В среду, 16 июня, в Женеве президент США Джо Байден встретится с одним из наименее популярных мировых лидеров. Российскому президенту Владимиру Путину, если верить данным международного Pew Research Center, доверяют, а его решения в области внешней политики считают верными лишь 22% опрошенных в 17 странах мира, в основном развитых, где проводилось исследование. Рейтинг Джо Байдена – 74%, напоминает Радио Свобода.
Это, конечно, никак не предопределит итоги саммита, от которого в мире не ожидают каких-то крупных решений. Скорее, его главным результатом станет установление личного контакта между американским и российским лидерами и, в лучшем случае, первые легкие признаки разморозки отношений между Россией и США, находящихся в самом плохом состоянии со времен холодной войны. Джо Байден ранее заявлял, что представит на встрече с Путиным единую позицию США и их союзников, а также отмечал, что хочет прямого разговора с российским коллегой о важнейших проблемах. По словам американского президента, саммит проходит не вопреки разногласиям, а именно потому, что разногласия необходимо обсудить. Сам Байден и был инициатором встречи на высшем уровне.
Популярность обоих лидеров неодинакова в разных регионах мира. В том из них, где интересы России и США пересекаются едва ли не чаще всего – Центральной и Восточной Европе (ЦВЕ), отрыв Байдена от Путина несколько менее велик, чем на Западе. По данным международного аналитического центра GLOBSEC, проводившего опрос в 10 странах региона, к американскому президенту там позитивно относятся 53% опрошенных, к российскому – 35%.
Рейтингами лидеров аналитики GLOBSEC, однако, не ограничились. Итоги проведенного ими исследования, опубликованные в начале июня, противоречивы. С одной стороны, в странах ЦВЕ заметен рост пророссийских настроений, с другой – жители региона не видят в Москве полноценной геополитической альтернативы Западу, хотя многие из них испытывают к России симпатии и желают с ней нормальных отношений. Вот некоторые цифры.
Считаете ли вы, что вашей стране следует ориентироваться прежде всего на Запад – или на Восток? Соотношение предпочтений "Запад : Восток" в процентах:
- Черногория – 35:25
- Словакия – 29:11
- Сербия – 21:10
- Чехия – 29:5
- Венгрия – 37:3
- Польша – 42:2
Считаете ли вы Россию важнейшим стратегическим партнером вашей страны? Доля ответивших "да" в процентах:
- Сербия – 59
- Словакия – 42
- Болгария – 41
- Венгрия – 33
- Чехия – 21
- Румыния – 6
Представляет ли Россия угрозу для вашей страны? Соотношение ответов "да – нет" в процентах:
- Польша – 68:21
- Румыния – 30:24
- Чехия – 43:57
- Венгрия – 25:65
- Словакия – 20:61
- Болгария – 3:55
По итогам исследования страны региона были разделены на три группы. Bear huggers ("обнимающие медведя") отличаются особенно позитивным отношением к России и представлениями об общем с ней культурном и историческом наследии. В этой группе оказались Болгария, Сербия, Словакия и Черногория. Bear feeders ("кормящие медведя") – группа стран с прагматическим подходом к России и позитивным отношением к некоторым, но далеко не всем российским политическим шагам и публичным нарративам. Сюда попали Чехия, Венгрия и Северная Македония. Bear sceptics (в несколько вольном переводе "не любящие медведя") испытывают к России скорее негативные чувства и не воспринимают ее как важного стратегического партнера. В этой категории оказались Польша и Румыния.
О том, чем обусловлен такой разброс в отношении жителей ЦВЕ к России, какие политические последствия это может иметь и почему этот регион по-прежнему остается зоной соперничества Запада и России, Радио Свобода накануне российско-американского саммита беседует с директором базирующегося в Братиславе GLOBSEC Policy Institute Аленой Кудько.
– Чего ожидают в странах ЦВЕ от предстоящей встречи Джо Байдена и Владимира Путина? Воспринимается ли она спокойно – или несколько в духе "о нас без нас", как огорченно говорили в Чехословакии после Мюнхенского соглашения 1938 года?
