Более 40 уголовных дел по "террористическим" статьям в отношении граждан Украины поступили с начала года в Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону. Правозащитные организации и аналитики отмечают, что защита таких подсудимых крайне затруднена: многие адвокаты боятся браться за такие дела из-за перспектив получения статуса иноагента. Как украинцев защищают в суде Ростова – в материале редакции Кавказ.Реалии.
"Не понимают российских реалий"
Среди новых обвиняемых как взятые в плен военнослужащие подразделений Вооруженных сил и Нацгвардии Украины, так и мирные жители оккупированных областей.
Перед судом предстанет 32-летний уроженец поселка Меловое Луганской области Евгений Мисюков. По версии следствия, после начала полномасштабной войны в Украине он писал в соцсетях о необходимости противодействовать российским оккупантам и передавал ВСУ сведения о дислокации их подразделений. Уголовное дело возбуждено по статьям о призывах к терроризму и экстремизму и шпионаже. Обвиняемому грозит до 20 лет лишения свободы.
В Южный окружной суд также поступило уголовное дело 32-летнего Юрия Бондаренко, который служил в 24-м отдельном штурмовом батальоне "Айдар", внесенном в России в список террористических организаций. Бондаренко попал в плен 9 апреля этого года. Российские ресурсы опубликовали видео с его рассказом о службе: украинец был мобилизован в феврале, в течение месяца проходил военную подготовку в Черниговской области, после чего записался в "Айдар", где также около месяца обучался на полигоне и после этого был направлен на фронт.
1 июля в тот же ростовский суд поступило уголовное дело 41-летнего Руслана Рогозного – он обвиняется в участии и прохождении обучения в террористическом сообществе. По стандартным для украинских военнопленных статьям Рогозному грозит, соответственно, до 15 и 20 лет лишения свободы. Российские пропагандистские ресурсы опубликовали фото его документов, согласно которым военнопленный служил в бригаде "Азов".
В июле начался суд над Игорем Яковенко. В марте Следственный комитет России сообщал, что его вместе с другими военнослужащими "Азова" был приговорили к длительному сроку по обвинениям в жестоком обращении с гражданским населением, покушении на убийство и повреждении чужого имущества – по версии следствия, в марте и апреле 2022 года он по заданию командования участвовал в обстреле из минометов западной окраины Мариуполя. Сейчас "азовец" обвиняется в участии и прохождении обучения в террористической организации.
Обвинительные заключения и приговоры по разным делам написаны как под копирку
В оправдании терроризма обвинили 32-летнего уроженца села Верхнебогдановка Луганской области Дмитрия Арутюняна. О передаче дела в суд сообщила оккупационная прокуратура "ЛНР" – по версии следствия, в марте 2022 и ноябре 2023 годов Арутюнян разместил в соцсетях комментарии с призывами сообщать ВСУ сведения о дислокации российских военных и оказывать им сопротивление. Обвиняемый включен в федеральный список экстремистов и террористов: решения суда для этого не требуется.
Из-за комментариев в интернете будут судить 21-летнюю жительницу Мариуполя Екатерину Нетецкую – ее обвинили в публичных призывах к террористической деятельности. Известно, что Нетецкая училась в техникуме и подрабатывала фрилансером.
В Южном окружном суде рассмотрят дело украинского военнослужащего 23-летнего Данила Подушко. По версии прокуратуры "ЛНР", в феврале 2023 года он вступил в 3-ю отдельную штурмовую бригаду "Азов" и несколько месяцев проходил обучение в центрах подготовки Черниговской области, Великобритании и Северной Ирландии. Несколько месяцев назад российский пропагандист Юрий Подоляка опубликовал 46-минутное интервью с военнопленным.
Говоря о предъявленных гражданам Украины обвинениях, руководитель украинской экспертной группы "Сова" профессор Михаил Савва выделяет в качестве основного принадлежность к так называемым "террористическим организациям" батальону "Айдар" и бригаде "Азов".
"Здесь не требуется полноценного расследования – сам факт службы в этих подразделениях по российскому законодательству является преступлением. На оккупированных территориях люди еще не адаптировались к российским реалиям и не понимают, как обучение несколько лет назад в украинском военном учебном заведении, безобидный комментарий или служба в подразделениях, например поваром или кинологом, может стать основанием для назначения огромных сроков".
Страх адвокатов и бесполезность защиты
Если близкие проживающего на оккупированной территории украинца понимают, что тот долго не выходит на связь, они обращаются с заявлением о его включении в государственный реестр пропавших без вести при особых обстоятельствах. После правоохранительные органы Украины возбуждают уголовное дело об исчезновении человека, а его близкие могут получить государственную поддержку для оплаты российского адвоката, рассказывает Савва.
"Поддержку оказывают правозащитные организации, которые предоставляют адвоката или помогают его оплатить. В любом случае у ставшего фигурантом уголовного дела гражданина Украины есть возможность не остаться наедине с проблемой", – уточняет эксперт.
Единственная возможность освободить заложника – обменять его на российского военнопленного
Показательно лишив статуса адвоката Алексея Ладина, защищавшего политзаключенных и пленных украинцев в аннексированном Крыму, власти России продемонстрировали, что будет с такими принципиальными юристами, приводит пример профессор Савва. Многих российских адвокатов такая перспектива пугает, они отказываются защищать украинцев. Кроме того, большинство таких дел сконцентрированы в Ростове, где число адвокатов ограниченно и семьям фигурантов дел приходится искать юристов из других регионов – командировки значительно повышают стоимость их услуг.
За два с половиной года полномасштабного вторжения не известно ни об одном оправдательном приговоре в отношении военнопленных и граждан Украины. Им назначают максимальное или практически максимальное наказание, рассказывает корреспонденту Кавказ.Реалии Евгения Аброськина, юрист Every Human Being (EHB) – независимой правозащитной организации, занимающейся защитой прав людей во время войны.
