10 февраля 2017 года житель Хасавюртовского района Дагестана Биярслан Акаев сел в машину и поехал из своего родного села Эндирей в соседнее, чтобы принести соболезнования родственникам умершей тети. На выезде из Эндирея его остановили сотрудники полиции в масках. Как утверждает сам Акаев, после этого ему подбросили гранату и переделанный под стрельбу боевыми патронами стартовый пистолет, отвезли в лес, пытали электрошокером и били ногами по голове. Не выдержав боли, Акаев подписал признательные показания – о том, что он якобы помогал главарю местного "незаконного вооруженного формирования" (НВФ) Шамилю Билалову. Акаеву в каком-то смысле повезло: сейчас он отбывает 9-летний срок в колонии, в то время как многие из жителей Дагестана, отказавшиеся признаваться в сотрудничестве с местными радикальными группировками, пропадают без следа.
Правозащитники говорят о поставленной в Дагестане на поток системе пыток и выбивания признательных показаний, бороться с которой практически невозможно. Максимум, на что могут рассчитывать родные и близкие жертв этой системы, – это компенсации по решениям ЕСПЧ. На днях европейский суд коммуницировал жалобу Биярслана Акаева вместе с жалобами на пытки еще шести граждан России.
"Пытки нельзя применять ни к боевикам, ни к насильникам, ни к убийцам. Поэтому мы и помогаем Биярслану Акаеву", – говорит сотрудничающий с правозащитной организацией "Зона права" адвокат Игорь Шолохов, подавший от его имени в ЕСПЧ жалобу на нарушение российскими властями статьи №3 Европейской конвенции по защите прав человека ("Запрещение пыток"). "В суде Акаев заявлял о том, что его показания были получены после применения пыток, но суд не счел его заявления достаточными для того, чтобы инициировать расследование. Круг лиц, причастных к этим пыткам, установлен, но называть их я не могу, поскольку уголовное дело так и не было возбуждено. Европейский суд будет рассматривать не вину конкретных лиц, а вину государства, которое допустило пытки и не предприняло мер к тому, чтобы было проведено их эффективное расследование". В жалобе, поданной Игорем Шолоховым, говорится, что Россия нарушила в деле Акаева не только статью 3, но и статьи 5, 6 и 7 Европейской конвенции о защите прав человека: "право на свободу и личную неприкосновенность" (незаконный арест), "право на справедливое судебное разбирательство" (показания Акаева о пытках не были приняты судом во внимание) и "право на наказание исключительно на основании закона" (даже если Акаев действительно помогал Билалову, это не является преступлением: Билалов не был задержан и осужден).
Биярслан Акаев был признан виновным по статьям 208 и 222 УК РФ: "Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем" и "Незаконное приобретение, хранение и перевозка боеприпасов и взрывчатых веществ". Как отмечала весной "Новая газета" в своей публикации, посвященной пыткам в Дагестане, в последнее время в республике число приговоров по этим статьям выросло лавинообразно. Нет ничего нового для дагестанских полицейских и в пытках, в том числе током. Так, например, пытали Мурада Иманалиева: в августе 2016 года вместе с братом он поехал на машине в Азербайджан, чтобы купить одежду для своей предстоящей свадьбы. На пограничном посту их остановили, отобрали паспорта, деньги и отвезли в отдел полиции, где пытками выбили признательные показания о намерении поехать в Сирию, чтобы воевать против войск Башара Асада. Братья были приговорены к 8 и 8,5 годам лишения свободы, как и в случае с Биярсланом Акаевым, на медицинское заключение о характерных для пыток электрошокером следах на теле Мурада Иманалиева суд внимания не обратил.
