Глава Чечни Рамзан Кадыров болезненно отреагировал на заявление Минфина о необходимости сократить бюджет Чечни на 2017 год. Эксперты полагают, что даже если оценивать примирительное заявление пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова на реакцию Кадырова как «откат на исходные позиции», у федерального центра нет большого выбора в том, как в условиях нарастающего дефицита бюджетных средств реагировать на отказ Чечни привести бюджет региона к сбалансированности.
О том, что стоит за изменением отношения к особому по статусу чеченскому региону и как это отразится на выстроенной политической структуре власти в самом регионе и во взаимоотношениях с федеральным центром, корреспондент «Кавказ.Реалии» поговорил с директором исследовательского центра RAMCOM, экономистом Денисом Соколовым.
Чеченский бюджет не проанализируешь…
- Заявление Минфина России о сокращении трансфертов регионам в 2017 году, среди которых была названа и Чеченская республика, вызвало критику со стороны главы региона. Кадыров напомнил, что ранее была упразднена федеральная целевая программа «Восстановление экономики и социальной сферы Чечни на период с 2002 и последующие годы» и провел здесь корреляцию. Это похоже на шантаж или федеральный центр действительно должен региону больше ежегодно увеличивающихся дотаций, как плату за две чеченские войны?
- ФЦП на восстановление Чечни отменялась, но на смену ей появлялась ФЦП «Развития Чечни». Есть еще множество целевых программ – от программы расселения ветхого жилья до программы поддержки молодого сельского врача, через которые можно наращивать финансирование региональной элиты. Отдельная большая работа – разобраться в этих поступлениях и свести консолидированный бюджет любого региона РФ, особенно – Чеченской республики.
Потому что финансовая система Чечни устроена немного не так, как в других регионах. Если очень схематично, то есть фонд Ахмада Кадырова, и деньги, которые поступают по любым программам – в виде зарплат чиновников или в виде целевого финансирования строительства социальных объектов. Финансы частично перераспределяются в пользу республиканской элиты через этот фонд и в довольно большой пропорции поступают в прямое ручное управление главы республики. Деньги уходили и в виде процентов возвращались. Получил зарплату — заплати взнос. Денег было много, объявлялось строительство разных объектов, росло потребление элиты.
В этой ситуации снижения финансирования любой программы — это не только снижение финансирования Чечни, но и снижение финансирования личных проектов Кадырова и его приближенных.
Это резко сужает не только финансовые, но и управленческие, и мобилизационные возможности руководителя региона. Ведь говорить о том, что в Чечне сформирована какая-то адекватная экономика, которая могла бы компенсировать потери, — не приходится.
В 2011 году за счет недосмотра, по отчетности получилось, что ВВП республики был на 1 млрд. руб. меньше, чем бюджет республики. Это, конечно, ошибка, но и она означает, что весь ВВП был образован за счет бюджета и где-то «не донесли» 1 млрд.
- В каком объеме в бюджете Чечни заложены расходы на восстановление социальной инфраструктуры и экономики региона после отмены ФЦП, какова динамика этих расходов при том, что республика остается с самым высоким уровнем безработицы по стране (4 место на 1 января 2016 года)?
- Бюджет Чечни нельзя анализировать привычными инструментами бюджетного анализа. Да, региональный бюджет почти 60 миллиардов. Я бы косвенно оценил дополнительные трансферты в экономику (включая пенсии и материнский капитал) республики примерно в 60–70 миллиардов рублей так, чтобы при суммировании дотаций в бюджет, поступлений через Пенсионный фонд и по целевым программам и налога на доходы физических лиц (НДФЛ) получалось 140 миллиардов.
Это ВРП Чечни. Но это общие расходы на содержание республики. Чтобы посчитать, сколько стоит вся королевская казна Кадырова, нужно учитывать инвестиции чеченской элиты в бизнес и активы за пределами республики и страны. В деталях это очень сложно посчитать, поскольку существует, как я уже сказал, параллельная бюджету республики касса ее руководителя, не очень прозрачная для Минфина и других федеральных ведомств. Наверное, Аллах только точно знает, сколько у Рамзана денег.
