Сотрудник дагестанского издания РИА Дербент Малик Бутаев может быть привлечен к ответственности за экстремизм. Виной этому стали "приморские партизаны", фашисткая символика вкупе с гербом футбольного клуба "Анжи".
По словам журналиста, он ранее не имел проблем с полицией и, если суд вынесет в отношении него "слишком суровое наказание", то он намерен его обжаловать.
Об обстоятельствах делах, отношении сотрудников правоохранительных органов и своем отношении к интересу силовиков к своей персоне журналист рассказал нашему изданию.
- Малик, с чего все началось? Как вы узнали о том, что вас подозревают в экстремизме?
- Искать меня начали в пятницу, 16 декабря. Полицейские тогда пришли в нашу квартиру, где проживают квартиранты. Представились сотрудниками РОВД, представив документы. Квартиранты дали им номер моего отца. Полицейские позвонили ему на следующий день и предложили встретиться в городе. На его вопрос о том, почему они мной интересуются, сотрудник полиции ответил, что я подозреваюсь в участии в драке, которая якобы произошла на прошлой неделе. При встрече с отцом сотрудники уверили его, что ничего серьёзного мне не грозит и что меня надо просто доставить на опознание.
- А вы об этой драке, конечно же, ничего не знали?
- Конечно, нет. Когда я услышал о об этой драке, в которой я якобы участвовал, то сразу подумал, что это - лишь повод доставить меня в полицию. Уже в отделе полиции мне в присутствии родителей рассказали, в чём обвиняют, предоставив в руки на просмотр распечатанные скриншоты моей страницы "ВКонтакте", где была ссылка на видеозапись "Последнее обращение приморских партизан" в YouTube.
Уточнение: ссылка с сайта YouTube была размещена в видеозаписях Бутаева, а не на стене его страницы "ВКонтакте". Этот факт снижает вероятность его толкования как открытое распространение содержания видео.
- Как давно была добавлена эта ссылка?
- Публикация на моей же странице была сделана еще в 2012 году. Я тогда добавлял видео и не собирался его распространять и вообще забыл про него. Однако, как оказалось, в том же году это видеообращение было внесено в список запрещенных материалов. Поэтому на меня составили протокол о нарушении статьи 20.29 Кодекса об административных правонарушениях (производство и распространение экстремистских материалов). Протокол о нарушении статьи 20.3 (пропаганда нацистской атрибутики) на меня составили за картинку с эмблемой футбольного клуба "Анжи", где герб клуба был наложен на герб Третьего рейха. Она тоже была добавлена в 2012 году. В те года фанаты "Анжи" передразнивали фанатов других футбольных клубов право-националистического толка, обыгрывая их стиль. Например, дагестанские фанаты носили на матчи имперский флаг Российской империи с надписью "ДАГЕСТАНЪ" и даже были фотографии со вскидыванием руки нацистского приветствия с этим флагом, что вызывало бурную реакцию у их "врагов" из числа русско-националистических футбольных фанатов. На этой волне, по-видимому, кто-то обыграл это и с гербом "Анжи". Проще говоря, это был стёб над "правым" стилем футбольных фанатов.
- Как себя вели сотрудники полиции, пытались ли оказать на вас давление?
- Они вели себя вежливо, по пути в РОВД даже успокаивали, говорили, что ничего серьезного не случилось. Сотрудник МВД, в кабинете которого мы находились, также вел себя спокойно, подробно зачитывал мне статьи, по которым я обвиняюсь. И те, кто нас доставил в РОВД, и возможно тот, кто рассматривал мое дело, были прикомандированными - они все были славянской внешности. Никакого давления не было оказано. Сотрудник полиции, затрагивая тему запрета на использование свастики в публикациях, напомнил, что на странице "ВКонтакте" у меня есть фотографии музейных экспонатов, среди которых были предметы времён Второй мировой войны. Он сказал, что хоть я это фотографировал в музее, но те музейные предметы с нацистской символикой не дозволено размещать в открытом доступе.
- Не исключаете ли вы, что подлинной причиной внимания правоохранительных органов к пашей персоне стала ваша профессиональная деятельность?
- Нет, я не думаю, что это связано с моей работой. Допускаю, что я по другим причинам мог привлечь их внимание (причины не называет - ред.), и, подозревая меня в чём-то, им дали указание тотально проверить мою страницу на наличие незаконных материалов. Судя по тому, за что они "прицепились", их больше волновал результат, а не обоснованность обвинения. Хотя на мои наводящие вопросы о том, не было ли это чьей-то жалобой на меня, сотрудник полиции сказал, что это - лишь следствие усиленного мониторинга соцсетей пользователей Северного Кавказа, в частности, Дагестана.
