В Дагестане и самопровозглашенной Абхазии почти параллельно идут два спора об опеке над несовершеннолетними детьми. В декабре прошлого года суды приняли решения в пользу матерей, но ни одно из них до сих пор не выполнено. В обоих случаях детей удерживают отцы, а истицы заявили о домашнем насилии и угрозах от бывших супругов.
"Зачем приезжать, все равно нас не увидишь!"
Жительница Подмосковья Наталья Пинчук после десяти лет брака судится с уроженцем Дагестана Курбаном Алиевым за семилетнего сына. По ее словам, Алиев уклоняется от исполнения решения суда о передаче ребенка и скрывается в Дагестане. В декабре 2021 года городской суд Дербента определил место жительства сына с матерью и обязал отца выплачивать алименты.
Алиев был против развода, рассказывает Пинчук. В июле 2020 года он сказал, что повезет их сына Вайсура в Дербент к бабушке на месяц. Когда Пинчук подала на развод, Алиев заявил, что ребенка она больше не увидит. Так связь прервалась.
"Мать Алиева сказала, что ничего со своим сыном сделать не может и что она изначально была против нашего брака", – говорит собеседница.
Пинчук сразу подала иск об определении места жительства ребенка в ногинский городской суд по месту прописки. Однако дело передали в Дагестан, туда, где живет ответчик. Летом прошлого года Наталья поехала в Дербент, чтобы проводить сына в школу.
Пинчук вспоминает, что сын испугался ее появления: "Я увидела Вайсура во дворе, подбежала, обняла. Он закричал, как будто не маму увидел, а какого-то злодея: "Не надо меня красть, не надо меня забирать!" Курбан посадил нас в машину, меня оскорблял, а ребенку говорил: "Скажи ей, что ты о ней думаешь! Потом Алиев обманул меня, и на линейку первого сентября я пришла не в ту школу, где был сын".
Между тем Алиев подал встречный иск. Он утверждал, что после расставания родителей ребенок живет в Дербенте с ним и его родственниками. По его заявлению, "мать не обеспечивала надлежащие условия и психологический климат в семье и создавала негативный фон для проживания с ней ребенка".
Алиев также ссылался на "моральный облик" бывшей жены, объясняя, почему не хочет, чтобы сын жил с мамой. В частности, он заявлял: "Я не потерплю присутствия другого мужчины возле моего ребенка", подразумевая нового мужа экс-супруги. Он свидетельствовал в суде, что не препятствует общению матери с сыном, но говорил, что та ни разу не навестила его в Дагестане.
Состояние семилетнего Вайсура, живущего с отцом и его семьей, "недостаточно эмоционально комфортное", говорится в заключении специалистов кафедры психологии Дагестанского педагогического госуниверситета. В назначенном по решению суда исследовании сказано, что "отсутствие материнского тепла может привести к дефектам психоэмоционального развития".
В разговоре с корреспондентом Кавказ.Реалии Курбан Алиев назвал дагестанских экспертов "недопсихологами" и сообщил, что у него есть неопровержимые доказательства того, что он не препятствовал бывшей жене навещать сына: "Она знала, куда я еду и где нахожусь. Ребенок ходит на танцы и в ряд кружков, стоит на учете в поликлинике. Здесь его сестры и братья, а там никого нет, просто деревня около мусорной свалки, там дышать нечем".
По словам Алиева, он опасался, что мать могла приехать и увезти сына. Пинчук сказала в ходе экспертизы, что Алиев говорил ей приехать в Дербент: "Предлагал, и вслед за этим следовали угрозы физической расправы: "попробуй приехать на нашу территорию", "зачем приезжать, все равно нас не увидишь!".
Представитель отдела опеки и попечительства по Дербенту Назиля Гаджимагомедова заявила, что у дома Алиева созданы подходящие условия для жизни ребенка, он "в хороших руках" и "предпочитает оставаться с отцом". Чиновница не уточнила, есть ли у Вайсура отдельная комната, спальное место и игрушки.
Подмосковная опека, напротив, сообщила суду, что в интересах ребенка жить с матерью, потому что он вырос вместе со своим старшим братом и крепко привязан и к нему, и к матери.
Встречный иск Алиева суд оставил без удовлетворения. Впрочем, и решение в пользу Пинчук так и не выполнено. Ребенок продолжает жить с отцом. По данным службы судебных приставов по Дагестану, исполнительный лист о передаче Вайсура Алиева матери по решению суда еще не получен.
Три дня пил, истязал, не давал спать
Похожее дело рассматривается сейчас в самопровозглашенной Абхазии. Россиянка, уроженка Башкортостана Алия Имельгузина подала иск об определении места жительства с ней ее годовалого сына Александра. По ее словам, ребенка отнял год назад и удерживает в Абхазии ее муж Ярослав Марков.
Алия работала в Абхазии врачом-терапевтом. Пять лет назад она встретила Маркова, жителя Сухуми. Он показался ей заботливым и надежным. Завязались отношения, в 2017-м пара заключила брак.
