В середине декабря Ростове-на-Дону на площадку проведения фестиваля в поддержку жертв домашнего насилия "Не виновата" нагрянули силовики. Перед этим организаторам угрожали вызвать полицию, а сама галерея отказала предоставить место для проведения мероприятия. Силовики без объяснения причин переписали паспортные данные участников фестиваля, проверяли личные телефоны и около часа удерживали в здании. Им запретили вести съемку, угрожая проблемами.
Одной из причин внезапного отказа могло стать подозрение в так называемой пропаганде ЛГБТК+ или сотрудничестве с одной из организаций, состоявшей в российском реестре "иностранных агентов", говорят организаторы.
Как власти на Северном Кавказе и других регионах России реагируют на заявления о домашнем насилии, каким образом государство могло бы решить эту проблему, почему именно сейчас запретили мероприятие – об этом редакция Кавказ.Реалии поговорила с соорганизаторкой фестиваля "Не виновата" в Ростове-на-Дону активисткой Катериной Столетней.
– Катерина, расскажите о самом фестивале. Что на нем планировалось?
– Это второй фестиваль "Не виновата" в Ростове, до этого проводился в 2020 году, но тогда он был меньше и по программе, и по площадке. Была выставка работ четырех художниц, круглый стол со сделавшими управленческую и бизнес-карьеру женщинами, паблик-токи, книжный маркет. Сами издания тематические, по феминистской теории, и поэтому нечастые.
Собранные за билеты деньги планировали передать двум региональным некоммерческим организациям – центрам социальных услуг и профилактики домашнего насилия "Ресурс" и "Женщины Дона". Последняя ранее имела статус "иностранного агента", но в 2016 году была исключена из реестра Минюста.
– Почему вы решили стать его организаторкой? Были ли какие-то сложности в процессе подготовки?
– До этого помогала с прошлой "Не виноватой" в Ростове, была одной из лекторок, а сейчас решила заняться всей организацией, в том числе и онлайном. Помимо этого, я организовывала другие мероприятия, например, день ментального здоровья "Психгорфест", читала лекции про расстройства пищевого поведения, депрессию, психоактивизм, проводила мастер-классы про зины (малотиражные журналы или самиздат. – Прим. ред.), поэтому было представление о том, как и что должно быть.
Сложностей с организацией не было абсолютно. Спикеры откликались, называя тему важной, галерея также согласилась предоставить пространство, объявление о фестивале активно репостили в соцсетях. Я сама ждала от мероприятия классных лекций, новых людей и просто хорошо проведенного времени.
– Сейчас, спустя две недели, вы ответили для себя – почему власти все-таки запретили "Не виноватую" в Ростове-на-Дону?
Скорее всего, поводом стал именно фото девушки в радужной куртке – в нем чиновники могли усмотреть пропаганду ЛГБТК+
– Мы не знаем, что это было. Ни галерея, ни сами нагрянувшие полицейские ничего не объяснили. Мне представители МВД ответили: "Сами понимаете, время такое, мы должны проверить, что все санкционировано". То есть мы можем только догадываться о причинах срыва фестиваля.
Скорее всего, поводом стал именно анонс, в котором мы использовали старое фото девушки в радужной куртке – в нем чиновники могли усмотреть так называемую пропаганду ЛГБТК+. На следующий день Путин подписал закон о полном запрете такой "пропаганды" в стране. Но это глупо: "Не виновата" совсем про другое, мы не планировали затрагивать эту тему. У фестиваля был манифест, в котором одной строчкой было прописано, что насилие есть не только в гетеросексуальных парах, но из-за подобного отношения к этому вопросу мы даже его убрали из выставки. Само мероприятие проходило под маркировкой "16+", и оно в целом не про пропаганду.
У представительницы одной из НКО, которая присутствовала на месте, полицейские расспрашивали про организацию "Женщины Дона". Видимо, они не знали, что с организации статус "иноагента" давно снят. То есть даже снятие этого ярлыка не освобождает от стигматизации [клеймения].
Был ли донос на фестиваль или силовики сами увидели анонс в ходе мониторинга социальных сетей, мы также не знаем.
– Организаторы "Не виновата" в других городах сталкивались с такой же проблемой?
– Насколько я знаю, нет. Это международный фестиваль, в этом году он прошел в ряде стран – от Италии и Польши до Узбекистана. В целом состоялся примерно в 40 городах. В России мероприятия состоялись в Москве, Питере, Краснодаре, Улан-Удэ, и только в Ростове-на-Дону фестиваль сорвали силовики.