Может быть, для республики это единственно возможная система отношений. Я могу говорить только о том, что для развития собственной экономики такая система создает непреодолимые барьеры. Производства в Чечне очень мало. Государство в принципе не умеет создавать большое количество рабочих мест. И если говорить о занятости, то государство бессильно без бизнеса в этом плане.
Кроме того, система откатов, которая была сформирована, система обложения данью любого бизнеса (от лесопилки до автозаправочной станции) создает для этого бизнеса такие издержки, что он в любом случае не конкурентоспособен – говорить о развитии малого и среднего бизнеса просто не приходится.
Когда по телевизору показывают, как представители крупнейших банков, используемых как институты развития (ВТБ, Сбербанк), вместе с главой республики приезжают к фермеру, который получил 300 тысяч рублей, и это выставляется как большая победа развития сельского хозяйства, то понятно, что все очень плохо. Понятно, что сложно оправиться после войны, но сами институциональные условия, построенные после войны, не предполагают создание бизнеса.
Экономика Чечни –вариант потемкинской деревни
- Чем обусловлен рост доходов населения Чечни при таком уровне безработицы? По данным Росстата, по росту доходов населения в 2014 году Чечня заняла второе после Адыгеи место (10,5%). Насколько официальная статистика отражает реальное положение дел в регионе?
- Здесь очень простая история. В Чечне есть госслужащие, получающие зарплату, которая растет. Количество госслужащих увеличивается, в среднем растут доходы, на безработицу это сильно не влияет. Есть безработные, у которых нет денег, и есть часть населения, доходы которых напрямую зависят от бюджета, а они постоянно растут.
Любое сокращение финансирования — это риск для построенной Кадыровым политической системы.
Экономики нет, есть бюджет и некоторые показушные объекты, строительство которых, на самом деле, существует в некой стороне от бюджета. В чеченской структуре экономики очень сложно получить мультипликативный эффект от любых инвестиционных проектов. Потому что рынка нет, а тот, что есть, существует с очень высокими издержками. Экономика Чечни – это, конечно, вариант потемкинской деревни.
Можно изобразить на проспекте Путина в Грозном процветающий город. Понятно, что есть несколько тысяч человек, которые получают большие деньги. Понятно, что есть немногие, которые имеют очень большие деньги и их потребление будет высоким. Вот эти группы могут оправдывать существование развлекательной инфраструктуры и для hi-класса потребления - кафе, рестораны, магазины, - но больше ничего нет.
- Отвечая на вопрос журналистов о реакции Кадырова, пресс-секретарь президента страны Песков заявил, что вопрос является в значительной степени «дискуссионным». Стоит ли расценивать это заявление, как «сверенное» с позицией главы Чечни?
- Любое сокращение финансирования — это риск для построенной Кадыровым политической системы, это очень опасно для чеченской администрации. Вторая сторона: то, что Минфин в сложной ситуации пытается хоть каким-то образом стабилизировать, сбалансировать бюджет. Чечня резко выделяется среди других регионов. С точки зрения большинства государственных институтов, республика в составе Российской Федерации находится весьма условно. При этом нужно делать вид, что «в Багдаде все спокойно».
Минфин совершенно логично пытается привести бюджет республики хоть в какое-то соответствие с современными требованиями к бюджетному процессу, но это технические, а не политические аргументы. Кадыров существенно потеряет в деньгах тогда, когда для этого появятся политические аргументы. Он и спорит с Минфином на своем, эзоповом, но политическом языке.
Несокращение расходов на Чечню становится опасным для федерального бюджета.
Сложившаяся структура расходов Чечни крайне неэластична для того, чтобы их сокращать. Бюджетники, которых можно подрезать, итак затянули пояса, откатывают все излишки. За счет чего подрезать? За счет собственного потребления, а это поддержание той политической системы, которая обеспечивает Кадырову абсолютную власть.
Это силовики, это приближенные. И само по себе сокращение бюджета Чечни — это плохой – именно политический – знак на будущее. Абсолютная безопасность главы и доверие к нему его людей (их верность) зависит от того, насколько они верят в будущее с ним. Сокращение расходов — это политический удар по устойчивому будущему. А несокращение расходов на Чечню становится опасным для федерального бюджета. Это та самая ловушка, про которую 5-6 лет назад говорил любой эксперт.
