В сентябре исполнится год с начала объявленной в России мобилизации. Проблемы призванных на войну против Украины почти ушли из публичного поля – теперь ими занимаются немногочисленные правозащитные организации. Один из таких проектов помогает женам многодетных мобилизованных и семьям детей с инвалидностью вернуть военных домой. Корреспондент Кавказ.Реалии поговорила с женщинами из Ставрополья, Кубани и Ростовской области об их борьбе за супругов.
"Буду возвращать мужа, хочет он этого или нет"
"Знаете, как нам обещали? Три месяца там, три месяца здесь. Почти год прошел, за это время он в отпуске был только три недели", – так Анастасия Б. из Ставропольского края описывает мобилизацию ее супруга Олега (фамилия героини не раскрывается по соображениям безопасности).
Он у меня патриот, советский гражданин. Никаких лазеек не искал
Олег – 51-летний хирург из Железноводска в Ставропольском крае, отец четверых детей. Старшей дочери 20 лет, остальным – меньше 10. Как и другие медики, Олег проходил военную кафедру в мединституте, затем работал врачом во время второй российско-чеченской войны и получил статус ветерана боевых действий. С военной медициной после службы по контракту в Чечне он больше не сталкивался: работал на скорой помощи, потом в санатории. Анастасия утверждает, что к моменту мобилизации не ожидала призыва мужа из-за его возраста. Но Олег осознанно пошел в военкомат.
"Его как командира медицинской роты забрали третьего октября. Он говорил: "У меня два сына, я хочу им пример показать. Лучше я там буду, чем потом мои дети окажутся на войне". Он у меня патриот, советский гражданин. Никаких лазеек не искал", – признается Анастасия.
По ее словам, сначала она испытывала гордость за мужа, но быстро столкнулась с тем, как трудно справляться с работой, воспитанием детей и строительством дома в одиночку.
"В январе я поставила мужа перед фактом: "Хочешь ты или не хочешь, я буду тебя возвращать". Тогда я думала, что, если он откажется, я восприму это как предательство. Без него я была сама не своя. Дети ходили за мной и говорили: "Мама, ну сколько можно плакать?" Перед отъездом он прощался со мной и говорил, в какие вузы нужно поступить детям, если его не станет. Это меня пошатнуло", – говорит Анастасия.
С требованием вернуть мужа она обратилась к главе региона, уполномоченной по правам ребенка, писала депутатам Госдумы и главному комиссару Ставрополья. Региональные чиновники заявили, что не имеют полномочий для решения таких вопросов. По их словам, директива Генштаба об отсрочке отцов трех несовершеннолетних детей и детей с инвалидностью больше не действует. Депутаты Госдумы на запросы не ответили. В военном комиссариате по Ставропольскому краю сказали, что отсрочку для многодетных отцов дают только при предоставлении свидетельств о расторжении брака и о лишении матери родительских прав либо о смерти жены (ответ есть в распоряжении редакции).
По словам женщины, муж, увидев ее настрой, не стал ей препятствовать.
"Он сказал: "Делай то, что ты делаешь, продолжай". Я чувствую, что ему там тяжело и эмоционально, и физически. В его возрасте ему приходится бегать, землянки эти копать, бани строить. На нем огромная нагрузка: врачей двое на всю роту, и он единственный хирург, остальные – фельдшеры, массажисты, медбратья, водители", – говорит супруга мобилизованного.
Диаметрально противоположные решения
Добиваться возвращения мужа Анастасии помогает инициатива в поддержку поправок в закон о мобилизации, которая состоит из многодетных родителей, родителей детей с инвалидностью и женщин, мужья которых могут попасть в число мобилизованных (участники движения попросили не упоминать его название). Одна из администраторов группы Екатерина Кобякина (имя и фамилия изменены в целях бзопасности) рассказала, что движение образовалось в октябре, через неделю после того, как члены партии "Единая Россия" единогласно отказались голосовать за внесение поправок в закон о мобилизации для многодетных отцов и отцов детей с инвалидностью. С этих пор они лоббируют эти поправки и помогают женщинам вернуть мужей с фронта.
Больше всего обращений приходят из Ставропольского края, Москвы и Санкт-Петербурга
"Если внесут поправки, за которые мы боремся вот уже почти год, шансы оставить отцов в семьях значительно повысятся. Есть случаи, когда военкоматы на местах и готовы были бы отпустить, так как понимают всю сложность ситуации в семье, но без закона у них связаны руки", – говорит администратор сообщества.
По словам Кобякиной, им удалось вернуть с войны почти 20 человек, остальным семьям активисты помогают составлять обращения и связываться с депутатами.
