Женское обрезание – одна из самых табуированных тем не только на Северном Кавказе, где калечащей практике ежегодно подвергаются сотни девочек, но и в России в целом. Многие до сих пор уверены, что женское обрезание встречается где-то в развивающихся странах Азии и Африки и на территории, еще недавно подконтрольной запрещенной в России ИГИЛ. Но в Дагестане и Ингушетии это такая же обыденность, как и на отдаленных островах в Тихом океане.
На Северном Кавказе женское обрезание не только активно практикуется, но и оправдывается религиозной традицией. В фильме Ирины Шихман "Бьет значит бьет" заместитель имама махачкалинской джума-мечети заявил, что в исламе приветствуется обрезание части клитора, чтобы во время вынужденного сексуального воздержания "женщине было легко". Духовное управление мусульман Дагестана, ссылаясь на исламских ученых, заявило о возможных анатомических различиях в строении половых органов представительниц Запада и Востока, а председатель Координационного центра мусульман Северного Кавказа и муфтий Карачаево-Черкесии Исмаил Бердиев вообще заявил, что "надо всех женщин обрезать, чтобы разврата не было на земле, чтобы сексуальность уменьшилась".
Короткометражка Ламары Согомонян "Собирайся, поедем на праздник", включенная в программу фестиваля "Кинотавр", посвящена как раз практике женского обрезания. Главную роль – приехавшей в высокогорный поселок по международной программе медицинской помощи врача-гинеколога Майи – в нем сыграла Дарья Мороз. По сюжету героиня сталкивается с процедурой обрезания девятилетней девочки и пытается добиться ее запрета.
В интервью Кавказ.Реалии Ламара Согомонян рассказала о поразившей ее практике женского обрезания, о том, как победить эту калечащую традицию, и о том, почему артисты с Северного Кавказа отказывались сниматься в фильме.
– Тема фильма достаточно табуированная. Почему вы решили рассказать об этой страшной практике?
– Я слышала о ней, но это было далеко и где-то в статьях, не с нами и не про нас. Когда мне прислали прекрасный сценарий Юлии Погребняк, все внутри меня закричало. Изучая материалы, все больше встречала людей, которые через это прошли. А когда я осознала, что эта практика осуществляется не только на Северном Кавказе, но и в Москве, и в Санкт-Петербурге… Что тут оставалось? Об этом нужно говорить и говорить громко, чтобы нас услышали, поэтому что это ненормально.
Мы боремся с горой, которую нам сдвинуть не под силу
Я понимаю и то, что это традиция, и то, что мы боремся с горой, которую нам сдвинуть не под силу. Но, возможно, нас услышат люди, которые смогут сделать больше, чем мы.
– Программа, по которой Майя приезжает в северокавказский поселок, заканчивается. Врач может остаться здесь навсегда или вернуться в привычную ей среду. Но тогда все останется так, как и было до ее приезда. Или нет?
– Ответ на этот вопрос я задавала себе каждый день работы над картиной… Майя не в силах изменить традицию, но она в итоге осталась там, а значит, выбрала борьбу.
– Известно, что актеры из республик Северного Кавказа отказывались от съемок. Это страх перед давлением окружающего их общества, нежелание выносить столь деликатный сор из избы или все же непонимание того, почему женское обрезание – калечащая практика?
– Мы отправляли запросы в разные республики. Действительно, в большинстве случаев получали отказ, хотя были и молодые актрисы, соглашавшиеся поучаствовать в фильме. Но в итоге я приняла решение не подвергать их опасности и осуждению со стороны близких.
Все, с кем я общалась, понимают, что эта практика калечит жизни девочек. Как только информация о фильме появилась, стала расходиться между жителями республик, мы столкнулись одновременно и с негативом, и с пониманием, удивительными словами поддержки. Даже мужчины писали мне в директ, они рассказывали о столкнувшихся с этой практикой родственницах и благодарили нас за то, что мы честно говорим об этом.
На данный момент угрозы в связи с работой над фильмом и его выходом нам не поступали. Надеюсь на благоразумие и понимание тех, от кого они потенциально могли бы исходить.
– Целые общественные институты, прикрываясь традицией, продолжают настаивать на том, что женское обрезание полезно. В подобных словах надзорные структуры не видят экстремизма и нарушения закона. Как это победить, если само государство закрывает глаза на практику женского обрезания?
Я не знаю, почему это "полезно", почему нужно "усмирять женщин"
– У меня нет ответа на этот вопрос. Мне кажется, ответить на него вообще невозможно. Я не знаю, как победить эту традицию. Я не знаю, почему это "полезно", почему нужно "усмирять женщин". Но, зная об этой проблеме, мы предпочли не молчать.
Спасибо платформе Start и Potential Film за то, что поддержали такую сложную тему и дали нам возможность высказаться. Мы надеемся, что у этой картины большое фестивальное будущее и, конечно же, она выйдет для широкого зрителя.
– Предположим, "Собирайся, поедем на праздник" покажут не на фестивале, а в рейтинговое время на федеральном телеканале. Какой реакции вы ждете от этого показа?
– Буду рада, если этот фильм, а значит, и эту табуированную тему осветят, потому что отрицать женское обрезание на Северном Кавказе невозможно. Это происходит, причем здесь и сейчас. И кто-то должен приложить усилия, чтобы хотя бы попытаться это остановить.
***
Фонд "Правовая инициатива" (включен Минюстом России в список НКО, выполняющих функции "иностранного агента". – Прим. ред.) дважды – в 2016 и 2018 годах – выпускал доклады о практике калечащих операций на половых органах у девочек в Ботлихском, Цунтинском, Тляратинском, Цумадинском, Кизлярском районах Дагестана. Официальной статистики подобных хирургических вмешательств никто не ведет, но, по данным правозащитников, этой практике ежегодно только в этой республике подвергаются более 1200 девочек.
Несмотря на обращения "Правовой инициативы" в различные государственные органы и общественный резонанс, вызванный докладами, должной реакции на них не последовало. Так, Генпрокуратура переслала обращение в прокуратуру Дагестана, которая "не установила случаев проведения таких операций". Вслед за надзорным ведомством и удовлетворившись его официальным ответом, об отсутствии проблемы заявила Общественная палата России.
