Али Бакаев - российский гражданин, чеченец, соискатель международной защиты в Украине. В России преследуется за организацию вооруженного нападения на военную базу Росгвардии в станице Наурской, что Бакаев опровергает. На днях стало известно, что мужчина исключен из базы розыска по линии Интерпола.
Международная полиция, или Interpol, объявила российский запрос не соответствующим своему уставу и больше не имеет претензий к Бакаеву. Таким образом подтверждена безосновательность обвинений в его адрес.
Это второй известный случай, когда чеченский беженец, не принятый ни одной страной мира, освобождается от преследований через Интерпол. Первым был популярный блогер Тумсо Абдурахманов.
Бакаев рассказал корреспонденту "Кавказ.Реалии" о своих дальнейших перспективах и жизни беженца в Украине.
- Большинство беженцев стремится осесть в Европе, почему вы выбрали Украину?
- С давних времен чеченцы и украинцы помогали друг другу. Когда Сталин морил украинцев голодом, чеченцы принимали их у себя. И у нас, когда война началась, некоторые из них пришли на выручку. Например, Сашко Билый (Александр Музычко) у нас в Чечне воевал. Я все это знал, нас объединял общий враг - Россия.
Сейчас то же самое. В Украине есть батальоны имени шейха Мансура, имени Дудаева. Я думал, что меня здесь поймут, и действительно, среди простых украинцев у меня много друзей и единомышленников. Я бы хотел остаться здесь, получить гражданство, выучить язык. Здесь очень добрый народ, а свободы религии, наверное, больше, чем в исламских странах.
Я в Чечне мог с бородой выйти из дому и больше не вернуться. Меня похищали, забирали в отдел, бороду сбривали, обзывали шайтаном и ваххабитом. Полицейские при этом носили бороду. Когда я им на это указывал, мне давали понять, что я "второй сорт". Там я делал все, чтобы не попадаться на глаза полиции. В Украине я спокойно подхожу к стражам порядка и спрашиваю, если что-то нужно. Тут нормальное отношение к мусульманам, к чеченцам.
- Вы чувствуете себя в безопасности?
- Нет, потому что беженца могут убить даже в Европе. И убивают, как мы видим. В Вене, в Берлине. У моих преследователей везде связи. В Украине ощущается влияние российской пропаганды. Сторонники Путина не стесняются здесь. Однажды даже от сотрудника одного госведомства услышал: "Почему ты сюда приехал, почему в России не живешь? У Путина демократия!".
В другой раз там же мне сказали: "Все равно вас России передадут".
Кроме того, в Украине есть прокадыровские чеченцы. Иногда меня узнают и подходят с разговорами про Кадырова. Говорят, что он жилые дома и мечети строит. Я отвечаю, кому нужны их мечети и дома, если народ уничтожается и изгоняется, и что Кадыров - тиран. Чеченцам приходится быть в составе России, а кто не соглашается, мы знаем, что бывает. Либо побег, розыск, Интерпол, либо смерть на родине при очередной "зачистке".
- Интерпол больше не имеет к вам претензий. Это увеличивает шансы на статус беженца в Украине?
- Не факт. Мне могут сказать, тебя уже не ищут, проблемы закончились. Ну и само обвинение в тероризме - это не шутка. Нельзя человека объявить террористом, а потом убрать из базы данных, и все забудут. Конечно, решение Интерпола мой адвокат донесет до украинской прокуратуры. России отдали даже Тумгоева, ингуша, который воевал за Украину в АТО. Его выдали по навету России, что он якобы игиловец. Не было доказательств, а Россия может сказать все что угодно.
- Какую роль в вашем деле сыграл VAYFOND (чеченская благотворительная ассоциация)?
- Я не нахожу даже слов. Когда я приехал в Украину, не знал, куда обращаться. Они через кого-то узнали, что я здесь, нашли меня, оплатили мне услуги адвоката, помогали средствами на квартиру, на еду. Это немалые средства, семь тысяч евро. Без них я бы не справился с претензиями Интерпола.
Нормальные судьи
- Раньше я думал, что судьи только выполняют команды, но встретил здесь порядочных. Когда я попал в розыск, меня посадили в СИЗО, а жена беременная и с малым ребенком на руках. Спустя пять месяцев состоялся суд. Судья увидел мое положение и говорит, у вас семья, вы хотите выйти на волю? Конечно, хочу! Меня освободили. Другой судья избавил меня от полицейского браслета, который я носил почти год. Теперь, когда я не в розыске, надеюсь, суды прекратятся.
- Как работает эта мера пресечения?
- Браслет на ноге и телефон к нему. Надо всегда держать заряженным и не отходить дальше, чем на 4 метра. В любой момент могут позвонить. Четыре, пять утра. Проверка связи. Если не отвечаю, могли домой ночью явиться, детей напугать. А вдруг я сбежал?
Но если бы я хотел бежать, то я не приезжал бы в Украину.
- Вам всего 26 лет. Какие перспективы учебы, работы есть у вас в Украине?
- В Чечне я не имел возможности учиться, у меня нет профессии. Я умею работать в сельском хозяйстве, этим вполне мог бы заняться. В Чечне я ухаживал за бабушкой после двух инсультов. Она считала меня за сына. Я даже школу пропускал, потому что она была очень слаба. Был с ней всегда. В 2014 году она умерла, но у меня сразу начались проблемы с властью, и поучиться я не успел. Не было времени нормально дышать.