"Мы не раз сталкивались с тем, что в похожих ситуациях решения в разных регионах были диаметрально противоположными. Больше всего обращений о том, что директива об отсрочке не действует, приходит из Ставропольского края и, к нашему большому удивлению, из Москвы и Санкт-Петербурга. Пробиться к губернаторам/мэрам этих субъектов не представляется возможным", – говорит Кобякина. При этом она подчеркивает, что в некоторых центральных регионах России (например, в Калужской и Ярославской областях) многодетных не призывали изначально.
По словам Екатерины, больше всего участников движения демотивируют бездушные отписки, в которых зачастую нет ответа на заданные вопросы.
"А еще очень горько и обидно слышать с экранов телевизоров, как "власть имущие" называют нас "шушерой", а наших мужей – "уклонистами". Но это нас не останавливает. Мы продолжаем бороться. Вдохновляет, когда девочки благодарят нас за огласку их историй, которая помогает вернуть мужей. Но важнее всего, конечно, добиться поправок в федеральный закон. Это будет лучшей наградой за труды", – заключает Кобякина.
"Сказали, что, если я заболею, детей можно отдать в детдом"
Когда Лариса Бабкина (имя и фамилия изменены) из Темрюка в Краснодарском крае узнала, что ее муж подлежит мобилизации, она предложила ему уехать к ее родителям за Урал. Супруг отказался, но в надежде получить отсрочку принес в военкомат свидетельства о рождении двух детей и справку о беременности супруги. Однако многодетным его не посчитали, поскольку старший ребенок Ларисы – от первого брака, хоть и находится на иждивении отчима и не получает алиментов со стороны отца.
У мужа появились нервные тики. Говорит, что из их роты в 120 человек в живых остались 52
После 22-й недели беременности Лариса начала писать обращения к властям в надежде вернуть мужа домой, но получала от чиновников только отписки. На тот момент ее супруг уже находился на передовой, на запорожском направлении. Его специальность по военному билету – водитель-механик КАМАЗа и бронетехники. По словам Ларисы, за время службы в армии ее супруг всего дважды держал в руках автомат, но при мобилизации на это внимания не обратили. Сейчас мужчина служит в пехоте.
Сейчас Лариса Бабкина находится в декретном отпуске. Семья планировала, что основное финансовое бремя после рождения ребенка ляжет на плечи отца. Лариса рассказывает, что до войны он работал сварщиком и получал больше 150 тысяч рублей в месяц. Как военнослужащий он получает примерно столько же, но если раньше вся зарплата оставалась в семье, то теперь около 60 тысяч рублей ежемесячно уходит обратно: Ларисе приходится покупать ему экипировку, приборы ночного видения и продукты. А в последнее время семья еще и столкнулась с задержками: выплаты за июнь и июль они так и не получили.
Третий ребенок родился в начале лета, но и это не стало причиной для отсрочки. Мужу лишь дали отпуск, который Лариса провела в больнице из-за тромбоза и риска отрыва тромба – осложнения развились у нее во время беременности.
"Я не знаю, с кем оставить детей, если опять придется лечь в больницу. Пока ко мне приехала мама, но через пару недель она уезжает. Еще немного помогает старший сын. Я говорила с представительницей местной власти, не хочу называть ее имя, она сказала, что, если я заболею, детей можно будет временно отдать в детдом", – рассказала Бабкина.
По словам Екатерины Кобякиной из движения за поправки в закон о мобилизации, у активистов есть успешные кейсы возвращения уроженцев Краснодарского края из Украины.
"В свое время мы писали официальные запросы главам всех регионов России. Администрация Краснодарского края сообщила, что чиновники провели работу по возвращению отцов из наших категорий (ответ есть в распоряжении редакции. – Прим.). По факту некоторые наши участницы, проживающие в этом регионе, пусть и с большим трудом, но действительно смогли вернуть супругов", – говорит Кобякина.
Лариса Бабкина собирается лишить бывшего мужа родительских прав, чтобы опеку над старшим сыном оформил ее мобилизованный супруг. Но с этим могут возникнуть проблемы: в прошлом браке женщина сталкивалась с абьюзом, и теперь она боится, что экс-супруг, узнав о лишении прав, может начать мстить ей и детям. Женщина сетует, что сейчас, когда нынешний муж на фронте, а семья живет за несколько тысяч километров, защитить ее некому.
Однако отказываться от плана решить вопросы с опекой ребенка во время отпуска мобилизованного и добиться его отсрочки через суд семья не намерена.
