За год пандемии коронавируса специалисты кризисных центров в разных городах России получили рекордное количество обращений от пострадавших в результате домашнего насилия. В значительной степени это связано с тем, что многие пары и семьи, в том числе те, которые были в неидеальных отношениях, вынужденно оказались взаперти, и часто на очень маленькой площади. С какими сложностями столкнулись женщины во время пандемии и почему помогать им в России с каждым днем становится все труднее? В этом разбиралось "Настоящее Время".
Екатерина живет в Екатеринбурге. Последние два года она была буквально в заложниках у собственного мужа. Близких людей у девушки нет, а полицейские за все это время ей ни разу не помогли, несмотря на обращения и следы множественных побоев:
"Сломанные ребра, выкрученные руки, гематомы, удары по голове, – методично перечисляет девушка. – Его не останавливал даже маленький двухмесячный ребенок: он хотел его задушить".
Специалисты семейного центра "Аистенок" помогли Екатерине найти в себе силы, чтобы уйти от мужа и начать новую жизнь. С ней работали психологи и юристы, также молодую женщину поддержали финансово.
Если бы не эта организация, говорит Екатерина, возможно, она до сих пор была бы заложницей в собственной семье, а может быть, уже была бы мертва.
"Ты ожидаешь агрессию и плохое отношение со стороны каждого человека. А здесь помогают расслабляться, адаптироваться к жизни. Даже стало проще ездить в транспорте, даже стало проще выходить из квартиры: не оглядываешься по сторонам, кто может нанести тебе удар или украсть ребенка", – рассказывает она.
История Екатерины – не единственная. Год пандемии для всех центров помощи женщинам в России стал рекордным по количеству просьб о помощи. В центре "Аистенок" подсчитали, что звонков и сообщений они получали в два с половиной раза больше, чем в такие же "докоронавирусные" месяцы. Психологи уверены, что к росту числа ссор и нападений в семье привели вынужденная самоизоляция и потеря заработка. Многие пары впервые надолго оказались вместе в стрессовой ситуации, и не все смогли с ней справиться.
"Естественно, обострились конфликты, а там, где уже присутствовало домашнее насилие, оно, конечно, тоже обострилось", – замечает Яна Архипова, психолог МОО "Аистенок".
Полиция выезжает на место. Потом они уезжают, а насильник остается в семье
Побои в семье сегодня в России декриминализированы. В первый раз виновника обычно наказывают только штрафом, который составляет менее $100. И если часть распускающих руки мужчин это может напугать, то других – только еще больше ожесточает.
"Полиция выезжает на место. Потом они уезжают, а насильник остается в семье. И ситуация дальше продолжается", – комментирует ситуацию Яна Архипова.
В Петербурге в последний год сотрудники кризисных центров для женщин также получили рекордное количество обращений от пострадавших от побоев и других видов насилия.
"Год до пандемии – 4950 обращений. Пандемия – 9450 обращений", – подчеркивает Елена Болюбах, председатель координационного совета "Кризисного центра для женщин", одной из старейших организаций помощи в Петербурге.
Особенно много обращений девушки отправляли онлайн: во время карантина не все могли сделать телефонный звонок и поговорить с оператором, так как находились в одном помещении с агрессором. Но в целом благодаря тому, что женщины в России стали меньше терпеть и начали чаще и на ранних стадиях обращаться в кризисные центры, серьезных травм стало меньше, считает Елена Болюбах.
"15 лет назад у нас в основном были женщины, которые пострадали от физического насилия: тяжкие телесные повреждения и травмы средней тяжести. Сейчас в основном женщины могут обращаться уже по ранней профилактике. И доля женщин, которые больше 20 лет проживают в тяжелых насильственных отношениях, становится меньше за счет обращений на ранних этапах", – подчеркивает она.
Татьяна обратилась в кризисный центр еще в 2019 году. Девушка долго мирилась с угрозами и эмоциональным насилием со стороны супруга, но, когда мужчина применил физическую силу, не выдержала.
Доля женщин, которые больше 20 лет проживают в тяжелых насильственных отношениях, становится меньше за счет обращений на ранних этапах
"Об этом говорить страшно, потому что тебя не поймут, не примут, скажут, что это все ерунда, ведь он такой хороший, – делится она. – А он действительно хороший – на людях, в обществе, на работе, среди друзей, среди своей семьи. Я просто понимала, что мне никто не поверит и не поддержит".
Тогда Татьяну действительно поддержали только сотрудники кризисного центра. С тех пор прошло два года: сегодня женщина полностью независима, у нее есть работа и время для хобби, а главное – ощущение границ, которые никто не вправе нарушать без ее согласия.
"Очень часто общественное мнение в России говорит, что бьет – значит любит. Или: "Подумай, может, ты была в чем-то неправа?" И кстати, в такой момент кажется, что с тобой что-то не так, что надо терпеть, – объясняет Татьяна. – Но "дотерпеть" так можно до самого конца, до самого страшного. Здорово, что есть психологи и специалисты, которые развеивают эти мифы и говорят, что в насилии всегда виноват насильник".
Правозащитники, которые работают с жертвами домашнего насилия, говорят, что обличать насильников с каждым годом в России становится все труднее. За кризисными центрами и организациями, которые их создают, пристально следят надзорные органы. Один из самых известных центров, столичный "Насилию.нет" в декабре прошлого года внесли в список НКО – "иностранных агентов".
"Количество обращений экспоненциально растет и у нас, и у наших коллег, – рассказывает Диана Барсегян, специалист по коммуникациям центра "Насилию.нет". – Этому может быть два объяснения: действительно насилия могло стать больше, а второе – о насилии просто говорят больше, люди узнают больше о проблеме, больше обращаются в какие-то помогающие организации, в полицию. Хотя понятно, что далеко не каждая доходит и готова свою историю рассказать".
