"Кавказ.Реалии" выяснил у директора центра "Сова" Александра Верховского, какие дискуссии нужны российскому обществу, чтобы после теракта в Петербурге не расколоться окончательно на "исламистов" и "исламофобов".
- Что не так, кроме непривычного внешнего вида, в Андрее Никитине, которого сначала заподозрили в совершении теракта в питерской подземке?
- Разумеется, он попадает в зону риска, ведь в таком виде не ходит подавляющее большинство. Не знаю даже, как назвать подобную форму одежды. Это такая демонстративная в некотором роде одежда.
"Он русский, перешедший в ислам. И это тоже повод для подозрений. Среди людей, вовлеченных в террористическую деятельность, значителен процент таких перешедших".
Даже если никакого теракта не случается, уверен, любой полицейский поворачивает голову ему вслед. К тому же он русский, перешедший в ислам. И это тоже повод для подозрений. С одной стороны, вроде ничего такого, с другой – спецслужбы смотрят под другим углом, поскольку среди людей, вовлеченных в террористическую деятельность, значителен процент таких перешедших.
А то, что кто-то из силовиков слил его фотографию журналистам – это безобразие. Если у следователей или оперативников имелись серьезные основания, нужно было объявить его в розыск. А так, силовики вроде не при чем, само собой получилось.
- Всего три ресурса, растиражировавших его снимок, принесли ему публичные извинения – популярный паблик "Лентач", "Новая газета" и петербургское издание "Бумага". В то время как РБК ограничился тем, что просто заретушировал лицо Никитина.
- У этой фотографии два аспекта: персональный - по отношению к этому человеку, имиджевый - если лицо заретушировать, у читателя все равно останется сообщение, что метро взорвал человек, который так одевается.
При этом здравые граждане подозревали - если какой-то человек идет что-то взрывать (даже если очень правоверен), он оденется как-то более незаметно.
- Как бы то ни было, большинство соотечественников воспринимают ислам автоматически негативно, потому что "они ходят в мешках и всех взрывают".
- Не все так воспринимают, естественно, но у многих такая автоматическая реакция. Понятно, что огромная доля терроризма в нашей стране связана с радикальным исламом.
Но негативная реакция у людей не на ровном месте возникла, а от того, что это довольно плохо обсуждается. Нужно публично об этом разговаривать (как так выходит, что это за люди-смертники, чем они отличаются от других людей, что ими движет и пр.).
В голове у людей сегодня остаются упрощенные картинки, ведь более сложное с ними не обсуждают. В значительной степени из опасений спровоцировать. Мол, лучше замолчим это.
Кому-то сразу показалось, что метро взорвал Путин, кто-то увидел след исламистов. Но обсуждать происходящее, опубликовав фотографию некоего человека, а после заретушировав лицо, оставить его мусульманскую одежду – это непонятный намек. Нельзя обсуждать намек.
- Что еще не так с имеющейся публичной дискуссией?
- Сейчас, на мой взгляд, разговоры носят характер обмена декларациями. Выступает один человек и говорит, что ислам подозрителен, потому что слишком много террористов среди мусульман. Окей, высказался. Потом поднимается на трибуну второй (желательно в шапочке) и говорит, что ислам - религия мира. Хорошо, молодец. А дальше-то что? Продолжения диалога не происходит, никто не обсуждает эти позиции.
- И как же выглядит правильное обсуждение проблемы?
- Есть, например, Федеральное агентство по делам национальностей, которое и религией занимается. Оно, конечно, с особенностями, поскольку возглавляет его выходец из спецслужб, однако они проводят массу всевозможных мероприятий. Но и там, к сожалению. декларативный подход доминирует.
Всегда может появиться фигура человека из спецслужб, который скажет, что участники дискуссии оправдывают терроризм.
Изредка мне удается послушать человека (не в рамках мероприятий ФАДН, разумеется), который, например, симпатизирует альтернативным исламским течениям. Интересно же понять, в чем разница. Однако, во-первых, не все журналисты знают, где физически проходят такие дискуссии, во-вторых, подозреваю, что и участники, и пресса немного побаиваются. Да, с одной стороны, это дискуссия, а с другой - всегда может появиться фигура человека из спецслужб, который скажет, что присутствующие оправдывают терроризм.
Это мешает. Если бы государство так не нависало, дискуссия шла бы легче. Если любая официальная религиозная организация (московский муфтият, например) устроит подобную дискуссию, она будет знать, что в зале сидят представители ФСБ, которые могут возбудить в отношении нее дело. Журналистам писать об этом страшновато - предупреждение от Роскомнадзора никто получать не хочет.
- Я не мусульманка. Как мне следует воспринимать ислам?
- Представление должно быть информированным. Что люди разные: бывают такие, а бывают сякие. Все вроде слышали, что существуют разные толки в исламе, но можно немного углубить эти познания. В нашем родном Дагестане бывают салафиты, которых в просторечье называют ваххабитами (их много). Среди них встречаются и мирные, и боевые, которые чуть что готовы джихад объявить и с суфиями воевать. Суфии тоже, прямо скажем, необязательно миролюбивы. Это довольно просто объяснить. Но как только начнешь объяснять, заинтересуются спецслужбы.
