Журналисты, признанные в прошлом году "физическими лицами СМИ-иноагентами", подают административные иски с требованием отменить это решение Минюста России. Они считают, что это дискриминация и необоснованное вмешательство как в тайну личной жизни, так и профессиональную журналистскую деятельность. Такой судебный процесс необходим, согласны медиаюристы, однако вряд ли победа возможна на национальном уровне, выяснила редакция Север.Реалии.
Закон, по которому "СМИ – иностранным агентом" может быть признано физическое лицо, вступил в силу в конце 2019 года, но заработал только в конце 2020-го. Чтобы получить этот статус, человек должен распространять материалы издания или юридического лица, признанного иностранным агентом, и получать зарубежное финансирование.
28 декабря на сайте Минюста РФ появилась информация, что список СМИ-иноагентов пополнили пять фамилий граждан России. Это были правозащитник Лев Пономарёв, активистка и художник Дарья Апахончич, журналисты Людмила Савицкая, Сергей Маркелов и главный редактор сайта "Псковская губерния" Денис Камалягин. Все трое сотрудничают с Радио Свобода и Север.Реалии.
Теперь любой пост или комментарий в соцсети, а также публикации в СМИ физлица-"иноагенты" сопровождают многословной ремаркой о своем статусе. Кроме того, они обязаны отчитываться обо всех своих тратах, включая проезд в автобусе и покупку еды, а также о своей "политической деятельности". Согласно требованиям закона, "иноагенты" создали юридические лица: Маркелов, Апахончич и Камалягин объединились в ООО "Как бы иноагент", Савицкая подала на регистрацию АНО "Журналист-иностранный агент".
Это безусловно является недопустимым вмешательством властей РФ в их право на свободу слова, право свободно выражать свое мнение
1, 2 и 3 марта "иноагенты"-физлица направили административные иски в суды по месту жительства. Дарья Апахончич будет судиться в Санкт-Петербурге, Сергей Маркелов – в Замоскворецком суде Москвы, Денис Камалягин и Людмила Савицкая – в Псковском городском суде, всем четверым в судах помогают адвокаты Международной Агоры (пятый "иноагент" Лев Пономарев объявил 2 марта о ликвидации движения "За права человека").
– Мы просим признать незаконным распоряжение Минюста о внесении Камалягина и Савицкой в реестр иностранных агентов и просим их исключить из этого реестра. Мы считаем, что это безусловно является недопустимым вмешательством властей РФ в их право на свободу слова, право свободно выражать свое мнение и их профессиональную работу как журналистов, – комментирует суть иска Татьяна Мартынова, представляющая интересы псковских журналистов. На данный момент – это два отдельных иска, но суд вправе объединить их в один процесс, если сочтет нужным, говорит адвокат.
В исках говорится о том, что оспариваемое решение Минюста дискриминирует внесенных в реестр людей по сравнению с остальными гражданами России только на основании получения дохода из иностранного источника, посягает на свободу выражения мнения и нарушает право на уважение частной жизни, причем это нарушение прав – политически мотивировано. "Административный истец полагает, что реальная цель создания реестра "иностранных агентов" с внесением истца в реестр – дискредитация честной независимой журналистики и журналистов, гражданских активистов и прекращение их публичной активности, связанной в том числе с критикой публичной власти, – очевидно, что органы государственной власти не хотели и не могли допустить, чтобы простые граждане РФ, активисты и независимые журналисты, их критиковавшие, думали, что они могут это делать постоянно и безнаказанно", – говорится в иске Дениса Камалягина.
– В моём иске указывается, что журналистика – это не политическая деятельность. Я хочу, чтобы суд выслушал мнение истца и ответчика и дал ответ: является ли журналистика политической деятельностью, – добавляет он. – Для меня это абсолютно разные вещи. Одно дело, когда "Псковскую Губернию" возглавлял действующий политик (редактором газеты был лидер "Псковского Яблока" Лев Шлосберг. – СР), это одна история, а сейчас у нас никто из редакции в партиях не состоит, в выборах и политических акциях не участвует. Единственная акция, в которой я участвовал за все эти годы, о чем я и скажу в суде, это была акция в поддержку журналиста. Мы не занимаемся политикой, это однозначно, это абсолютно разные вещи. То, что мы сталкиваемся с политикой постоянно – это безусловно, но это не только журналисты.
Я не считаю, что журналистская деятельность, которой я занимался, соответствует статусу иноагента
Сергей Маркелов надеется, что судебный процесс приведет к исключению его из реестра Минюста: "Потому что я не считаю, что журналистская деятельность, которой я занимался, соответствует статусу иноагента. Надеюсь, но надежды на российские суды мало, конечно".
В своем иске Маркелов утверждает, что "никогда не получал денежные средства и иное имущество из иностранных источников для создания или распространения сообщений и материалов, которые созданы и (или) распространены иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента. Доказательства обратного в силу части 2 статьи 62 КАС РФ должны быть представлены в суд административным ответчиком".
Дарья Апахончич вообще не считает, что закон об иноагентах имеет к ней отношение. "Меня никто не финансирует. И я не СМИ. У меня есть фейсбук, инстаграм. Но я не СМИ. Но власть готова мои страницы в соцсетях толковать как СМИ. Власть готова придумывать всё что угодно для того, чтобы нас заткнуть", – говорила она в интервью Север.Реалии.
– Мне очень интересно в суде от Минюста услышать, чьим же агентом они считают меня, которая каждый день репортажами и новостями сражается за права россиян – бабушек, дедушек, сирот, подростков и многодетных мам. Я за Россию, товарищ майор, а вот вы, похоже, против. Только вы не вся Россия и правду не задушить ни жёлтыми звёздами, ни штрафами, ни уголовным делами, – комментирует Людмила Савицкая.
