На Северном Кавказе сегодня три политических династии. И это странно, учитывая то, что Кремль напичкал регионы т.н. варягами. На Дагестан, например, в прошлом году был "брошен" Владимир Васильев. Почему же в Адыгее, Кабардино-Балкарии и Чечне мы видим у власти фамильные династии?
Одним из ярких примеров стало назначение на пост главы Кабардино-Балкарии Казбека Кокова, сына первого президента КБР Валерия Кокова. Годом ранее руководителем Адыгеи стал Мурат Кумпилов – племянник предыдущего главы Аслана Тхакушинова. Чечней правит Рамзан Кадыров, сын первого промосковского президента ЧР Ахмата Кадырова.
В современной России политические династии не редкость. Особенно отчетливо это проявилось в 2018-м, когда сыновей представителей российской элиты начали ставить на высшие посты. Так, Дмитрий Патрушев, сын секретаря Совбеза и экс-директора ФСБ России Николая Патрушева, получил портфель министра сельского хозяйства. В докладе Фонда "Петербургская политика", "Преемники 2.0 (аристократы)" талантливые дети друзей Владимира Путина дотошно перечислены.
Не на кого опереться
Однако элиты федерального и регионального уровня сильно между собой различаются. Если федералы являются истинными хозяевами сегодняшней России, то регионалы крайне несамостоятельны и беспомощны. Почему же Кремль воспроизводит квазидинастии на Северном Кавказе, тасуя элиты в других субъектах?
Можно было бы предположить, что Москва понимает: Кавказ – это специфический регион. Да, в каком-то смысле это так, ведь в нацреспубликах СКФО до сих пор нет прямых выборов глав (исключение – Чечня, известная массовыми фальсификациями).
Однако в Дагестан в 2017 году неожиданно для всех прислали человека из центра. Силовик Владимир Васильев и его команда вполне уже там обжились. На выборах 9 сентября Владимир Абдуалиевич легко избавился от приставки врио.
Про Чечню часто говорят, что это особый случай. Москва два раза сравняла республику с землей, установив своего рода "династический союз" между семьей Кадыровых и Владимиром Путиным.
Но ни в Кабардино-Балкарии, ни в Адыгее таких крупномасштабных кровопролитий не было. Хотя и деятельность вооруженного подполья в КБР 6-7 лет назад достигала большого размаха.
Объяснение происходящему одно: у Москвы нет реального выбора кандидатов в управляемых династиями регионах. Это, разумеется, не значит, что там в принципе нет управленцев. Нет тех, которые бы устраивали Кремль, желающий контролировать субъекты.
Отсюда участившиеся назначения на губернаторские посты сотрудников охраны президента. На Кавказе российская элита может полагаться исключительно на "проверенные кадры" – либо на сыновей лидеров партийно-хозяйственного актива, либо на отпрыска человека, заключившего сделку с Путиным.
"Династические назначения" могут коснуться и других республик. Отсутствие прямых выборов в Ингушетии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии свидетельствует о недоверии Кремля к местному населению.
Любопытно, что многие российские эксперты, любящие покивать на отсталость и патриархальность кавказцев, не замечают, что Москва сознательно насаждает клановость в регионе.