"Общей чертой является то, что реального расследования этих "преступлений" не ведётся. Обвинительные заключения и приговоры по разным делам написаны как под копирку. Признающие вину подсудимые впоследствии сообщают о том, что сделали это под пытками или из-за обещания смягчить приговор. Но и в этом их чаще всего обманывают", – объясняет спикер.
Многие российские адвокаты действительно отказываются заключать договоры на представление интересов украинцев, подтверждает Аброськина. Даже если такое согласие получено, у проживающих в Украине родственников арестованных и правозащитных организаций возникают сложности с оплатой их услуг – вознаграждение можно отправить только на счета адвокатской коллегии в российских банках, не принимающих международные переводы, отмечает она. Получение таких средств может стать основанием для признания "иностранным агентом" и преследования уже самого адвоката.
Собеседница называет такие дела "абсурдом" и подчеркивает, что в них нет даже состава преступления, не говоря уже о доказательной базе. Например, рассмотренное судом в Ростове дело 22 военнослужащих полка "Азов": обвиняемым вменяли насильственный захват власти, но к моменту ареста весной 2022 года никакой российской власти в Донецкой области не было, продолжает Аброськина. Кроме того, сам "Азов" в то время не был признан Россией террористической организацией: "В государстве с независимой судебной и надзорной системой такое обвинительное заключение не подписали бы".
Юрист приводит и другие примеры: председатель Общественной наблюдательной комиссии Москвы Георгий Волков в суде утверждал, что "азовцы" практикуют людоедство. При этом непонятно, какое отношение Волков имеет к делу, а его слова – к предъявленным обвинениям. В конце 2023 года Южный окружной военный суд приговорил украинца Дмитрия Лисовца к 16 годам колонии по обвинению в участии в "Правом секторе". Один из свидетелей заявил, что, будучи "гражданином ДНР" в 2016 году, находясь на линии боевого соприкосновения, увидел в бинокль на противоположной стороне Лисовца, запомнил его и опознал спустя шесть лет.
"Относясь к подобным показаниям как к доказательству вины и основывая на них обвинительный приговор, судьи позорят себя и всю судебную систему России. Все понимают, что невозможно получить оправдательный приговор в российском суде. И единственная возможность освободить заложника – обменять его на российского военнопленного".
Суд как "пропагандистская публицистика"
Один из адвокатов, работавших по таким делам в Южном окружном военном суде, на условиях анонимности рассказал о судебной практике.
"И юристы, и сами правозащитные организации по большинству таких дел не хотят широкой огласки. Для этого есть несколько оснований. Часть материалов имеют гриф "секретности", поэтому защитник не имеет права их разглашать. С другой стороны, мы руководствуемся исключительно интересами доверителя, а в ряде случаев публичность и привлечение внимания могут привести к обратному эффекту: под давлением Z-общественности гособвинение запросит, а суд назначит максимальное наказание", – объясняет собеседник.
Человека судят не за конкретные поступки, а только за принадлежность к ВСУ
По его словам, в нескольких делах, которые он сопровождал, следствие часто цитирует пропагандистские материалы российских СМИ, например телеведущего Владимира Соловьева.
"Порой это не процессуальные материалы, а какая-то пропагандистская публицистика. Приводятся оценочные суждения о Бандере, организациях украинских националистов, каких-то "факельных шествиях", не имеющих никакого отношения к данному конкретному обвинению. Все это создает эмоциональный фон и подчеркивает, что человека судят не за конкретные поступки, а только за принадлежность к вооруженным силам Украины или патриотизм", – добавил адвокат.
Руководитель независимого проекта "Поддержка политзаключенных. Мемориал" Сергей Давидис в комментарии сайту Кавказ.Реалии подтверждает, что правозащитные организации сопровождают небольшое число дел украинских военнопленных, "но это непублично по многим причинам".
"Вне сомнения, российские суды не отвечают стандартам правосудия и обвинения только в самом участии в боевых действиях в составе "Азова", "Айдара" или "Днепра-1" – это вопиющее беззаконие. В таких случаях есть основания для признания украинских военнопленных политическими заключенными", – указывает эксперт.
При этом правозащитники не могут признать политзаключенными абсолютно всех пленных уже по самому факту их преследования российскими властями. Если они обвиняются в насильственных преступлениях против мирного населения, даже при отсутствии доверия к российскому следствию отвергать его без дополнительной информации нельзя, заключает Давидис.
- Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону в июне осудил на сроки от 3,5 до 23 лет пятерых граждан Швеции и Великобритании, попавших в плен в Украине – четверо из них воевали на стороне Украины. Приговор вынесен заочно – обвиняемые уже освобождены по обмену.
- В Южном окружном военном суде 7 июля начался процесс в отношении 18 украинских пленных, которых российские силовики считают участниками запрещенного в стране батальона "Айдар". На данный момент это самое массовое уголовное дело в отношении этого подразделения. Сайту Кавказ.Реалии удалось установить личности большинства пленных и поговорить с родственниками одного из них. Правозащитный центр "Мемориал" признал их политзаключенными.
- 16 июня в Южном окружном военном суде начали рассматривать дело в отношении 24 бывших предполагаемых участников украинского полка "Азов". Им вменяют участие в террористической организации, которой признан "Азов" в России, а также попытку насильственного захвата власти на территории так называемой Донецкой народной республики. Как выяснил сайт Кавказ.Реалии, по делу проходят и участники обороны "Азовстали" в Мариуполе, и те, кто служил в полку за несколько лет до начала полномасштабного российского вторжения.
Форум