"Следы пыток, которые применялись к Биярслану Акаеву, были зафиксированы", – говорит его адвокат Сапият Магомедова, вступившая в дело на стадии подачи кассационной жалобы. "Тем не менее адвокат по назначению не написал об этом в протоколе, не заявил ходатайство о проведении судмедэкспертизы. Когда в деле его сменил другой адвокат, уже по соглашению, он все эти ходатайства заявил. Следователь предложил адвокату, чтобы тот отказался от заявления о пытках своего подзащитного в обмен на смену ему статьи на более мягкую – "несообщение о преступлении". Адвокат, зная, что по статье о пособничестве незаконным вооруженным формированиям в Дагестане практически никогда не выносятся оправдательные приговоры, согласился, сам подготовил со следователем показания и принес их Акаеву на подпись. Биярслан сначала отказывался их подписывать, но потом адвокат его убедил – он, кажется, был его родственником. Из этих показаний следовало, что он предоставлял Билалову автомобиль, но лишь потому, что тот приставил к его голове пистолет, то есть под страхом смерти. Следователь, конечно, обманул и Биярслана, и его адвоката. Акаеву предъявили обвинения именно в том, что он оказывал "пособническую помощь". В итоге, несмотря на то что следы его пыток были зафиксированы и государственным судмедэкспертом, и независимой экспертизой, и врачами СИЗО, куда он поступил, – несмотря на все это, он был приговорен к 9 годам колонии строгого режима.
В судебном заседании Биярслан говорил, что Билалова не знает, знает только, что тот живет на другом конце села, что машину ему никогда не давал, никакого оружия у него не брал, что первые показания давал под пытками, а вторые – потому что следователь пообещал смягчить статью. Я вступила в дело на стадии апелляции. Суд апелляционной инстанции оставил приговор районного суда в силе. Судья сказала: "Ну ладно, допустим, первые показания были получены под пытками. А вторые, при подписании которых присутствовал уже адвокат по соглашению, его родственник? Ведь они такие же, как первые, за исключением того, что Биярслан рассказал, что ему угрожали пистолетом?" В итоге Биярслан отправился отбывать наказание в колонию в Вологодской области. Я подала кассационную жалобу на приговор, она была отклонена, сейчас подала еще одну и попутно жду рассмотрения дела в ЕСПЧ".
По аналогичным обвинениям были арестованы еще трое односельчан Биярслана Акаева, говорит адвокат Сапият Магомедова. Они якобы помогали все тому же Шамилю Билалову. "Ему делать больше нечего, кроме как ходить к своим односельчанам и раздавать им оружие". При этом суд до сих пор даже не установил причастность самого Билалова к незаконным вооруженным формированиям, отмечает Магомедова. "Ему самому еще не предъявлены обвинения по 208-й статье. ("Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем". – Прим. РС) Не ясно, организатор он, исполнитель, является ли членом ДТГ – "диверсионно-террористической группы", или НВФ. Его роль еще не установлена, а его "пособников" уже сажают".
Шамиля Билалова называли в числе участников нападения на полицейских в Кизилюрте в декабре 2016 года (позже ответственность за это нападение взяла на себя группировка "Исламское государство". – Прим. РС). Вместе с двумя другими жителями Дагестана, которых правоохранительные органы считают членами одной "эндирейской бандгруппы", он был объявлен в розыск, за информацию о местонахождении любого из них было объявлено вознаграждение в размере 1 миллиона рублей. 28 сентября агентство ТАСС со ссылкой на неназванный источник сообщило о смерти Билалова в результате перестрелки с полицейскими, но Сапият Магомедова не склонна верить этой информации: "Нет, его не убили, это уже не первый раз, когда появляется информация о том, что он убит, а потом оказывается, что не убит. По словам односельчан, он вообще является стукачом полиции и с его помощью вот так сажают людей. Они говорят, что его полицейские прячут в отделах полиции. Весной, если помните, был взрыв у могилы шейха Чиркейского. Полицейские говорили, что на видео видно, как подрыв совершает Билалов и еще один житель Эндирея. Но жители села просмотрели видео, подняли шум и сказали, что на видео не их односельчане. Поэтому с точностью сказать, что этот человек убит, я не могу. Я такой информацией не владею, а из той информации, которой я владею, следует, что этот человек жив и здоров и припеваючи живет в отделах полиции".