– Не потому ли, что в целом проблема жертв домашнего насилия и их защиты в России оказалась "полузапрещенной"?
Это целая культура, когда принятие насилия в семье взращивается с детства. Никто не рождается с такой мыслью, она выученная и вымученная
– У нас огромная многолетняя проблема насилия. Не только домашнего. Когда его декриминализовали и наказанием стал штраф в пять тысяч рублей, все стало только хуже. Лично знаю истории, когда женщинам в полиции отказывали в помощи, потому что "нет состава преступления". В сети полно историй про звонок в "112" с ответом: будет труп, тогда приедем. Нам нужен отдельный закон по защите от домашнего насилия. Это ужасно, что часть политики государства – декриминализованное домашнее насилие.
Проблема нарушения прав женщин очень многогранная: шокирующие подробности "убийств чести" на Северном Кавказе, устойчивое мнение "бьет – значит любит" в целом в России, так называемый "стеклянный потолок", когда женщина при всех равных не может делать карьеру наравне с мужчинами и получает меньше за тот же объем работы.
– А что бы вы ответили повторяющим "бьет – значит любит"?
– Бьет – значит бьет. И точка. Это целая культура, когда принятие насилия в семье взращивается с детства. Никто не рождается с такой мыслью, она выученная и вымученная. Повторяющие эту фразу могли расти в семьях с абьюзом, видя, как мама не уходит от применяющего физическое и эмоциональное насилие отца, успокаивая детей, что все в порядке. Это принятое насилие.
К сожалению, многие российские женщины вынуждены принимать такие правила игры. Так работает наша психика: раз не можешь избежать, вынужден принять и смириться. Но ответственен за насилие только поднимающий руку на другого человека, а не жертва или кто-либо в их окружении.
– Что можно делать в этой ситуации? Как гражданское общество может убедить остальных, что это не норма?
– Повторюсь, нам бы помог отдельный закон о домашнем насилии с прописанным работающим механизмом – государственными шелтерами, бесплатной юридической помощью, полной защитой жертвы. Пока все это лежит на плечах некоммерческих организаций, которым мешают работать.
Пока закон не принят, государство могло бы обучить полицию, как нужно поступать в подобных случаях. При максимальном штрафе в пять тысяч рублей руки связаны даже у полицейских. Помимо этого, сами силовики – часть общества, повторяющего "бьет – значит любит", им также присущ и понятен культ насилия, поэтому полицейские часто искренне не понимают, где здесь преступление.
– С февраля 2022 года в России многое кардинально поменялось. Что в этих условиях могут делать немногие оставшиеся в стране НКО?
– С началом так называемой "специальной военной операции" (так в России официально называют войну в Украине, использование слова "война" грозит административным и уголовным преследованием. – Прим. ред.) и общим ужесточением законодательства, стало больше проверок работы некоммерческих организаций. Плюс стало больше работы, потому что насилие порождает насилие. Это особенно остро может чувствоваться в прифронтовой Ростовской области.
Насколько я знаю, некоторые организации перенаправили работу на беженок, мигрантов с Донбасса, им также нужна и важна помощь. Но рук и ресурсов у российских НКО все меньше, потому что часть активистов покинула Россию, а многие люди из-за переживаний за собственное благополучие в непростой экономической ситуации стали меньше донатить на благотворительность.
***
Закон "О профилактике семейно-бытового насилия" был впервые внесен в Госдуму России еще в 2016 году, но не принят до сих пор. В конце 2021 года председатель Совета Федерации РФ Валентина Матвиенко объявила о скорейшем внесении законопроекта на рассмотрение, но этого так и не произошло. За последние десять лет законопроекты о профилактике домашнего насилия вносились в Госдуму более 40 раз, но не прошли ни одного чтения.
Домашнее насилие – одна из системных проблем Северного Кавказа. Его жительницы подвергаются ему со стороны мужей и других членов семьи. Как правило, правоохранительные органы игнорируют такие случаи, а в случае возбуждения уголовных дел суды выносят максимально мягкое наказание.
В 2017 году из российского Уголовного кодекса удалили статью за побои, а за семейное насилие ввели административную ответственность. Побои в семье, не вызвавшие серьезных последствий, наказываются штрафами от 5000 до 30 000 рублей, арестом на 15 суток или исправительными работами, а для привлечения к ответственности по уголовной статье человек должен совершить повторное нарушение в течение года.
Форум