Народный артист Чечни и Ингушетии, композитор Али Димаев рассказал "Кавказ.Реалии" о современных тенденциях в чеченской музыке, подверг критике "свадебную субкультуру" и объяснил, почему не годится на роль соловья в клетке.
- Какие основные тенденции вы могли бы выделить в чеченской музыке?
- Как и в общественной и политической сфере, искусство и музыка порой девальвируются, а порой и эволюционируют. Местные музыканты находятся в поисках новых мелодий, новых красок, новых аранжировок. Пусть ищут. Мы в свое время искали. Правда, я рок-н-ролл, блюз, хард-рок больше люблю. С возрастом нравится академическая музыка. Больше прибегаю к симфоническому оркестру, но, конечно, на хард-роковой основе.
Сейчас еще развивается наша традиционная танцевальная музыка – лезгинка. Ее играют с большим оркестром, в тембральном и мелодическом вариантах. Рынок расширяется. У слушателей есть возможность выбирать.
Есть у нас и андеграундовские ребята, которых не жалуют на больших площадках. В клубах на телефон записывают, иногда выкидывают в интернет. Играют и Deep Purple, и Pink Floyd. Стараются максимально профессионально их копировать. Со временем попытаются и что-то свое создавать.
- А любимые исполнители среди новичков у вас есть?
- В Чечне наездами бываю. Всех нюансов могу не знать. Но есть молодежь, которая, что очень приятно, черпает стиль из моей группы "Зама" (была очень популярна). Есть музыканты, которые ориентируются на современные мировые группы эстрадного плана. Некоторые исполняют электронную музыку.
Блестящий участник проекта "Голос" Шарип Умханов. Я ему говорю: "Флаг тебе в руки. Твори!". Сейчас он в продюсерском центре Григория Лепса. Григорий - молодец: понял талант этого человека и всяческую поддержку оказывает.
Сегодня 80% исполнителей относится именно к свадебной субкультуре.
- То есть в чеченской музыке сегодня все хорошо?
- К сожалению, свадебная субкультура довлеет. Можно выступать на свадьбах, юбилеях и зарабатывать. Играют похожие мелодии лезгинки, не особо думая над текстом. Барабан, гармошка, иногда рок-гитара. Это просто суррогат. Но на этом примитиве артисты могут подзаработать на инструменты, студию. Сегодня 80% исполнителей относится именно к свадебной субкультуре.
Не самая хорошая услуга развитию нашей культуры, потому что педалирование на один жанр приводит к стагнации. Но надеюсь, это временно. Лучшие годы для культуры придут. Экономические возможности государства и человечества улучшатся, люди поймут, что не вся музыка должна быть "в ногах".
- Но ведь художнику положено быть голодным. Зачем же ему "экономические возможности"?
- Это миф. Наверное, эту фразу произнесли люди за порцией красной икры, не понимая смысла сказанного. Не сказал бы, что, например, Мендельсон и Чайковский были бедными. Рихарда Вагнера финансировал король Баварии Людвиг. Талант должен голодать в поисках новых форм, ощущений, героев для своих произведений. Но буквальная голодовка без инструмента, крыши над головой - это геноцид культуры. Вот поэтому субсидии урезаем, сокращаем доходы поэтам, композиторам. Им зарплата не нужна, они духом питаются. Примитивное восприятие этих слов приводит к тому, что театры еле выживают.
Я не такой смелый человек в этом плане, поскольку не могу вмиг поломать созданную веками моим народом музыку только потому, что мне что-то взбрело.
- Во многих нацреспубликах России очень популярен этно-рок. Вы не пробовали обращаться к этому жанру?
- Есть у нас прецедент с народной песней "Ласточка". До войны мы в "Заме" ее удачно аранжировали. Но в целом этнические нотки использую в своем творчестве очень осторожно. Чтобы не навредить. Щепетильно отношусь к этнической музыке. Она создается веками, а испортить ее можно за три минуты. Осмеливаюсь сделать интерпретацию, если только уверен, что они не потеряют своей красоты, шарма. Крушить, ломать каноны народной музыки…Я не такой смелый человек в этом плане, поскольку не могу вмиг поломать созданную веками моим народом музыку только потому, что мне что-то взбрело.
- Опять же, в некоторых нацреспубликах для популяризации языка активно продвигают рэп-музыку. Как вам чеченский рэп?
- Рэперы читают свои композиции и на чеченском, и на ингушском. Так что рэп-культура у нас тоже развивается.
- Рэп считается формой социально-политической рефлексии, когда молодые ребята читают о том, что их раздражает в окружающих реалиях (зачастую затрагивается политика). Можно ли рефлексировать в кадыровской Чечне?
- И рок – музыка протеста. Аскеты выражали недовольство социальным расслоением общества... Всегда были те, кто стоит в строю и те, кто пытался донести свои мысли до людей. Все это есть и сегодня.
- Вы в строю?