Дагестанская правозащитница Светлана Исаева говорит, что дело Биярслана Акаева типично для Дагестана. Исаева начала заниматься общественной деятельностью после того, как у нее самой похитили сына. Найти его до сих пор не удалось:
- То, что происходит в Дагестане, неописуемо. Мы, живя здесь, сталкиваемся с этим каждый день. Круговая порука. Если человека задержали, на него оказывается давление, с тем чтобы получить от него признательные показания, будь то участие в НВФ, или по наркотикам статья, например, или же просто гражданина остановили и проверили документы. Силовики таким образом получают показатели. Им сверху спускают директивы: сколько должно быть задержаний, раскрытых преступлений. Как они их раскроют – неважно. Главное – показатели, а это уже и повышения по службе, звания, деньги. Вот обычный пример из моей практики: простой человек, предприниматель, не принадлежит ни к каким бандформированиям, ехал на маршрутном такси. Такси остановили, вывели его для проверки, заставили выворачивать карманы, доставили в ОВД, избили. Человек теперь имеет вторую группу инвалидности, его дело сейчас рассматривает ЕСПЧ. Остановили для проверки, а потом из этого получилось, что он якобы оскорбил сотрудников полиции. Он уже в течение нескольких лет пытается доказать, что он никого не оскорблял, а стал жертвой. Подкидывают гранаты, патроны. Автоматы больше не подкидывают, хотя раньше такая практика была. Просто у автомата есть номер, и если один и тот же автомат подкинут разным людям, это может навести на определенные мысли.
- У нас в правоохранительной системе работают неадекватные люди, - продолжает Исаева. - Зачастую сами употребляют наркотики. У меня есть тетрадка одного похищенного парня, Рамаза Дибирова. От него пытались получить какую-то информацию, не знаю, владел он ей или нет – этого человека уже нет в живых. Он сам описал все пытки, которые к нему применялись в отделе по борьбе с терроризмом и экстремизмом. Начиналось с того, что ему не давали спать. Потом монотонно били по голове баклажкой, наполненной водой. Постоянные удары, постоянные вопросы: "Знаешь этого человека? Где с ним встречался? Что собирались делать?" Так продолжалось двое-трое суток. Потом стали колоть ему какие-то наркотики. Он пишет: перед тем, как сделать укол мне, сотрудник, который меня пытал, колол дозу этого же вещества себе. Пытавшие его сотрудники сменяли друг друга. Засовывали в анус шланг, а через этот шланг – колючую проволоку. Потом шланг вытаскивают и начинают эту проволоку тянуть. Можете такое себе представить? Его тетрадка так и называется: "Десять дней ада". Когда его освободили (даже не знаю, как матери удалось его вытащить оттуда), пришлось очень долго заниматься его лечением. Но в конце концов мы этого парня все равно потеряли. Его похитили, когда он проводил свою невесту домой, и он пропал. Это произошло в 2007 году, в те же дни, когда был похищен и мой сын. Брат этого парня, Ильяс Дибиров, пошел в лес, нашел какой-то лагерь, наладил связи, но своего брата не нашел. Ильяс вернулся и сказал мне: "Я точно знаю, его там нет". Да и не мог он уйти в лес, он был уже инвалидом.
Полиция знала о том, что Ильяс туда ходил (к боевикам в лес. – Прим. РС). Когда он вернулся, его тоже похитили, при задержании ранили. Отвезли в лес, кинули в яму, облили бензином и сказали: "Или ты подписываешь документы, которые мы тебе сейчас даем, или сгораешь в этой яме". Он все подписал, оговорил сам себя, но в то время еще был суд присяжных (позже, в 2008 году, дела о терроризме были исключены из подсудности суда присяжных. – Прим. РС). Во время суда он обратился к присяжным: "Да, я все подписал, но выслушайте меня! На меня был направлен пистолет, меня облили бензином, сказали, что сожгут заживо. Рану на ноге, в которую меня ранили при задержании, ковыряли ржавой проволокой. Я прошел через то, что не мог выдержать. Но все время в голове у меня было только одно: я должен вернуться домой, потому что моя мать не выдержит потери еще одного сына". Ильяс Дибиров был оправдан. Сотрудник, который его пытал, на суде изворачивался как мог. Сейчас его уже нет в живых, он был убит".
