12 декабря – день Конституции России. Вторая статья этого документа декларирует, что "человек, его права и свободы являются высшей ценностью". "Кавказ.Реалии" спросил правозащитников, работающих в республиках Северного Кавказа, о том, насколько, по их мнению, это утверждение связано с реальностью.
"Последняя надежда – ЕСПЧ"
"Ситуация с правами человека на Кавказе в последнее время ухудшается, – рассказал "Кавказ.Реалии" адвокат Магомед Аушев. – Возможно, я это замечаю из-за своей работы. Люди требуют перемен, гражданская активность увеличивается, власть использует механизмы для ее подавления. Много проблем с судами и следственными органами, мне кажется, что в 90-е годы все было намного честнее. В уголовном праве сейчас трудно добиться справедливости. Следствие фабрикует дела, люди получают сроки. Политическая сфера неотделима от нашей повседневной жизни. Люди попадают в жернова уголовного преследования. У нас остается последняя надежда – ЕСПЧ. И это несмотря на то, что только малая толика дел доходит до него. Раньше ЕСПЧ не имел такого значения".
С Аушевым согласны и правозащитники в других регионах.
"Я фундаментальных изменений не вижу, но есть прецеденты, когда отдельные люди были вынуждены добиваться защиты своих прав через Европейский суд. Это говорит только о том, что для того, чтобы что-то реально менялось, людям надо было обращаться в ЕСПЧ", – считает одна из основательниц осетинского движения "Сестры" Агунда Бекоева.
Среди главных проблем в сфере защиты прав человека на Кавказе правозащитница выделяет три.
"Во-первых, это жестокие пытки в полицейских участках, – говорит Бекоева. – Эта проблема одинаково страшна во всех субъектах СКФО. В Осетии запытали до смерти Владимира Цкаева, в Чечне издеваются над гомосексуалами. Расчеловечивание происходит страшное. На второе место я бы поставила проблему домашнего насилия, которая, в силу своих особенностей, остаётся как бы 'невидимой', но время от времени случаются громкие убийства, и с каждым годом игнорировать этот невидимый айсберг все труднее. В соседних республиках к проблеме домашнего насилия прибавляется еще и то, что у женщин при разводе отбирают детей. В Осетии такого нет, но сложно игнорировать то, что происходит за 100-200 км от тебя. И третье: на Кавказе трудно работать правозащитникам, фондам и НКО. Некоммерческие правозащитные организации в лучшем случае получают президентские гранты, либо какие-то небольшие деньги из Европы. За последнее им постоянно приходится выслушивать обвинения в 'работе на Госдеп'".
"На периферии полный мрак"
Чеченская правозащитница Таус Серганова считает, что на Кавказе ситуация мало чем отличается от общероссийской.
"Нет принципиальных отличий от того, что происходит с правами человека по всей стране, – уверена Серганова. – Главная проблема – отсутствие независимого суда в России. Все остальное – следствие. Если в Москве еще возможно кого-то вытащить из 'конвейера' фабрикаций уголовных и иных дел, то на периферии полный мрак. Человек не может рассчитывать ни на что и ни на кого, за крайне редким исключением. Права человека в России – это параллельный мир, который редко пересекается с реальным".
Журналист и общественный активист Бекхан Хашагульгов также видит большую разницу между соблюдением прав человека в столице и на Кавказе.
"В лучшую сторону ситуация точно не меняется, – говорит Хашагульгов. – Возможно, права человека лучше соблюдаются в центральной части страны, но на Кавказе они игнорируются. Проблемы жителей Чечни, Дагестана, Ингушетии не вызывают такого внимания, как проблемы того же Егора Жукова. Митинги в Ингушетии были единственным массовым событием на постсоветском пространстве, которое проходило демократично. Но к их участникам все равно нашли, как придраться, и по сей день многих из них удерживают в заключении, не предъявив обвинений".
По мнению Хашагульгова, это наглядно показывает, какие права у человека на Кавказе.
"Если человек очень громко о себе заявляет, начинает тыкать пальцем в закон, находится какое-то дело, которое ему 'пришивают'. Против силовой машины нет какого-то способа защиты. Наши активисты, начиная от общественников и заканчивая журналистами – кто за границей, кто в СИЗО", – заключил он.