Любой специалист, изучающий систему финансирования Чечни, скажет, что это опасная ситуация, что это финансирование черной дыры, которая может только расти. И все говорили, что рано или поздно возникнет конфликт между чеченской элитой и федеральным центром из-за денег, более не из-за чего он возникнуть не может. Вот он возник, и он является маркером и ключевым сюжетом отношений между федеральным центром и регионами. Просто, Чечня — это особенный регион, который сработал первым.
Если идти на поводу у Кадырова
- Несмотря на секвестирование бюджетов всех уровней, Чечня показывает положительную динамику по росту всех расходных статей бюджета. За восемь месяцев этого года общие расходы бюджета Чечни увеличились на 13% (при 4% по стране), на экономику на 35% (4% по стране), на социальную сферу на 22%, на культуру на 7%. Если регион и дальше будет игнорировать вопросы оптимизации бюджета, сможет ли федеральный центр наращивать трансферы и еще более увеличивать дотационность структуры чеченского бюджета? За счет чего?
- За счет других регионов. Патовая ситуация в том, что эти деньги можно искать либо за счет других регионов, либо за счет обрезания целых отраслей, например, расходов на образование, здравоохранение.
- А может на оборону?
- Хотелось бы говорить о том, что надо сокращать расходы на оборону и силовиков в пользу образования и медицины, а не в пользу чеченских силовиков. Перераспределение денег с Росгвардии на Росгвардию Чечни — это парадоксальное решение с точки зрения поддержания уже федеральной политической системы. Это ловушка. Если идти на поводу у Кадырова, то уже в следующем полугодии ситуация будет усугубляться.
С одной стороны – срезать расходы не хочется, а с другой — это моральное, политическое поражение.
Но при этом не хочется сейчас рисковать, потому что рисковать не хочется никогда. Не хочется принимать непопулярные решения, потому что, по-хорошему, нужно перестраивать политическую систему Чечни. Но ее нужно перестраивать тогда и по всей стране, а это очень рискованное предприятие.
Общая проблема в том, что с каждым годом риск перестройки политсистемы становится больше, но необходимость перестраивать политсистему тоже становится больше. Все это понимают, но никто эти риски на себя брать не хочет.
- Что вы можете сказать о динамике структуры доходов Чеченской республики?
- Если разобрать структуру доходов подробно, то это налоговые поступления с НДФЛ, бюджетной сферы и налоги от инвестиций в строительство и т. д. Такое соотношение собственных доходов и дотаций говорит об отсутствии собственных доходов в чистом виде. Это отсутствие экономики, которая полностью финансируется с федцентра, часть денег идет на зарплаты бюджетным работникам и муниципальным служащим и в составе этой зарплаты есть НДФЛ.
- Достаточно ли у федерального центра административного ресурса, чтобы привести показатели расходов бюджета Чечни к общим по стране? Как это отразится на жизни региона?
- То, что у федерального центра административного ресурса более, чем достаточно – в этом нет никакого сомнения. Но есть ли у федцентра политическая воля для этого? Захочет ли кто-то из крупных федеральных чиновников, находящихся в состоянии политической конкуренции друг с другом, ослаблять себя конфликтом с главой Чечни? Какое решение выйдет из этой борьбы — мы посмотрим. Кадыров должен проиграть в политической борьбе среди федеральных тяжеловесов, таких, как Сечин. Только они могут привести весомые аргументы в пользу сокращения доходов «королевской казны» чеченского лидера.
У меня есть ощущение, что дальнейшее отжимание простых смертных в Чечне невозможно, их ресурс исчерпан. Речь идет о сокращении доходов политической верхушки – собственно, потому и такое возмущение. Люди сейчас не хранят деньги в чулке, есть планы, проекты, все эти федеральные дотации уже поделены и запланированы на разные нужды. Аппетиты растут, денег много никогда не бывает, сейчас приходится умирять аппетиты, а никто этого делать не хочет.
С одной стороны – срезать расходы не хочется, а с другой — это моральное, политическое поражение. Тенденция на снижение финансирования Чечни — это большой зеленый свисток Рамзану Ахматовичу, что ему придется постепенно менять свой подход к управлению республикой и взаимоотношения с федеральным центром. А он не может поменять ни систему управления, ни принципы взаимоотношений.