Каким будет исход дела, "понятно с вероятностью 95%", говорит Денис Камалягин.
– Все задают вопрос, надеюсь ли я выиграть, но я специально об этом не думаю, потому что дело политическое. Для меня самое главное – обсуждение вопроса: является ли журналистика политической деятельностью, – поясняет Камалягин. – Мне интересно потом будет посмотреть результативную часть, с точки зрения прецедента, что скажет суд: политика и журналистика – это одно и то же или нет?.. Ни одного человека в моем кругу, кто отвернулся и попросил больше не звонить, не было. Видимо, я и до этого уже общался с людьми, которые не могли так поступить.
Судебный иск к министерству юстиции стратегически необходим, независимо от исхода дела, говорит медиаюрист Галина Арапова, директор некоммерческой организации "Центр защиты прав СМИ" (тоже признана "иноагентом").
Информацию публично распространяете? Вот у вас еще две копейки иностранных денег – все, иностранный агент!
– И Людмила, и Денис абсолютно точно не согласны с этим решением. В этой ситуации единственный инструмент, который нам государство оставляет, – это обжаловать действия государственного органа в суде. Будет ли перспектива на национальном уровне – ну если только небо с землей местами поменяются и изменится отношение судей к такого рода процессам. Я не видела на практике ни одного случая, чтобы при обжаловании действий министерства юстиции в рамках применения закона об иностранных агентах, применительно к НКО, суды не поддержали бы позицию государства, – говорит Арапова. – В таких делах суды выступают не как независимые арбитры, а как государственник, который выполняет волю государя, защищая национальную безопасность от врагов. И все мои коллеги, кто проходил через эти судебные процессы, всегда отмечали их сюрреалистичность: когда ты вроде говоришь очевидные вещи и всем понятно, но суд делает вид, что ему непонятно, или упорно гнет позицию государства в этой ситуации. Само законодательство изначально ущербное: конструкция выстроена таким образом, что в принципе любого человека можно признать "инагентом". Ты будешь очевидные вещи доказывать, а суд скажет: ну вот видите, в законе же написано! Информацию публично распространяете? Вот у вас еще две копейки иностранных денег – все, иностранный агент! И на этой стадии ни у кого не возникает никакой дополнительной мысли, насколько это вообще адекватно. Единственное, на что можно в этой ситуации рассчитывать, – это на Европейский суд по правам человека. Поэтому здесь очень важно грамотно выстроить аргументы, не расстраиваться, когда на черное говорят белое, с горящими глазами, как у Дзержинского в борьбе с врагами. И надо настраиваться на то, что это продлится как минимум несколько лет, я имею в виду не столько сам процесс в Пскове, а получение конечного результата.
В ЕСПЧ сейчас рассматриваются два больших дела, в которые объединены около сотни жалоб, поданных в разные годы, от НКО, признанных иноагентами, напоминает Арапова: "Дорожка уже протоптана, так что ребятам будет легче юридически, но не психологически, потому что это, конечно, Кафка". Воронежский Центр защиты прав СМИ, созданный в 1996 году, был признан иностранным агентом в 2015-м. В своих жалобах российские правозащитники доказывают, что закон об иностранных агентах – неясный и нечеткий, может быть применен к кому угодно, а главное, преследует совсем не ту цель, которая декларируется: не сделать работу НКО прозрачной для граждан, а подавить гражданскую активность.
Получит ли Денис Камалягин в суде ответ на свой вопрос про политику и журналистику, Галина Арапова не уверена.
Скорее всего, он получит ответ: вот если бы вы не получали иностранные деньги, вы бы были журналистом, а так нет, иностранный агент
– Я думаю, суд на национальном уровне вряд ли ему на такой вопрос ответит. Все судебные решения по этим вопросам написаны достаточно шаблонно: да, суд выслушал мнения сторон, пришел к выводу, что вот в законе написано, поэтому, пожалуйста, получите, распишитесь. Скорее всего, ему просто процитируют закон, на основании которого его внесли в реестр. Что может быть полезно в рамках этого судебного процесса, так это Денис узнает, почему именно, за какие публикации. Возможно, он увидит документы, например, откуда Минюст эту информацию получил. Во время процессов над некоммерческими организациями всплывали бумажки из межведомственных комиссий по противодействию экстремизму с участием Минюста, Роскомнадзора и ФСБ, которые обменивались информацией о работе правозащитных организаций: мол, надо смотреть с точки зрения экстремизма, ну-ка посмотрите! Всплывали какие-то анонимки. В нашем процессе всплыла бумага, написанная человеком, личность которого нам раскрыть отказались, потому что сказали, что он нас опасается, мы очень опасная организация. Это любопытная подоплека. В рамках такого судебного процесса можно будет увидеть всю их внутреннюю кухню, вот это полезно, – считает Арапова. – Потому что это не какой-нибудь рядовой сотрудник в псковском Минюсте прочитал публикацию Люды Савицкой, ужаснулся и сказал: о, кошмар, она иностранный агент! Ясно, что каким-то другим образом каша заварилась, почему именно они, а не кто-то другой. Можно будет задавать вопросы, можно спросить представителя Минюста, является ли журналистика политической деятельностью, но скорее всего, Денис Камалягин получит ответ: вот если бы вы не получали иностранные деньги, вы бы были журналистом, а так нет, иностранный агент. Просто их единственный критерий – это деньги. Иностранные деньги, а там хоть что делай.
