Письмо военкома Москвы Виктора Щепилова, в котором всем подчиненным комиссарам даются указания о максимальном снижении числа призывников из Ингушетии и Чечни, было с негодованием воспринято в этих республиках. Документ обосновывает отказ от призыва ингушей и чеченцев желанием не допустить "оказания представителями вышеуказанных народов неблагополучного влияния на процесс комплектования и укрепления боевой готовности" Вооруженных сил Российской Федерации.
В письме также говорится о намерении свести "к минимуму количество выходцев из Северного Кавказа, призванных за период весеннего призыва 2021 года в ВС РФ". "Желательно полное отсутствие представителей вышеуказанных народов", – указано в документе. Неясно при этом, имел ли автор письма в виду только ингушей и чеченцев или все народы Северного Кавказа.
И без этого письма ограничения на призыв из Чечни и Ингушетии общеизвестны
Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухажиев заявил, что предписания Щепилова противоречат национальной политике российского государства, и предположил, что "такие люди не должны работать в государственных органах власти, тем более в Министерстве обороны".
По словам чиновника, его аппарат готовит официальное обращение к Генеральному прокурору и главе Минобороны России. Омбудсмен Чечни уточнил, что узнал о существовании внутриведомственной инструкции от Анны Термер – председателя Ярославского регионального отделения Общероссийской общественной организации "Комитет солдатских матерей России".
В свою очередь, ингушские СМИ со ссылкой на источник в правительстве республики сообщили, что Виктор Щепилов опроверг подлинность своей подписи под письмом. Об этом генерал-майор, предположительно, заявил в беседе с представителем военкомата Ингушетии. Согласно сообщениям некоторых российских СМИ, Генпрокуратура занялась поиском создателей фейка.
Тем не менее сам военком Москвы воздержался от прямого заявления для прессы. Кроме того, подпись Виктора Щепилова под другим документом – "Соглашением о взаимодействии между Военным комиссариатом города Москвы и Уполномоченным по правам человека в городе Москве Татьяной Потяевой" от 14 июня 2019 года – очень схожа с подписью под письмом об ограничении призыва с Северного Кавказа.
Трудно себе представить мотивы людей, которые хотели бы сочинить такую подделку. Учитывая, что и без этого письма ограничения на призыв из Чечни и Ингушетии общеизвестны.
В условиях стабильно высокой безработицы многим военная служба дает хоть какие-то шансы на приемлемое будущее
Независимо от того, является ли письмо Щепилова подлинным или поддельным, опыт показывает неоднозначное отношение российского армейского начальства и, возможно, политического руководства страны к призыву северокавказцев. По приказу или без него, но число призываемых ежегодно чеченцев и ингушей заметно ниже, чем призывной потенциал в этих республиках.
В Чечне практикуется только осенний призыв, во время которого в республике набирают всего 500 человек для прохождения срочной воинской службы. Количество призывников в республике при этом оценивается в более чем 80 тысяч человек. В Ингушетии во время весенней призывной кампании прошлого года в армию пошли только 200 человек, в то время как в республике насчитывается около 12 тысяч лиц призывного возраста, не прошедших воинскую службу.
Несколько лучше ситуация с призывом обстоит в других республиках Северного Кавказа. Например, из Кабардино-Балкарии и Северной Осетии ежегодно служить уходят по 1000–1500 человек.
Военные объясняют снижение количества призываемых молодых людей переходом российской армии на контрактную основу. Согласно прошлогодним данным, которые огласил министр обороны России Сергей Шойгу, количество призывников в ВС РФ снизилось до 225 тысяч, а численность контрактников выросла до 405 тысяч человек.
Однако частичный переход российской армии на контрактную основу не объясняет в полной мере малое количество призывников из Ингушетии и Чечни. Например, соседний с регионами Ставропольский край ежегодно отправляет служить около шести тысяч человек, то есть в 12 раз больше, чем отправляет Чечня.
На этом фоне любопытен пример Дагестана. Во время весеннего призыва 2020 года республика получила задание призвать в Вооруженные силы России 4200 человек. Это на 1200 больше, чем годом ранее. Такие объемы тем более удивительны, что всего 10 лет назад призыв на военную службу в республике иногда срывался и счет новобранцев шел на сотни, а не на тысячи, как сейчас.
Несмотря на патриотическую риторику, российские власти все еще не доверяют народам региона
Частично рост числа призывников в Дагестане можно объяснить значительным сокращением уровня насилия, связанного с деятельностью вооруженного подполья. Если в 2010 году в Дагестане насчитывалось почти 700 жертв конфликта (включая раненных и убитых со всех сторон), то в 2019 году таковых насчитывалось девять, а в 2020 году – 10 человек.
Впрочем, схожие показатели снижения насилия демонстрируют Чечня и Ингушетия. Там число погибших от рук боевиков тоже значительно снизилось за последние годы. Тем не менее воинский призыв в обеих республиках почти заморожен. Несмотря на то, что молодые люди, как правило, стремятся к прохождению срочной военной службы, поскольку в условиях стабильно высокой безработицы многим она дает хоть какие-то шансы на приемлемое будущее.
Вероятно, главным препятствием для увеличения количества призываемой молодежи из Ингушетии и Чечни является позиция Вооруженных сил или политического руководства России. По всей видимости, несмотря на патриотическую риторику и выражение уверенности в окончательном решении конфликта на Северном Кавказе, российские власти все еще не доверяют народам региона.
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
