Почти 80 процентов российских семей испытывают трудности с покупкой самого необходимого, сообщает Росстат. Ведомство в начале апреля опубликовало итоги комплексного наблюдения условий жизни населения в 2018 году.
Если верить главному статистическому ведомству страны, большинство российских семей едва сводят концы с концами, а траты на недельный отпуск вне дома для половины россиян уже роскошь. Четверть семей из соображений экономии не приглашает гостей на праздники вроде дня рождения или Нового года. Каждой десятой семье не хватает денег на покупку жизненно необходимых лекарств. И почти треть населения не может себе позволить покупку двух пар подходящей по сезону обуви на каждого домочадца.
Сообщение об обуви почему-то особенно задело чиновников. Глава Совета Федерации по социальной политике Валерий Рязанский, например, заявил, что обувь исключена из потребительской корзины как отдельный товар. Ей можно и весь шкаф заставить, но ориентироваться следует не на звезд шоу-бизнеса, а на "здравый смысл".
А в Кремле даже попросили Росстат объясниться. Но, когда в ведомстве ответили, что их наблюдения – одни из самых репрезентативных и глубоких в России (в последнем, например, участвовали 60 тысяч домохозяйств), пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал что не стоит рассматривать эти исследования с прикладной точки зрения, "они больше носят академический характер".
В данных Росстата усомнился и директор "Левада-центра" Лев Гудков. В эфире программы "Человек имеет право live" он назвал ситуацию гораздо более напряженной:
– Там какие-то немножко фантастические цифры. Например, 88 процентов могут себя обеспечить лекарствами и прочее. Я не знаю, что имеется в виду. Йод и зеленка, наверное, а серьезные лекарства недоступны, даже в Москве при гораздо больших доходах.
– Рост цен и бедность россияне считают самыми острыми проблемами. Тем не менее в последние месяцы удовлетворенность положением дел в стране и уровень одобрения деятельности основных органов власти существенно не меняются. Почему?
– Мы имеем дело с глухим брожением, раздражением, очень широко разлитым диффузным недовольством и ощущением, что сделать ничего нельзя. "Жить трудно, но можно терпеть", – примерно вот так рассуждают, особенно в провинции, где зависимость от властей всех уровней – от местной администрации, региональных властей до муниципалитета – очень сильная. Поэтому можно ругать, можно быть недовольным, но есть ощущение, что сделать ничего нельзя. Психологи называют это "состоянием выученной беспомощности".
– Можно ли сейчас доверять социологическим исследованиям – например, тем, которые касаются поддержки президента Путина. Ведь было очень много мнений на тот счет, что рейтинг Путина – это какая-то ненормальная цифра, которая не подчиняется никаким законам социологии, что люди просто боятся говорить правду или не хотят выделяться...
– Не боятся. Тут совершенно другой смысл. Одобрение Путина достигает максимума в момент милитаристских, военных кампаний. Мы знаем три таких пика. Во-первых, это начало Второй чеченской войны, когда он только пришел [к власти. – РС] и рейтинг его мгновенно поднялся. Во-вторых, это 2008 год, война с Грузией – максимум. В-третьих, это аннексия и присоединение Крыма, война на Украине, развязывание совершенно невероятной по интенсивности антизападной и антиукраинской пропаганды.
– То есть такие кровожадные граждане живут в России?
– Они не кровожадные, а ущемленные. И демонстрация силы, агрессивная поза вызывают полное удовлетворение. Бедное, забитое, озлобленное общество, хронически очень ущемленное, общество зависимых людей, испытывающих сильнейшее напряжение и зависть.
– Страшно даже предположить, что может сотворить такое население, когда усиливающийся разрыв между ним и властью достигнет критических пределов.
– Ничего не будет, потому что работает пропаганда, которая снимает напряжение, прославляя власть, и разрушает саму идею возможного протеста, активизации общества. Если вы все время говорите, что "мы живем во вражеском окружении, у нас особая духовность, скрепы, что мы – особая цивилизация и культура", то вы не можете на этом языке выразить повседневные проблемы людей. Все время происходит манипулирование массовым сознанием, повышение градуса коллективной гордости, имперские настроения – это блокирует и делает невозможным разговор о повседневных проблемах.
– "Мы встали с колен! Мы построили Крымский мост! А ты тут о какой-то обуви..."
– Совершенно верно. Поэтому люди остаются один на один со своими проблемами. Если говорить о Путине, то его рейтинг достиг максимума во время этих кампаний – экстраординарных по своей интенсивности и демагогии, потому что он не отвечает за положение дел в стране. За это отвечает правительство, Медведев...
– Классическая формула: царь хороший, бояре плохие.
– Да, именно этот механизм. Как только он начал отвечать, подписав законопроект о пенсиях, так сразу рейтинг пошел вниз. Но это совсем не означает ни любви, ни особого восторга перед Путиным. В глазах людей Путин опирается на силовые структуры, на бюрократию, на приближенных олигархов и выражает их интересы. Он не царь всех людей. Это другое. Когда мы спрашиваем, в каких областях Путин добился особых успехов, а где он был неудачен, то главное его достоинство – это внешняя политика и восстановление статуса великой державы – России. А во внутренней политике скорее неудачи: он не обеспечил экономического роста, благосостояния, коррупция растет и так далее. А то, что коррупционная составляющая входит в образ власти, в образ режима, людей раздражает все больше и больше.
– Да, но люди и тут не готовы предпринимать какие-то явные шаги...
– Не готовы потому, что "в России всегда воруют" – это такой общий тон. Если нет возможности выразить свои представления, участвовать в политической жизни, потому что политическое поле полностью зачищено, то люди не отвечают за это. Для них это совершенно далекая от повседневной жизни сфера, и они не хотят за это отвечать. Ну, воруют, да, но не факт, что если бы респондент оказался во власти, то он бы не действовал точно так же: "Быть у воды и не напиться?" Это логика большинства населения в настоящее время. Это многим социально близко. Вороватость и наглость – им это понятно, потому что это атмосфера в том числе политической культуры.
Марьяна Торочешникова, "Радио Свобода"
