2020 год в церковной жизни Краснодарского края запомнится громкими скандалами. В мае патриарх Кирилл на основании "документально аргументированных обвинений" отдал под церковный суд епископа Армавирского и Лабинского Игнатия. Впервые с 2008 года архиерея Русской православной церкви официально обвинили в несовместимых с его статусом поступках. В августе от коронавируса умирает глава Кубанской митрополии Исидор, управлявший епархией с советских времен. Вместо него из Минска переводят митрополита Павла. За несколько месяцев он сменил двух епархиальных секретарей, а также поднял сборы в приходах, что стало причиной еще одного скандала. В Екатеринодарской епархии открытую анонимную жалобу священников назвали кляузой, а опубликованные в социальных сетях документы – фейком. Правда, тут же митрополит Павел подписал циркуляр об отмене повышения налогов.
Происходящее внутри Кубанской митрополии подробно освещалось в блоге "Калаказо". В частности, именно там была опубликована пикантная фотография армавирского архиерея – принявший монашеские обеты Игнатий стоял абсолютно голым на балконе отеля. Ведет интернет-дневник иеромонах Русской православной церкви за границей Валентин.
В интервью Кавказ.Реалии он рассказал, что происходит в церковной жизни Краснодарского края, почему кубанские батюшки устроили информационный бунт против архиереев и как здесь встретили бывшего минского митрополита.
– Как устроено церковное руководство Краснодарского края, в чем отличие от других регионов?
– На церковную жизнь Краснодарского края и Юга России в целом влияют несколько факторов. У духовенства здесь есть собственные корни, много священнических династий, поэтому местные изначально относятся к посторонним обостренно подозрительно. С другой стороны, благодаря казачьим корням и высокому уровню благосостояния сохраняется большая независимость священников, чувство их собственной значимости.
Игнатий в приватных беседах называл священников "кубаноидами" и крутил пальцем у виска
Епископов же всегда назначают пришлых, и часто они ведут себя с местным духовенством как помещики со своими крепостными. Бывший епископ Армавирский и Лабинский Игнатий занялся перетасовками настоятелей, сам себя назначил настоятелем, кажется, десятка храмов, отстранив маститых протоиереев, которые годами возрождали там приходскую жизнь. Но, думаю, главная претензия к нему – именно неуважительное отношение к местному духовенству. В комментариях писали, что Игнатий в приватных беседах называл священников "кубаноидами" и крутил пальцем у виска.
Про других отстраненных епископов мне, да и в целом в интернете писали гораздо меньше, чем про армавирского архиерея. Сейчас писать продолжают, хотя он уже почти полгода не управляет епархией. Духовенство не может простить обиды за унижения, неадекватное и жестокое отношение.
– Поведение епископа Игнатия – это единичный случай или тенденция?
– Епископов, как и государственных назначенцев, у нас выбирают не по интеллектуальным способностям, а по послушанию и умению создавать картинку. Не реальную (церковную или светскую) жизнь возрождать и развивать, а именно красиво это изобразить в фотоотчетах с пресс-релизами. От епископа и губернатора ждут одного и того же – создания видимости, имитации бурной деятельности. Рядовое духовенство это прекрасно понимает. И если к выходцу из своей среды, местному архиерею, оно отнеслось бы снисходительнее, то к чужакам всегда претензий больше.
– Но управлявший Кубанской митрополией больше 30 лет митрополит Исидор тоже был чужаком, его перевели из Архангельской области.
– Митрополит Исидор был человеком старой школы, он никого не "дергал" с перестановками, не облагал крутыми налогами, как сменивший его Павел. Исидор был мягкий и достаточно отзывчивый. Как человек старой культуры, он обладал врожденным благородством, с его стороны не было хамства и грубости по отношению к подчиненным. Именно таким деликатным отношением, отсутствием стремления выпотрошить священнический карман можно объяснить то, что за годы его архиерейства скандалов в епархии не было. Кубанское духовенство отзывается о владыке Исидоре как о достаточно духовном архиерее, умевшем ладить со всеми – и со своевольными священниками, и с властью.
– И этого не хватает сегодняшним епископам?
– Не хватает именно элементарной вежливости, обходительности, этикета общения, того, что до революции называли политесом.
Вот живой пример. Новое поколение епископата порой кричит во время богослужений на подчиненных, психует, нервничает. Каждая архиерейская служба, помимо значительных финансовых затрат, для настоятеля еще и чудовищная нервотрепка, моральное унижение, когда вас при прихожанах оскорбляют и кричат, как на мальчишку. Хотя вы седой и заслуженный человек. Если в условной центральной России такое поведение стерпят, то в казачьем крае – нет. Здесь таких "варягов" встречают в штыки, потому что кубанские священники привыкли, в том числе и за годы архиерейства митрополита Исидора, чтобы их уважали.