- Где бы ни был, мое сердце дома. Не просил эту войну прийти к моему народу. Я пацифист. Не люблю оружие, а также тех, кто его производит, поднимает и им бряцает.
Но понимаю, что у политиков свой резон, у творческих людей - свой. У каждого есть возможность служить народу. Пишу музыку, немного сочиняю, то есть служу, чем могу. Успехи посвящаю своему народу, который не разделяю. Бываю и в Европе, и в Казахстане, и в Чечне, и в Москве, и в Ингушетии, и в Дагестане.
- Много лет вы живете в Москве. Хотите вернуться в Чечню?
- Конечно! Хочу восстановить свое жилье, порушенное двумя войнами, вернуть брата-композитора из Германии. Мы уехали в 1996 году, спасая наш семейный архив, из-за того, что соколы Ельцина густо бомбили мирные районы. Войной вопросы никогда не решались. Нужно было Ельцину садиться за переговоры. Можно было ругаться, обливать друг друга водой, как Жириновский, но только не воевать…
В апреле 2004-го была встреча с Ахматом Кадыровым. Сказал ему, что хотел бы вернуться.
В апреле 2004-го была встреча с Ахматом Кадыровым. Сказал ему, что хотел бы вернуться. Кадыров ответил, что знал моего отца, который часто приезжал к ним в село. Очень удивился, что мы с братьями хотим вернуться в Чечню, так как думал, что мы уже осели в Москве. Сообщил ему, что я самый нищий из народных артистов Чечни - живу в съемной квартире, а в республике все порушено войной, так что даже приткнуться там негде. Обратил его внимание на то, что могу в два счета уехать в Европу, обосноваться не хуже, чем другие (плакаться в жилетку о далекой родине), но не хочу, ведь для меня даже Москва далеко. Хочу домой, но не просто ходить грудью вперед, а создать Театр эстрады, куда можно вернуть наших музыкантов. Чтобы наши ребята выезжали на конкурсы, зная ноты, историю академического, эстрадного и фольклорного искусства. Кадыров пообещал, что в июне даст Минстрою команду выделить землю для театра. Тогда же, по его словам, должны были формировать бюджет. Культуру, считал Ахмат-Хаджи, надо поставить на ноги, поскольку культура и спорт – лучшая реклама народа.
А 9 мая он погиб. И вся наша идея до сих пор лежит под сукном.
К счастью, рабского во мне нет. Как писал Чехов, нужно выдавливать из себя раба каждый день.
- Готовы ли вы послужить Рамзану Кадырову? Ведь, судя по происходящему сегодня в ЧР, именно он – чеченский народ.
- Я свободный человек. Есть у нас любимчики. Дело вкуса. Ничего плохого ни о Макке (Макка Межиева, чеченская певица. – "Кавказ.Реалии"), ни о ком-либо другом не буду говорить. Но я не гожусь на роль соловья в клетке.
Бог, надеюсь, отпустит еще срок и смогу творить дальше. Написал свыше 500 песен (из них больше половины люди еще не слышали). Как и сказал, хочу вернуться в Чечню, возродить "Заму", создать свой Театр эстрады. Но учитывая мой дурацкий характер…Как там у Грибоедова? "Служить бы рад, прислуживаться тошно". У меня нет гордыни, но становиться буквой "г" не в моем характере. Не помню, чтобы Чайковский или Глинка выпрашивали у чиновников что-либо. К счастью, рабского во мне нет. Как писал Чехов, нужно выдавливать из себя раба каждый день.
Приемлю только слово "раб" по отношению ко Всевышнему. Я раб Аллаха. Не могу поступиться принципами, потому что на сцене стою. Должен показывать людям пример, что нужно быть честным, не фальшивить, любить людей и родину.
- Кого вы сегодня продюсируете?
- К сожалению, нет пока такой возможности. Тяжеловато одному тащить. Нет денег на аренду студии, а своей у меня нет. Это недешевое удовольствие. Но песни выпускаю. В этом плане мне помогают. В частности, депутат Госдумы, Алихан Харсиев. Талантливейший человек, патриот.
Всегда были те, кто стоит в строю и те, кто пытался донести свои мысли до людей. Все это есть и сегодня.
- 2017-й наступил. На него почему-то возлагаются большие надежды. Чего вы хотите?
- Прорваться к Рамзану Кадырову, чтобы объяснить, что хочу вернуться не для того, чтобы дворцы в Грозном строить, а для того, чтобы продолжить свое любимое дело. Хорошо бы напомнить ему наш разговор с его отцом. У меня нет гордыни, гордыня – это грех, но есть вайнахская гордость. Не просильщик, напротив, люблю давать людям. Культура моего народа самобытна. Как и культура любого народа. Все вместе – это разноцветие. А вся культура принадлежит человечеству. Хочу, чтобы наша вайнхская (чеченская, ингушская) культура была красиво подана, чтобы люди, узнавая ее, относились с любовью и уважением к нам.
