Власти Чечни неоднократно заявляли о готовности принять эмигрировавших на Запад соотечественников. Однако риторика руководителя региона Рамзана Кадырова варьируется от покровительственных приглашений до прямых угроз. После убийства во Франции учителя Самюэля Пати, в котором подозревают выходца из республики, некоторые снова заговорили о перспективах возвращения, которые отнюдь не радужные.
Пять лет назад, 16 сентября 2015 года, глава Чечни Рамзан Кадыров неожиданно заявил, что готов простить бывших членов правительства сепаратистской Ичкерии, и добавил, что они могут беспрепятственно возвращаться домой.
"Они являются людьми преклонного возраста и не представляют угрозы. Пусть возвращаются домой, мы их не преследуем, их никто не преследует", – сказал Кадыров на пресс-конференции в Грозном.
Это означало, что без проблем могут вернуться домой и тысячи беженцев, оказавшихся за пределами республики. Неизвестно, сколько человек успело вернуться под устные гарантии главы Чечни, но уже в 2016 году Кадыров выступил по телевидению с обращением к чеченцам, проживающим в Европе и критикующим его в соцсетях.
"Потом, через десять, через пять лет, когда вы образумитесь или когда вас выгонят из Европы и вам некуда будет пойти, тогда мы спросим с вас за каждое слово, которое вы сказали. Я знаю все сайты [чеченской] молодежи в Европе. Каждый инстаграм, любой фейсбук, что бы это ни было, каждое слово, которое они пишут, мы записываем", – сказал он. Это была прямая угроза, и чеченские эмигранты поняли Кадырова.
В очередной раз глава Чечни заявил, что готов простить любого из чеченцев, кто признает свою вину, в мае этого года. Говоря о своем отношении к евроичкерийцам – так чиновники и пропагандисты в Чечне называют соотечественников, проживающих на Западе, – Кадыров выразил уверенность, что "эти лица, отрабатывающие социальный паек", сами знают о несостоятельности своих идей.
Кадыров добавил, что живущих в Европе соотечественников он считает неотъемлемой частью чеченского общества. Он подчеркнул, что ему доставляет удовольствие слышать об успехах земляков в учебе и в работе.
Но уже к середине сентября риторика чеченских властей опять ужесточилась после истории с модератором оппозиционного телеграм-канала 1ADAT Салманом Тепсуркаевым, которого, по сведениям правозащитников, похитили и подвергли насилию в Чечне.
Тогда в грозненской мечети "Сердце Чечни" прокляли главу правительства Чеченской Республики Ичкерии в изгнании Ахмеда Закаева и евроичкерийцев. Аналогичные сходы, по данным ЧГТРК "Грозный", прошли в селах Беной и Джалка.
И вот – ситуация с убийством школьного учителя во Франции, в котором подозревают уроженца Чечни, и последовавшие сообщения о том, что отношение к выходцам из республики в странах Западной Европы может ухудшиться. Редакция Кавказ.Реалий спросила об этом самих чеченцев.
Случившееся преступление уже навредило чеченцам, проживающим не только во Франции, но и в других странах, заявил в интервью редакции Кавказ.Реалии член "Ассамблеи советов старейшин чеченских диаспор в зарубежных странах" Ахмед Докудаев.
"Не может быть никакой речи об одобрении преступления – убийства учителя, совершенного таким жестоким образом. Франция, Германия, Австрия и другие страны Европы приютили тысячи обездоленных чеченских семей, вынужденных покинуть родину, охваченную страшной войной. Вина наша перед Россией состояла в том, что мы хотели жить свободно на своей земле со своей верой и своими законами, жить в мире с соседями и стать частью мирового сообщества", – говорит Докудаев.
Тот, кто нарушает законы приютившей его страны, совершает преступление против своих соотечественников, подчеркивает Докудаев: "Мы в шоке от этого злодейского преступления, которое не согласуется с нашими представления о чести, достоинстве, совести. Конечно, это уже навредило чеченцам, но я уверен, что французы понимают: за одного человека не могут отвечать ни в чем не виновные люди".
Есть надежда на то, что французское общество не будет судить по одному преступлению обо всех живущих в стране чеченцах, говорит бывший министр печати и информации в правительстве Аслана Масхадова Лема Чабаев.