Второй принципиальный вопрос – деньги. При митрополите Исидоре сборы с храмов были приемлемыми, а с приходом митрополита Павла они резко выросли.
– Митрополит Павел был переведен из Беларуси, где за ним такого не наблюдалось. Что его изменило?
– В Беларуси он действительно вел себя очень осторожно. По крайней мере, когда его семь лет назад перевели из Рязани в Минск, резкого поднятия налогов с приходов не было. Думаю, это было бы невозможно из-за серьезного государственного контроля и надзора за всеми сторонами жизни в Беларуси. Лукашенко дает Белорусской церкви деньги, за счет государства строятся храмы и содержится семинария. Власть считает каждую копейку, как она потрачена. Там достаточно активно работают фискальные службы, КГБ, поэтому митрополит вел себя тише воды, ниже травы.
Рядовое духовенство почувствовало, что можно бороться за правду, выходить в публичные сферы в защиту собственного достоинства
Но Беларусь – это целая страна. Понятно, что в материальном плане предстоятелю Белорусской церкви жилось вольготнее. Когда митрополит приехал в Краснодар, он увидел, что Исидор собирал "копейки" с приходов, речь идет о совершенном ином порядке цифр. Мне кажется, митрополит Павел просто не прочувствовал ситуацию, принял решение сгоряча.
Когда я опубликовал первый документ за подписью Павла, кто-то из духовенства написал в комментариях: зачем же указывать в документе цифры? Обычно размеры перечислений в епархию обговариваются приватно по телефону или из уст в уста. Никто из епископата таких резолюций реально не издает, чтобы тебя же потом еще и не изобличили.
После первой публикации епархия сказала, что это фейк, и пригрозили следственными органами. Духовенство в комментариях стало настаивать, что, если это подделка, они готовы обратиться в светский суд и подтвердить, что действительно получали эти распоряжения. В итоге митрополит пошел на попятную и сам наложил вето на повышение налогов. Получается, новым циркулярным письмом он фактически подтвердил достоверность ранее появившегося документа.
– Еще 5–10 лет назад было сложно представить, что священники массово и открыто жалуются на епископов, выкладывают в сеть изобличающие их приватные фотографии и внутренние документы. С чем вы связываете такие изменения в поведении священнослужителей?
– В последние месяцы на ситуацию повлиял запрет трех архиереев. Это сдетонировало. Рядовое духовенство почувствовало, что можно бороться за правду, выходить в публичные сферы в защиту собственного достоинства и, что немаловажно, кармана. Лет 10–15 назад невозможно было представить, чтобы батюшки настолько осмелели. Чувство собственного достоинства сейчас оказалось важнее, чем животный страх перед епископатом.
– Епископы вряд ли до конца осознавали, что все оставляет цифровой след и нелицеприятные вещи могут оказаться в интернете. Это так?
Из-за пандемии и боязни заразиться патриарх, как пишут, сам находится в изоляции, лично отслеживая все публикации на церковные темы в интернете
– Да, рядовое духовенство в этом плане научилось пользоваться гаджетами – на прием к архиерею идут с включенным диктофоном в кармане рясы. Молодые священники прекрасно знают, как записать те же телефонные разговоры, а митрополит Павел гаджетами особо не пользуется, в интернет не заглядывает. Вероятно, у него соответствующие представления о Сети. Раньше, те же 10–15 лет назад, блогеров мало кто воспринимал всерьез. Сейчас они становятся ньюсмейкерами для официальных СМИ и порой в разы превосходят их по числу просмотров. У меня в том же ЖЖ около миллиона посещений бывает в месяц.
– Выложили в интернет, обсудили, повозмущались, но что в итоге? Руководство Московской патриархии реагирует на такие публикации? Они влияют на кадровые решения?
– Такие публикации постоянно отслеживают. Не знаю, правда или нет, но мне прислали такой комментарий: патриарх Кирилл лично звонил Павлу и сказал отступить, не поднимать налоги с приходов, не ссориться с кубанским духовенством. Из-за пандемии и боязни заразиться патриарх, как пишут, сам находится в изоляции, лично отслеживая все публикации на церковные темы в интернете. Насколько я знаю, он читает мой ЖЖ. Публикации реально влияют на принятие решений. Буквально через неделю после появления в сети фото армавирского епископа в нудистском виде его запретили.
На приватные скандалы никто не обращает внимания. Когда духовенство пишет в Чистый переулок в Москву (официальный адрес РПЦ. – Прим.), жалобу могут выбросить в мусорную корзину или отправить "для ознакомления" тому же епископу. Если это попадает в интернет, став достоянием публичного обсуждения, конкретные меры просто вынуждены принять.