Поначалу все шло хорошо. Алия хотела родить ребенка и после двух лет супружества решилась на ЭКО. Поскольку процедура проходила в Башкортостане и требовала немало времени и денег, Имельгузина переехала туда и устроилась на работу. Жила у родителей. Со второй попытки наступила беременность, в марте 2020 года у нее родился сын.
Проблемы в семье, вспоминает Имельгузина, начались еще раньше: "Муж во время беременности шантажировал, что разведется со мной, если не приеду к нему в Абхазию. Но я не могла, потому что наблюдалась у врачей. Он приехал ко мне перед родами и поселился с нами. Он систематически пил алкоголь, вел себя агрессивно и неадекватно. Давил на меня, чтобы вернуться в Сухум, даже грозил покончить с собой".
С переездом в Абхазию ситуация усугубилась. Марков изолировал супругу в доме, забрал ключи от ворот, не позволял выходить, угрожал отнять ребенка и лишить ее родительских прав.
"Муж унижал меня, оскорблял, оказывал психологическое давление, устраивал скандалы, его мать и сестра тоже издевались, запретили мне кормить грудью. В семье создали невыносимые условия, и у меня началось нервное истощение. В конце февраля прошлого года муж трое суток подряд пил алкоголь и истязал меня, не давал спать. 1 марта я ушла из дома. Ребенка мне не отдали. По сей день я вижу его лишь урывками. Ему год и одиннадцать месяцев, он нуждается в матери", – говорит Имельгузина.
В конце февраля прошлого года муж трое суток подряд пил алкоголь и истязал меня, не давал спать. Первого марта я ушла из дома
На помощь Алие приехали родственники из России, брат и сестра. Втроем они пошли к Марковым, чтобы забрать ребенка. Те встретили семью агрессивно, накинулись с криками на Алию. Она попыталась взять сына на руки и покормить грудью, но Марков ее оттолкнул.
В милиции Сухуми, в российском посольстве и в отделе опеки и попечительства, куда обратилась Имельгузина, ей не помогли. Всюду советовали идти в российский суд – так ей пришлось вернуться в Башкортостан.
Там в мае 2021-го Алия подала иск о расторжении брака и определении места жительства ребенка. Процесс назначили на февраль 2022 года. Чтобы не ждать, в августе россиянка снова отправилась в Сухуми, арендовала там квартиру и подала аналогичный иск в местный городской суд. Ее попытки наладить родительские отношения с отцом ребенка, видеться с сыном и воспитывать его ни к чему не приводили.
Адвокат Имельгузиной подал ходатайство с просьбой до решения суда установить совместную опеку обоих родителей и отдать матери дни с понедельника по четверг.
В декабре прошлого года Сухумский городской суд рассмотрел ходатайство. Представитель отдела опеки и попечительства администрации города поддержал истицу. По его словам, Марков неоднократно не давал бывшей жене встречаться с сыном, создавал конфликт и провоцировал ее на выяснение отношений.
"Возникает неопределенность в реализации прав ребенка на общение с каждым из родителей, что может нанести серьезный урон его благополучию и психическому здоровью. Восстановление нарушенного права родителя еще до вынесения решения суда и вступления его в законную силу играет важную роль", – заключили в отделе опеки.
Марков обжаловал это решение в Верховном суде Абхазии. Он продолжал удерживать ребенка у себя дома, не давал матери гулять с ним, ограничивал в общении. Имельгузина могла видеть сына только несколько часов в день в доме Маркова.
В кассационной инстанции решение городского суда отменили. В решении сказано, что гражданское процессуальное законодательство республики не предусматривает обеспечение временного порядка общения родителя с ребенком – до принятия решения об опеке.
В офисе уполномоченного по правам ребенка в Абхазии подтвердили, что отец ребенка препятствует свободному общению сына с матерью, Имельгузина и ее родственники не имеют возможности договориться о встрече, так как их контакты у Маркова заблокированы. Тот сам связывается с ними, когда считает нужным, и позволяет Имельгузиной общаться с сыном строго под его наблюдением и контролем.
"Алия не лишена родительских прав и не ограничена в них. Она имеет такое же право на свободное общение с ребенком и участие в воспитании", – сказано в обращении уполномоченного в суд.
Сама Имельгузина обратилась к российской общественности, журналистам и блогерам с просьбой написать о ее истории.
"Помогите мне забрать сына, ребенок малолетний должен быть с матерью, отец не может заменить мать. Я не лишена родительских прав. Психически здорова. Мне сейчас 40 лет, и детей у меня больше никогда не будет. Мой сын – единственный и долгожданный. Мы с ним стали заложниками в Абхазии. Россия бездействует, своим гражданам не помогает", – написала она.
***
По данным правозащитников, в ряде регионов Северного Кавказа применяется традиционная практика, по которой в случае развода дети живут в семье отца. "Незамужние сестры" и "проживание без присмотра мужчин" – все это может послужить доказательством для суда, что такая мать не может воспитывать детей. В последнее время решения в пользу отцов на Северном Кавказе начали принимать и светские суды, ссылаясь "на традиции".
Текст может содержать терминологию и топонимы, используемые в самопровозглашенной республике Абхазии