– Тут нужно учитывать контекст. К моменту встречи с Путиным Байден уже почти неделю будет находиться в Европе. За это время он провел множество переговоров с европейскими союзниками США, в том числе в рамках саммита НАТО. Уровень координации действий между ними весьма высок – как и, судя по всему, уровень доверия, позволяющий европейским странам быть уверенными в том, что встреча Байдена с Путиным не принесет неприятных для них сюрпризов. Конечно, для стран Центральной Европы, "восточного фланга" ЕС и НАТО, находящихся по соседству с Россией, вопросы безопасности очень важны. Не так давно Джо Байден участвовал во встрече "Будапештской девятки" (неформальное объединение входящих в НАТО стран Центральной и Юго-Восточной Европы. – РС) и заверил своих коллег, что Вашингтон по-прежнему будет уделять значительное внимание этим вопросам. Доверие к США на востоке Европы сейчас достаточно велико для того, чтобы там не ожидали от женевского саммита каких-то ударов в спину.
– Страны "восточного фланга", особенно Польша и балтийские государства, в отличие от их западноевропейских коллег, поддерживали неплохие отношения с предыдущей американской администрацией – Дональда Трампа. Шли даже разговоры о создании "Форта Трамп" – крупной военной базы США в Польше. Что теперь – на подобных планах можно ставить крест? Или, если говорить не совсем серьезно, "Форт Трамп" просто переименуют в "Форт Байден"?
– Скорее всего, в регионе ЦВЕ политика администрации Байдена будет отличаться преемственностью по отношению к политике Трампа. Важность "восточного фланга" для евроатлантических структур безопасности, прежде всего НАТО, никто не подвергает сомнению. Хотя тон и акценты переговоров между странами Центральной Европы и Вашингтоном при Байдене могут несколько поменяться, у него иные идейные приоритеты, чем у Трампа. Он делает больший упор на многостороннюю дипломатию, на создание глобального альянса демократий. Но на вопросы обороны и безопасности в Центральной Европе эти идеологические моменты серьезного влияния иметь не будут.
– Если переключить внимание с Соединенных Штатов на Россию и ее восприятие в странах "восточного фланга", то тут есть некоторый парадокс. С одной стороны, если послушать представителей Кремля, МИД РФ или почитать российские государственные СМИ, то восток Европы – это такой оплот русофобов и натовских "ястребов". А вот опрос, проведенный вашим аналитическим центром, выявил весьма высокую долю жителей этого региона, которые считают скорее НАТО агрессором в отношении России (Словакия – 56%, Чехия – 38%, Венгрия – 33%). Как это понимать и почему этих людей, по вашим данным, так много?
– Это парадокс, но скорее кажущийся. Если посмотреть на опросы относительно популярности членства в Евросоюзе и НАТО, то мы увидим, что большинство жителей этого региона ни о каком "побеге" из западных структур не мечтают. Но при этом они сознают, что находятся на восточной окраине ЕС и НАТО, рядом Россия и с ней приходится считаться. Поэтому, когда в своих опросах мы спрашиваем людей в этих странах, какую внешнеполитическую ориентацию они предпочитают – на Запад или на Восток, стабильно около половины респондентов отвечают, что лучше находиться "где-то посередине". Это прагматическое отношение, основанное на убежденности в том, что от греха подальше не следует делать чего-то, что могло бы Россию спровоцировать.
У части населения возникает картина мира, в которой Россия – это жертва западных махинаций
С другой стороны, нельзя забывать о том, что Россия действует весьма эффективно в том, что касается распространения в этом регионе информации, которая ей выгодна и которая лежит в рамках кремлевского политического, исторического и прочих нарративов. Силен поток дезинформации, а доля ее регулярных потребителей на востоке Европы высока. В результате у части населения возникает картина мира, в которой Россия – это скорее жертва западных махинаций, которая не делает ничего плохого и агрессивного, а на нее все ополчились.
– А традиционные ностальгические панславянские настроения тут роль играют? По вашим данным, скажем, в Словакии целых 78% опрошенных назвали Россию "братской славянской страной". То есть это даже многие из тех, кто придерживается прозападной ориентации.
– Да, вы правы. В случае со Словакией это традиционное восприятие России как страны, оказавшей, как утверждает словацкий национальный нарратив, большое влияние на становление культуры и народного самосознания словаков еще в XIX веке, во времена просветителя Людовита Штура, увлекавшегося панславянскими идеями.