- Ни Рамаза Дибирова, ни моего сына, который пропал в те же дни, так и не удалось найти, – рассказывает Светлана Исаева. – Мы, матери, искали их везде, даже в Чечне. Уголовные дела по факту их похищения возбуждены, но не расследуются. Идет круговая порука: МВД – ФСБ – прокуратура. Они держатся друг за дружку и своих не сдают. Единственное, чего мы добились: все эти дела приняты к рассмотрению Европейским судом по правам человека, жалобы коммуницированы. Только люди, которые к этому причастны, все равно не будут у нас наказаны. Более того, как-то ко мне подошел участник этой истории. Он сказал: "Вот, Светлана, вы меня обвиняли, называли в прессе мою фамилию, и чего вы добились? Ничего. А я прекрасно работаю, только меня перевели. Работаю по хозчасти, я уже пенсионного возраста. Просто хочу вам сказать, чтобы вы сидели и никому ничего не рассказывали, не нагнетали обстановку". Когда мы жалуемся на таких сотрудников, они попросту делают рокировку – из одного отдела человек переводится в другой, а потом приходит ответ: "Тот, на кого вы жалуетесь, у нас не работает". Каждое место в правоохранительных органах в Дагестане продается за немалые деньги, которые потом нужно отработать. Деньги берут с задержанных, окупая таким образом свои траты на новую должность, - сказала Свеитлана Исаева.
Нужно ли бить тревогу, если твоего ребенка похитили? Светлана Исаева говорит, что случаи бывают разные. "Были несколько человек, которых после похищения нашли. У них были родственники в правительстве или в правоохранительных органах. Этих людей вернули родителям, только лишь потому, что они ждали и терпеливо молчали, никуда не обращались. Здесь невозможно угадать. Дело Биярслана Акаева – очень типичный случай. Повезло ли ему? Вывозят и убивают людей, которые не соглашаются подписывать признательные показания. Если человек подписал, как Акаев, то есть несколько вариантов: например, выкупить его за большую сумму денег. Но это только до суда".
О новых случаях пыток в Дагестане становится известно практически каждый день. Так, во вторник стало известно, что еще один житель республики пожаловался в ЕСПЧ на пытки со стороны сотрудников дагестанского Центра по противодействию экстремизму (Центра "Э"). Это Абуталип Шахруев, отбывающий сейчас наказание в виде 11 лет лишения свободы в колонии строгого режима за "участие в незаконном вооруженном формировании". По словам Шахруева, в июле 2017 года его машину остановили сотрудники Центра "Э", избили его и отвезли в отдел полиции, где к нему применяли пытки током, шваброй и пластиковой бутылкой с песком. Не выдержав пыток, Шахруев, как и Акаев, подписал признательные показания.
Иногда, впрочем, кавказских "эшников" удается привлечь к ответственности – но пока не в Дагестане: так, в июле 2018 года Гарнизонный военный суд в Нальчике приговорил к срокам от 3 до 10 лет колонии шестерых бывших сотрудников ингушского Центра "Э" и одного оперативника ФСБ. По данным следствия, одним из эпизодов преступной деятельности обвиняемых стали пытки супругов Марем и Магомеда Долиевых. Пытками током полицейские заставляли их сознаться в преступлении. В результате Долиев скончался. Бывший глава ингушского Центра "Э" Тимур Хамхоев получил по итогам процесса 7 лет колонии общего режима. Потерпевшие сочли приговор слишком мягким, обжаловали его, но 25 октября суд оставил решение без изменений.
