Пять женщин, жительниц Ингушетии и Чечни, обратились к уполномоченной при президенте РФ по правам ребенка Анне Кузнецовой. Ася Губашева, Лейла Муружева и Зарифа Кодзоева жалуются на многолетнее неисполнение решений суда об определения места жительства их детей с ними. А Хэди Сагова и Малика Хамзатова заявляют, что их дети при живой матери воспитываются неблизкими родственниками или вовсе чужими людьми.
"Эта системная проблема в Ингушетии. Мы годами не видим своих детей, имея на руках положительные решения суда", - пишут женщины.
Судебные приставы бездействуют, чем нарушают права детей и матерей, которые не участвуют в воспитании. Родственники отцов жестко препятствуют им во встречах, а госорганы не содействуют решению вопроса, утверждают подписантки.
Письмо передала омбудсмену адвокат Малика Абубакарова. Защитник действует от лица Проекта "Правовая инициатива" и организации "Права женщин". Она рассказала "Кавказ.Реалии", что нередки случаи, когда дети живут даже не с отцом, а с его родителями или дальней родней.
Все пять женщин обращались ранее в аппарат уполномоченного по правам ребенка в Ингушетии, так как их детей удерживают в этой республике. О результате обращений также упоминается в письме: "Данный орган не предпринимал никаких действий в нашу пользу, отписываясь в том, что детям в семье отца (тети, бабушки или дедушки со стороны отца) «живется хорошо», «они ни в чем не нуждаются»".
По словам Абубакаровой, Кузнецова выразила интерес к судьбе матерей и обещала лично разобраться в их историях.
Например, Лейле Муружевой более пяти лет не дают встретиться с сыном Имраном. Он живет в Ингушетии с пожилыми родителями отца. Сам отец и бывший муж Лейлы находится в Москве. Детей он выкрал пять лет назад, когда пара рассталась. Дочь Сафия еще находилась на грудном вскармливании. В июне 2014 года Измайловский районный суд Москвы определил детям жить с матерью.
Отец отказался выполнить решение, а приставы в Ингушетии устно объясняли Лейле, что по местным традициям не могут забрать ребенка из семьи отца. В 2017 году, после трех лет борьбы, матери вернули Сафию. В прошлом году Европейский суд по правам человека обязал Россию выполнить постановление первой инстанции, отдать матери сына. Однако решение Евросуда в Ингушетии игнорируют.
Зарифе Кодзоевой не дают встретиться с сыном Акраманом уже три года. Решение Тушинского суда и даже вердикт старейшин села предписали оставить ребенка матери. Отец - наркозависимый. Мальчика забрал "на побывку" и не вернул дедушка.
Ася Губашева не видела дочь Рамину пять лет. Отец ребенка препятствует даже во встречах, несмотря на решение Сунженского районного суда о проживании ребенка с матерью. Бездействие приставов признано незаконным тем же судом. Но воз и ныне там. Жалоба Аси уже коммуницирована ЕСПЧ, но пока и это не помогает.
Хэди Сагова лишилась трехлетнего Натана и грудной Зои в 2017 году. После ссоры между супругами родственники мужа насильно забрали и вывезли малышей из Москвы в Ингушетию. Отец остался в столице. Сунженский районный суд определил место жительства детей с отцом со ссылкой на решение некоего шариатского суда. 8 марта 2019 года мужчина был задержан по уголовному делу о мошенничестве и до сих пор находится в СИЗО Москвы. Дети продолжают удерживаться в семье отца. Рассмотрение иска Хэди к родственникам неоднократно откладывалось. Власти Ингушетии на просьбы передать детей матери не откликнулись.
История Малики Хамзатовой трагичная и запутанная. В 2005 году, пишет женщина, ее выгнали из дома мужа и запретили встречи с детьми. Спустя год она вернулась к супругу, но узнала, что младшую дочь Макку родственники мужа передали на удочерение супругам Балаевым без оформления документов. Сунженский районный суд постановил, что Балаевы удерживают девочку незаконно. Но через год та же инстанция отказалась вернуть матери ребенка, сообщает адвокат. В данный момент жалоба Малики ждет рассмотрения в Верховном суде РФ. Макка продолжает жить в чужой семье.