"Учитель – это звание, это большой сан, это титул. И его убийца... В моем понимании некорректно даже сравнить их между собой. Я скажу языком "чеченского падишаха" Кадырова, который так и не осудил убийцу. Посягнуть на жизнь учителя может только "шайтан", человек, формально называющий себя мусульманином и плодящий гнуснейшее зло. Да, я тоже мусульманин, мне тоже свято имя пророка, и мне тоже неприятно позволять писать на него карикатуры. Но я, в отличие от "анзоровых", умею тихо созерцать и карикатуры "Шарли Эбдо", и позволить карикатурщику, если ему неймется, писать свои "произведения". Я не судья, я всего лишь раб Аллаха. Нет в Коране призыва пятнать кровью свои руки, и суждено любому, кто идет на самосуд, гореть в аду. Мы, чеченцы, маленький народ, и чем меньше народ, тем сильнее работает в этом мире принцип круговой ответственности. Я порицаю убийцу, мне крайне противно то, что он совершил. И тем не менее мне приходится краснеть за преступление отморозка. Подавляющее большинство чеченцев осуждают подобные проявления, живут нормальной жизнью и благодарны Европе за милосердие, проявленное ею в годы истребительной войны на их родине, и принявшей их", – сказал Чабаев.
Примерно такое же мнение высказывал в беседе с Радио Маршо и живущий в Великобритании глава правительства Чеченской Республики Ичкерии в изгнании Ахмед Закаев: "В первую очередь нам нужна свобода. Люди должны чувствовать себя по-настоящему свободными. Они должны иметь право свободно ездить за границу, возвращаться на родину без всяких препятствий и в рамках закона. Они должны быть хотя бы хозяевами своей жизни, своей головы. Являясь хозяевами своей жизни, они должны верить в то, что смогут свободно пересекать границы. Люди должны быть уверены в том, что никто – ни власти Чечни, ни власти России – их не будут преследовать, унижать их честь и достоинство. Только при таких условиях люди будут иметь возможность вернуться на родину".
"Моя родина в плену мрака и зла"
Большинство эмигрировавших чеченцев чувствуют себя комфортно в странах развитой демократии. Тем не менее среди них, особенно среди людей старшего поколения, много тех, кто мечтает вернуться на родину. Но если возвращаться, то только в свободную от произвола Чечню, говорит Докудаев.
"Ситуация в Чечне зависит в целом от политики России в отношении этой республики. То, что там происходит, далеко от моих представлений о добре и справедливости. Мне много лет. Я хотел бы вернуться в свободную Чечню, где на самом деле уважают права каждого человека, где нет места ночному стуку в дверь, где действуют справедливые законы человечности. Может быть, это звучит по-детски наивно, но мечтаю я именно об этом, потому что я жил все эти годы именно в такой стране. Понимаю, что это произойдет не завтра. Но, несмотря на это, я мечтаю вернуться в дом, построенный мной своими руками и покинутый под напором войны два десятилетия назад. И эта надежда умрет вместе со мной", – убежден Докудаев.
"Конечно, я хочу домой, очень хочу, но хочу не любой ценой, – говорит Чабаев. – Родина во мне невообразима без свободы. Но родина моя в настоящее время пребывает в плену мрака и зла. Мне очень ее жалко, я безумно ее люблю, я хотел бы быть ей полезным, но жить униженно, жить под диктатурой распорядителей чеченских судеб Кадырова, Путина – нет, не могу. Мечта одна – умершим в Европе быть похороненным возле моих родителей. Ну, о том не я один мечтаю, мечтают все европейские чеченцы моего поколения".
По мнению Закаева, живущие в Европе соотечественники еще не отчаялись увидеть родину: "Их мысли, сознание, все, что у них есть, связано с Чечней. Они чувствуют себя крепко привязанными к земле отцов. Среди них есть и те, кто еще, уверен, будут иметь возможность увидеть родину. Есть и те, кого ждет только могила в Чечне. Но и они до сих пор живут, веря в свой завтрашний день в Чечне. Но мы не сидим сложа руки. Мы работаем с политиками на Западе, с российскими политиками, а также и с чеченцами. Я уверен, что результаты этой работы скоро будут видны".
По разным данным, в странах Европы живут около двухсот тысяч уроженцев Чечни, значительная часть из них были вынуждены искать убежище из-за преследований на родине.
