Дело 38-летнего оппозиционера Магомеда Хазбиева слушается с июня 2018 года в Магасском районном суде Ингушетии. Он обвиняется в возбуждении вражды к главе РИ Юнус-Беку Евкурову, правительству, представителям судебной системы, силовых и властных структур по признаку принадлежности к социальной группе, а также оскорблении представителя власти и незаконном хранении оружия (статьи 282, часть 1 статьи 319 и 222 УК РФ). Возбуждение вражды правоохранители увидели в трехчасовом видеоинтервью, которое Хазбиев дал местному сайту.
Оппозиционер был арестован в январе текущего года, когда вернулся из Чечни, где три года находился под госзащитой. Сразу после ареста его три месяца держали в одиночке, соседа подселили только после объявления им голодовки. Ему не смягчают меру пресечения, несмотря на целый "букет" болезней – язвенный колит, желудочные кровотечения и бронхит.
Хазбиев неоднократно публично критиковал Евкурова, в том числе за намерение в нарушение Конституции РИ претендовать на третий президентский срок. До Евкурова он выступал против его предшественника – Мурата Зязикова. Уголовное преследование мужчина связывает со своей общественно-политической деятельностью.
Люди, которых оппозиционер называет причастными к фальсификации дела против него о хранении оружия и боеприпасов, в настоящее время осуждены Нальчикским гарнизонным военным судом по делу о пытках в ЦПЭ Ингушетии. Защитники Хазбиева напоминают, что в судебном процессе неоднократно звучали тезисы о том, что сотрудники Центра "Э" Ингушетии пользовались поддержкой главы республики и выполняли его поручения.
Клетка, автоматчики и маски
В суд из СИЗО Хазбиева доставляют в условиях маски-шоу. По периметру небольшого зала Магасского районного суда, на лестнице и в коридоре выстраиваются десятки автоматчиков. Критика Евкурова помещают в железную клетку, присутствующим запрещают снимать.
"Хазбиев осуществлял деятельность по дестабилизации, склонен к нарушению действующего законодательства, совершению провокационных действий и противоправных акций, в том числе экстремистской направленности", – говорится в характеристике за подписью участкового Ахмета Илиева.
Вызванный в суд Илиев настаивает: он такого о Хазбиеве не писал. "Подпись подделана, в эти даты я уже не работал участковым", – заявил он.
Сложности перевода
На суд потерпевший Юнус-Бек Евкуров не ходит. В привлечении к процессу переводчика отказано. "Я не называл Евкурова «шлюхабеком»! – говорит Хазбиев. – Это неточный перевод. Я произнес слово «йовсарбек», что означает по-ингушски «проходимец»".
Прокурора Захара Казаряна эти формулировки смущают, поэтому он ходатайствует о закрытии процесса. Всех зрителей выводят, в зале, взятом под вооруженную охрану, остаются только участники заседания, которые пересматривают то самое интервью Хазбиева.
В коридоре ждут сестры, братья и мать оппозиционера Лейла, которая так и не восстановилась после инсульта. Отца не стало в июле – после ареста сына усугубилась неизлечимая болезнь. Хазбиева на похороны не пустили.
Нервная власть
Хазбиев спрашивает у судьи Хамида Мурзабекова, почему его перевели в СИЗО Владикавказа. Председательствующий ссылается на некое указание Федеральной службы исполнения наказаний, по которому фигуранты экстремистских дел не могут содержаться в Ингушетии.
Адвокат Андрей Сабинин тут же ищет указанное постановление на сайте ФСИН, но не находит. Второй адвокат Хеда Ибриева, подтверждает корреспонденту "Кавказ.Реалии": такого указания не существует.
Хазбиева увозят в осетинское СИЗО, грозят спецблоком. Близкие с тоской провожают глазами Магомеда, говорят о его многочисленных болезнях, которые никто не лечит.
Тем временем Юнус-Бек Евкуров выражает обеспокоенность попыткой инициативной группы выдвинуть Хазбиева в главы Ингушетии. Даже сидя в клетке, он, судя по всему, заставляет власть нервничать.
Впрочем, Евкурова спокойно переназначают руководителем республики на третий срок.
Перспективы у Хазбиева менее радостные – он может провести за решеткой несколько лет.
