не нужны были. Когда ей делали замечание, она спокойно реагировала, за неё всегда Карина заступалась. Вот она могла дать отпор.
– Почему, как вам кажется, Малика ушла в блогерство?
Она ни разу на публику не показывала, как помогает
– Она получала какой-то адреналин, когда выходила к своим подписчикам. Её любили за её доброту. Она с автовокзала привозила домой людей, которым негде было переночевать. У меня не дом был, а гостиница. Однажды она в очередной раз кого-то хотела привести домой, но я уже воспротивилась. Это была женщина то ли из Чечни, то ли из Ингушетии с тремя детьми, которая ушла от мужа и осталась на автовокзале. Тогда Малика оплатила им гостиницу на пять дней и кормила. Она ни разу на публику не показывала, как помогает. Многие просили у неё помощи.
– Понимала ли она риски своей популярности?
– Она мне всегда говорила: не смотри [комментарии], не читай [угрозы], никто мне ничего не сделает. Я ничего плохого не делаю, и мне нечего бояться.
***
Верховный суд Чечни принял к рассмотрению жалобу на приговор блогеру из Северной Осетии Малике Джикаевой, осужденной за хранение наркотиков. Об этом сообщается со ссылкой на Лему Хайдаева.