– Есть такой стереотип, когда речь идет о странах бывшего коммунистического блока: мол, ностальгия по прошлым временам и, соответственно, симпатии к России и политике Кремля там распространены в основном среди старшего поколения, а чем люди моложе, тем более прозападно они настроены. Но ваши исследования показывают, что всё совсем не так. Скажем, в Венгрии симпатии к России особенно высоки в возрастной группе до 35 лет, в то время как среди людей в возрасте за 60 их уровень, наоборот, наиболее низок. Почему так?
– Тут играют роль несколько факторов. Первый – характерный для части молодежи нон-конформизм, бунтарский дух, отвращение к мейнстриму. А мейнстрим в сегодняшней Европе – это все-таки западные, либерально-демократические ценности. Их часть молодого поколения ставит под сомнение. Им хочется альтернативы, иной идентичности, тем более что в последние годы популярность западной модели по разным причинам пошла на спад. Другой фактор касается исторической памяти, но несколько иначе, чем вы описали. В той же Венгрии люди старшего возраста помнят трагические события, связанные с коммунизмом, а для молодых это уже далекое и не очень важное прошлое. Тем более что изображение коммунистического режима как однозначного зла в массмедиа и современной культуре постепенно отходит на задний план. На всё это накладываются прагматические соображения, о которых я уже говорила.
– Что это сулит для будущего региона, особенно после прихода нынешнего молодого поколения к власти? Начнется переориентация на Россию?
– Для этого совершенно не обязательно ждать смены поколений: если настроения в обществе меняются, правительства могут воспользоваться этим уже сейчас. Однако еще раз подчеркну, что речь вряд ли пойдет о разрыве какой-либо из стран региона с ЕС и НАТО – и общество, и политические элиты слишком хорошо сознают практическую ценность этих союзов для того, чтобы идти на подобные шаги. Возможны скорее какие-то экономические или технологические проекты с Россией – или вот как в последние месяцы, сотрудничество в сфере здравоохранения.
В отношении России, создается такое впечатление, новые идеи у ЕС иссякли
– Вы имеете в виду эпопею с российской вакциной "Спутник V", которая сейчас разрешена к применению в Венгрии и Словакии, в отличие от других стран ЕС? Как вообще пандемия COVID-19 отразилась на политических событиях в регионе, в частности, на отношениях с Россией?
– В начале пандемии, где-то год с небольшим назад, у России здесь сложился очень хороший имидж благодаря всем этим прибывавшим оттуда самолетам с масками и защитными средствами, что было в информационно-пропагандистском плане Россией активно отработано. Принятие "Спутника" в Венгрии тоже стало важным моментом, потому что способствовало восприятию России как страны технологически развитой и способной предложить практические решения в борьбе с пандемией. Но Венгрия со своей давней пророссийской политикой – случай особый. А вот в Словакии, как известно, попытка тогдашнего премьер-министра Игора Матовича внедрить "Спутник V" вызвала политический кризис.
– Но в итоге российская вакцина используется и там. Насколько велик интерес к ней?
– Важно понимать, что когда Матович заказывал партию "Спутника" в России, эпидемическая ситуация в Словакии была совсем другой. Тогда, в феврале этого года, страна находилась среди самых неблагополучных стран мира по числу умерших от COVID-19 пропорционально численности населения. Был страх и был недостаток вакцин, многие смотрели на "Спутник" как на спасение. С тех пор всё изменилось, дефицит ликвидирован, прежде всего за счет поставок вакцины Pfizer, и сейчас привиться может кто угодно. "Спутник" стали использовать всего две недели назад, причем за первую неделю на вакцинацию им зарегистрировалось чуть больше 5 тысяч человек, то есть никакого ажиотажа нет.
– Важной частью общей картины происходящего в регионе являются события в Беларуси. Как на них реагируют непосредственные западные соседи этой страны и можно ли ожидать здесь каких-то новых политических сюжетов?
– Беларусь остается очень актуальной темой – и не только в силу брутальности режима по отношению к собственным гражданам. После инцидента с самолетом Ryanair к этому добавились и соображения безопасности. Лукашенко начинает восприниматься как угроза безопасности самого Евросоюза, в первую очередь стран "восточного фланга". По Беларуси в Европе сложился более ясный консенсус, чем по России, в отношении которой, создается такое впечатление, новые идеи у ЕС иссякли. В отношении же белорусского режима сейчас идет работа над четвертым пакетом санкций, предполагаются и другие меры давления – и согласие по поводу их необходимости в Европе вполне однозначное, – говорит директор GLOBSEC Policy Institute Алена Кудько.