"Когда муж приезжал к нам, я заметила, что у него появились нервные тики. Он скучает, хочет домой. Естественно, ему страшно, как любому нормальному человеку. Он говорил, что из их роты в 120 человек в живых остались 52 (проверить достоверность этих данных не представляется возможным. – Прим.). Я видела посты о гибели других мужчин и не могу даже описать, что я при этом чувствую. Уже стараюсь их не читать, потому что мне очень тяжело," – говорит Лариса.
"Почти вся зарплата мужа уходит обратно на фронт"
Мобилизованный муж Веры Жуковой (имя и фамилия изменены) из Цимлянска Ростовской области попал в штурмовую роту. Он уже дважды возвращался с войны против Украины из-за ранений. В первый раз осколки пробили ему ребра. В военном госпитале их решили не доставать, объяснив это тем, что якобы станет только хуже. Но муж Веры чувствовал сильную боль и даже не мог полностью поднять руку. В результате осколки удалили только после обращения в частную клинику – за операцию Жуковы платили из собственного кармана. Во второй раз он вернулся домой с переломом кости черепа под глазницей.
Супруг добровольно пошел в военкомат. Он у меня такой: раз пришло – значит надо
Эти ранения не показались ростовскому комиссариату уважительной причиной для демобилизации – дали категорию "А" и вернули на фронт. В семье Жуковых двое детей, но у старшего сына сочетание серьезных диагнозов: порок сердца, атипичный аутизм и эпилепсия – каждый эпилептический приступ заканчивается реанимацией.
До мобилизации муж Веры полноценно помогал ей с детьми, поскольку работал удаленно. Но, когда пришла повестка, ее супруг добровольно пошел в военкомат. "Он у меня такой: раз пришло, значит, надо", – объясняет Вера.
Через три месяца после мобилизации мужа женщина поняла, что не справляется одна.
"Младший сын очень переживал: две недели не ел, постоянно плакал. Состояние старшего ухудшилось, он стал плохо спать. Нам пришлось переехать к моим родителям в соседний город, чтобы я могла оставить младшего ребенка с ними, когда уезжаю в больницу со старшим", – рассказала Жукова.
Родителям детей с паллиативным статусом положена отсрочка по закону, но Вера утверждает, что местные медики так и не смогли объяснить ей, как присваивают такой статус и может ли ее сын получить его.
При этом после мобилизации мужа качество терапии ребенка снизилось: Вера не смогла поехать с ним на реабилитацию и посетить кардиолога в Петербурге. До начала войны они ежегодно посещали специалиста, который проводил сыну операцию на сердце. Проблемы возникают и с финансами. По словам Веры, почти все, что муж зарабатывает на фронте, уходит обратно, а семья из трех человек живет на остатки его зарплаты и пособие ребенка по инвалидности.
Когда Вера рассказала мужу, что не справляется одна, он сам попытался добиться отсрочки. По ее словам, командир военной части дал добро, они составили представление и направили его в штаб дивизии, но сверху им отказали.
Вера также обращалась к депутатам и в прокуратуру Ростовской области, но везде получила отказы, обоснованные "отсутствием законных оснований". Поэтому сейчас она надеется на поправки в закон о мобилизации. По словам женщины, иногда времени на борьбу не остается физически.
"Если бы была возможность вернуться в прошлое и все поменять, я бы его не отпустила. Порой хочется горы свернуть, а порой понимаю, что сил уже ни на что не осталось. Я не вижу ни смысла, ни цели в этой военной операции (так в России официально называют вторжение в Украину. – Прим.), а муж мне особо об этом не говорит. По-моему он тоже не понимает", – призналась Вера Жукова.
***
С начала войны против Украины уволиться из российской армии стало практически невозможно и военнослужащим-контрактникам. Несмотря на то, что военные судятся с Минобороны, суды юга и Северного Кавказа продолжают отказывать им в исках. Причем отказы получают те, кто подавал документы об уходе из вооруженных сил еще до мобилизации, но после начала войны.
21 сентября президент России Владимир Путин подписал указ о мобилизации, которая называлась "частичной". Тогда, только по официальным данным, на военную службу были призваны более 330 тысяч человек. В конце октября министр обороны Сергей Шойгу отчитался об окончании мобилизации, и тогда же Путин объявил об окончании призыва. Однако соответствующий указ подписан не был. Таким образом, де-юре мобилизация продолжается. И на указ о ней продолжают ссылаться суды, отказывая в увольнении со службы
Редакция Кавказ.Реалии поговорила с юристами о том, что делать контрактникам, не желающим отправляться на фронт.
Форум